В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
Наклонившись, я погладила его по голове. Шерсть у него оказалась шелковистая, как я себе и представляла.
– Привет, милашка!
Пес еще радостнее завилял хвостом и принялся облизывать мне руку. Я влюбилась в Нормана с первого взгляда – прямо тут, у входа в кофейню «Сорока». И всерьез задумалась, не выкрасть ли мне его.
– Все в порядке? – спросил Сэм.
Я встала, жалея, что не могу поиграть с Норманом подольше.
– Все нормально, спасибо! Я просто не в форме.
Физические упражнения всю жизнь были для меня под запретом, и сейчас, опасаясь, не переборщила ли, я мысленно прислушивалась, не звонят ли внутри тревожные звоночки. Я вспотела, голова слегка кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Не слишком хорошие симптомы! Но я решила списать их на пробежку, а не считать предвестниками припадка.
Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула, хоть и знала, что дыхательными упражнениями приступ не предотвратишь. Вообще-то их ничто не могло предотвратить, кроме лекарств. А иногда и они не помогали… У меня и при приеме медикаментов не раз случались припадки.
На площади сегодня вечером было многолюдно. Прохожие болтали, смеялись, раскладывали на лужайке пледы, расставляли стулья. А рядом, на импровизированной сцене, настраивали инструменты музыканты оркестра.
В закрытой кофейне было темно; лишь несколько последних лучей заходящего солнца прореза́ли обеденный зал. Я внезапно поняла, что с нетерпением жду своей смены в четверг, и просияла. Кто бы мог подумать, что я так полюблю работу в популярной шумной кофейне!
– Хорошо, что вы хотя бы твидовый пиджак не надели, – заметил Сэм. – Слышал, собеседование прошло успешно?
Глаза его скрывала тень от козырька бейсболки, из-под которой выбивались темные кудрявые волосы. Я снова улыбнулась, поразившись, как быстро в маленьком городке распространяются слухи.
– Наверное, вы были правы, когда сказали, что везение вчера было разлито в воздухе.
– Кстати, об этом… – Сэм полез в задний карман брюк.
Ударил церковный колокол, и я ойкнула.
– Простите, надо бежать! Не то опоздаю на встречу с Эстрель. Она наказала мне прийти в шесть.
Еще пять ударов – и я пропала.
Сэм, округлив глаза, рванул вперед и распахнул передо мной дверь «Стежка», которая легко подалась, несмотря на болтавшуюся на ручке табличку «Закрыто».
– Скорее!
С улицы бледно-зеленый с синей отделкой фасад магазина выглядел очень привлекательно, даже гостеприимно. Окно светилось теплым оранжевым светом. С виду и не подумаешь, что хозяйка здесь – жуткая пожилая леди!
Проскользнув мимо Сэма в магазин, я заметила, что он смотрит на меня встревоженно. Снова ударил церковный колокол.
– Спасибо!
– Удачи! Хотя она вам, скорее всего, не понадобится, – бросил он.
По крайней мере, я надеялась, что в шутку.
Господи, во что я ввязалась?
Я кивнула, постаралась решительно улыбнуться (получилось так себе) и попрощалась с Сэмом и Норманом. Сэм отпустил дверную ручку. Дверь с медитативным вздохом затворилась. Сэм помахал мне, и они ушли.
Колокол последним гулким ударом возвестил шесть часов. Чувствуя, как в крови бурлит адреналин, я осторожно, чтобы не сорвался голос, поздоровалась.
– Одну минуту, – резко ответили мне из глубины магазина.
Стараясь успокоиться, я сделала глубокий вдох, задержала дыхание и медленно выдохнула.
Время текло медленно. Прошла минута, другая… Похоже, Эстрель совершенно не волновало, что мне приходится ее ждать.
От нечего делать я стала разглядывать обстановку. Эстрель всегда ходила в черном, и я думала, что ее магазин изнутри будет похож на гардеробную Мортиши Аддамс. Однако же, к моему удивлению, он оказался прямо-таки домиком Яркой Радуги[3].
Разноцветные ткани, декор, фурнитура – ничего черного. Стены разрисованы причудливым геометрическим узором. И все вокруг такое зеленое, голубое, коралловое, желтое, что одновременно вроде как успокаиваешься и заряжаешься энергией.
Надо же, какое… жизнерадостное место!
Сама безмятежность.
Я прислушалась: всегда первым делом инстинктивно прислушивалась, оказавшись в незнакомом месте. Думала, услышу гул вентиляционной системы, шаги в кладовой или гудение компьютера на столе рядом с кассой. Но ничего: в магазине царила тишина.
Странно! Ведь полной тишины в природе не существует. Звуки живут повсюду: вздох, шелест ресниц, ток бегущей по венам крови… Треск половиц, щебет птиц на крыше, колебание воздуха…
Но здесь… ничего.
И не поймешь, нервирует это или, наоборот, успокаивает.
«Умиротворяет, вот!» – постановила в итоге я.
Вдоль одной стены магазина стояли рулоны тканей, раскройный стол и несколько швейных машин разных моделей. Вдоль другой помещались длинный розовый рабочий стол и манекен, обмотанный пришпиленной булавками белой тканью. Полки книжных шкафов были завалены выкройками, книгами по шитью и квилтингу[4]. В передней части магазина размещался уголок вышивки, битком набитый иглами, нитками и пяльцами. А еще по всему магазину были разложены изделия ручной работы: пляжные сумки, мешочки для чая, прихватки, резинки для волос, нагрудники – все ярких радостных цветов.
Банни бы отлично сюда вписалась! Я представила, как она листает тут книжки. Покупает нитки и пуговицы. Предлагает мне выбрать ткань, чтобы вместе сшить что-нибудь: подушку, сумочку или обложку для книги. Как-то раз мы с ней сшили матерчатого Мистера Усишкина. Конечно, живого хомячка он мне не заменил, но я все равно его любила… Берегла как зеницу ока.
Раздались тяжелые шаги, и я обернулась. Эстрель вышла из кладовой, держа в руках две большие матерчатые сумки с кожаными ручками. Обе сшили из той же ткани, которой были обиты стены магазина, а возле застежек красовался логотип «Стежка».
Эстрель поставила сумки на рабочий стол и принялась сверлить меня пронзительным взглядом.
– Прийти раньше означает прийти вовремя. Прийти вовремя означает опоздать. А опоздания меня очень нервируют.
Я втянула носом воздух. Ничего! От нее по-прежнему ничем не пахло. Эстрель стояла напротив меня и раздраженно хмурилась. Как ни странно, в этом уютном безмятежном месте я боялась ее чуть меньше, чем в «Сороке». Человек, создавший такую умиротворяющую обстановку, не может быть по-настоящему страшным! Я демонстративно посмотрела на часы.
– По моим подсчетам, вы сами опоздали на три минуты. Может быть, вас это нервирует?
Эстрель вскинула правую бровь. Штормовые глаза потемнели.
– Меня все нервирует.
Она было скривила губы в легчайшей улыбке, но ее тут же и след простыл. Зато я поняла, что у Эстрель есть чувство юмора. Пускай мрачноватое, пугающее и с привкусом обреченности, но есть.
– Впрочем, довольно светской болтовни! Я ее презираю. Возьми, – она сунула мне сумки. – Вернешь ровно через две недели в десять утра. И не опаздывай.
Я приняла у нее сумки. Одна оказалась тяжелее другой.
– Ничего не понимаю…
– А теперь до свидания! – Эстрель прошла к двери и распахнула ее.
Что ж, видимо, мне не оставалось ничего другого, как отправиться домой.
Уже в дверях я начала было:
– Но…
Зрачки у Эстрель сузились, как у дракона. Я поспешно захлопнула рот и выскочила на улицу. Эстель закрыла за мной дверь, повернула ключ в замке и вскоре исчезла в магазине.
Я же направилась к дому Мэгги и не могла не заметить, что всю дорогу вокруг меня порхал монарх с белым пятнышком на крыле.
Глава 11
АВА
Добравшись до дома Мэгги, я отнесла сумки в комнату Ноа и поставила на кровать. Умирая от любопытства, раскрыла ту, что весила меньше. И, не представляя, чего ожидать, заглянула внутрь. Однако, увидев плюшевого мишку, сразу расслабилась и загорелась интересом.
Я вытащила мишку на свет, и он вяло повис у меня в руках. Похоже, из него минимум половина набивки высыпалась! Лапка, ухо и нос оторвались, а на плюшевом тельце зияли огромные прорехи.
– Что же такое с тобой случилось? – спросила я, хотя и подозревала, что ответ уже знаю.
Видимо, кто-то поработал над бедняжкой острыми ножницами. Однажды я такое уже видела…
Как-то в восьмилетнем возрасте я в своей комнате решила отрезать любимому плюшевому мишке размахрившийся кусочек меха. И тут в коридоре родители начали кричать друг на друга, да так громко, что вся их ярость и горечь просочились под дверь.
Я стала слушать и сама
