Черешни растут только парами - Магдалена Виткевич
Я достала органайзер и начала составлять план действий на ближайшие дни. Еще накануне меня расстраивало все, что со мной произошло, а сегодня я вполне оптимистично смотрела в будущее. У меня есть дом. У меня есть средства, чтобы его отремонтировать. Может быть, не с размахом, может, скромно, медленно, но все же. Достаточно, чтобы начать. Мне даже удалось организовать ремонтную бригаду (по странному совпадению состоящую из двоюродных братьев и сестер пана Влодека). Бригада должна была приступить к работе через пару недель. Хорошо, что у меня будет время очистить все щели, заглянуть на чердак. Может, я найду здесь следы прежних обитателей? Наверняка есть какой-нибудь таинственный комод с тайниками, в котором сохранились любовные письма людей, живших в этом доме.
Я закрыла органайзер. Взяла метлу и решила собрать осенние листья. На улице я снова увидела женщину в красном.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Вы уже обустроились?
– Обустроились – слишком громко сказано, – рассмеялась я. – Но мне уже есть на чем сидеть, и у меня есть из чего пить чай. Не хотите чайку? Я часто встречаю вас здесь – ведь мы теперь соседи?
– Можно и так сказать, – тихо сказала женщина. – До свидания, – добавила она быстро и еще быстрее ушла.
Я было хотела остановить ее, но даже слова не успела вымолвить, потому что она исчезла так же внезапно, как и появилась.
– Добрый день. – На этот раз я услышала мужской голос. По улице упругим шагом шел пожилой бородатый мужчина. На голове у него была шляпа, на ногах большие утепленные галоши. В руках он держал сито с яйцами.
– Пан Анджей! Добрый день! – воскликнула я.
– Добрый день. – Он поставил сито на землю и протянул мне свою трудовую ладонь. – Я еще вчера собирался посмотреть, как ты там устроилась, но так меня разбило, что шагу не мог ступить. И поверь, если бы я мог, я бы быстро пришел – из любопытства. Я действительно очень хотел знать, как эта барышня все устроила в старой вилле Дворака.
– Я еще ничего не делала, – сказала я. – Слишком мало времени. Но печь уже топится, электричество есть. Как насчет чайку?
– С большим удовольствием. Уж и не вспомню, когда в последний раз женщина, к тому же такая молодая и красивая, приглашала меня на чай.
– Я слегка прибрала внутри, – сказала я, переступив порог. – Однако до идеала пока далеко.
– Здесь всегда висели вязаные шторки. – Он указал на окна, с которых я уже сняла грязные занавески.
– Правда? – обрадовалась я. – Я очень люблю вязанные крючком занавески. Я и сама вяжу в свободное время.
– А чем занимаешься в менее свободное время? – поинтересовался он.
– В каком смысле?
– В смысле – где ты работаешь?
– А, работаю… Я – архитектор. Временно в отпуске.
– Надеюсь, ты не станешь из этой виллы делать небоскреб? Эта современная архитектура мне абсолютно не нравится.
– Совсем не собираюсь. Я люблю ее такой, какая она есть.
– Это я так спросил, для порядка, предпочитаю убедиться самолично. – Он огляделся вокруг. – А здесь становится уютненько.
– А то! Шимон – он живет здесь неподалеку – так вот он очень мне помог, а еще он сказал, что вы можете много чего рассказать об истории этого дома. Вы ведь знакомы с ним, с Шимоном? Он где-то тут работает водителем.
– Водителем? – Анджей засмеялся.
– Водителем, а что тут такого? Работа как работа, не хуже других.
– Ладно, у каждого свои секреты. Все, что я могу сказать, так это то, что знаю точно. А точно я знаю то, что эта вилла принадлежала когда-то Хенрику Двораку, фабриканту из Лодзи.
Об этом я уже знала, и это была совсем не та история, которую я хотела услышать.
– Сначала налей мне еще чайку и передай одеяло, что лежит на скамье в комнате. Годы уже не те, что раньше, когда человек мог до полуночи сидеть на траве и смотреть на звезды.
13
Что же мне рассказать? Начну с начала. Знаю ли я что-нибудь? Знаю. Когда-то давным-давно я родился здесь, жил какое-то время, дружил с разными людьми, а потом судьба на долгие годы разлучила меня с Рудой. По-настоящему я переехал сюда жить в девяностые годы, но историю, все, что знаю, я расскажу тебе с самого начала, чтобы и ты все знала.
Когда началась Первая мировая война, было нелегко. Это понятно. Особенно тем нелегко, у кого жрать было нечего. Бедность была ужасной.
Но, как всегда, были и богачи. Они как раз могли себе позволить и поездки, и отдых. Они ведь так уставали! До войны ездили на курорты, за границу, а потом боялись. Опасались, что если уедут, то могут домой уже не вернуться.
Поэтому стали отдыхать в деревнях под Лодзью, которые раньше вовсе не казались им привлекательными. Адельмувек, Вишневая Гора, Каргулец или Роги. Скажи Шимону, и он покатает тебя там, хоть посмотришь что, а то твоя машина не справится с нашими дорогами – сам видел.
Также и Руда Пабьяницкая пользовалась популярностью среди богатых лодзян. Здесь располагалось множество дач. Как и эта – вилла Хенрика Дворака. Больше всего их было в рудском лесу, хотя тогда там не было так красиво, как сейчас. Только деревьев гораздо меньше, вырубили всё – бедняки на дрова лес извели.
Однако, когда началась война, Руда пострадала гораздо меньше, чем окрестные дачи, и сюда всегда кто-то приезжал.
Во время войны они тоже приезжали. Трамвай ходил до Руды, и железнодорожная ветка была. Только я не об этом хотел рассказать. Об истории этого твоего дома собирался… Я всех их там знал, кого-то только по рассказам, но я думал обо всем этом так много, что мне кажется, они уже стали моими старыми добрыми знакомыми. Когда я закрываю глаза, то могу воскресить в памяти все те картины, о которых расскажу тебе.
Пан Хенрик Дворак, фабрикант из Лодзи, купил виллу сразу после Первой мировой. Хороший был человек. Нет ничего лучше, чем оставить после смерти о себе хорошие воспоминания.
Дворак не был скупым, кто нуждался – тому помогал. Большой процент от прибыли он жертвовал на благотворительность, на церковь, на школы. Для работников завода и их семей он оплачивал места в Лодзинской
