Проект 9:09 - Марк Х. Парсонс
– Кстати, ты уже познакомился с ее новым парнем? Футболист, из колледжа. Защитник или полузащитник, что-то вроде того. Здоровенный шкаф, уж поверь мне. Короче, вот что хочу сказать: прежде чем открывать рот, стоит включать мозги. – Я сделал паузу. – Понятно?
Он молча уставился на меня. Я не отвел взгляда, и в конце концов Бил едва заметно кивнул.
Я повернулся к Сету, взял свою тарелку и встал.
– Пойду-ка я отсюда: достали меня эти идиоты. Лучше на улице поем, чем рядом с ними.
Сет тоже поднялся.
– Долго же ты соображал!
Вечером, стоя на углу в ожидании назначенного времени, я размышлял о маме и о том, как хорошо мы понимали друг друга. Нет, я бы не смог поговорить с ней о том, как пил текилу и как обиделся на кого-то, и о девчонках, которые меня ненавидят. Даже с отцом мне не под силу обсуждать такие темы, хотя с ним это было бы проще, чем с мамой.
Зато маме я мог бы рассказать, что на уроках иногда вижу правильный ответ из разноцветных букв и цифр, и она бы отлично все поняла. А заяви я такое кому другому, на меня в лучшем случае посмотрят с непониманием, и придется вдаваться в дурацкие объяснения о странных проявлениях синестезии, которые помогают мне думать. Ну уж нет!
Временами я очень, очень скучал по маме, и сегодня был один из таких дней.
Когда прозвучал сигнал будильника, в моем направлении по улице ковыляла пожилая пара. Вот черт! Ничего не имею против стариков, но даже если они соглашаются сфотографироваться, то ведут себя как деревянные. Обычно встают бок о бок и смотрят в объектив, словно на торжественном мероприятии. Ну, чего поделаешь, уже 9:09, и они идут мимо, поэтому …
Пара приблизилась, и я понял, что это вовсе не супруги. Мужчина средних лет помогал пожилой женщине и потому шел медленно.
– Здравствуйте! – сказал я, когда они наконец добрели до угла. – Я снимаю людей в Виста-Гранде для школьного проекта. Хотел и вас щелкнуть. Вы не против?
Я поднял камеру. Честно говоря, мне отчасти хотелось получить отказ. И похоже, мужчина к тому и склонялся.
– Хм, нет, спасибо, – неуверенно ответил он. – Нам нужно…
– Да ладно тебе, Майкл! – сказала старушка.
– Мама, мне нужно отвести тебя домой.
– Мы вполне можем задержаться на минуту и помочь этому юноше со школьным заданием.
Мужчина посмотрел на меня и покачал головой, но на его лице расплывалась улыбка.
– Когда она в таком настроении, лучше с ней не спорить. Жизнь меня научила.
Они согласились сфотографироваться, и все получилось просто здорово. Мужчина пошутил о растрепанных волосах своей матери, а потом помог ей привести себя в порядок: уложил на место воротник и подержал сумочку, пока старушка поправляла пальто. Он так и подтрунивал над ней все время, говорил, как ей повезло, что у нее есть он, иначе кто бы подсобил, а она драматически закатывала глаза и отвечала:
– Повезло? Ха! Да кто еще кому помогает?
Потом он приобнял ее, чмокнул в щеку, и они оба засмеялись.
– Вам и правда повезло, – с трудом выдавил я, закончив съемку.
– Это точно, – ответила старушка, подумав, будто я обращался к ней. – Я доставляю ему немало хлопот, но он замечательный сын – и мне с ним очень повезло.
Я кивнул:
– Не сомневаюсь… – На мгновение у меня перехватило горло, и они оба смотрели на меня, пока я не вернул себе способность говорить. – Но я имел в виду вашего сына, это ему повезло.
Они ушли, а я остался стоять на углу, не в состоянии сдвинуться с места. Меня наконец накрыла вся тяжесть потери. Вот же, мужику лет пятьдесят, а у него до сих пор есть мама…
А все минуты моей жизни, которые я мог провести со своей мамой, уже позади.
Во мне словно дамбу прорвало. Я посмотрел наверх, на фонари, и обнаружил, что передо мной размытая абстрактная картина из капель и потеков. И звезд.
Глава 16
Портрет становится более выразительным, если не только фотограф, но и зритель ощущает близость с моделью.
Доротея Ланж
– ИТАК, ЧТО ИМЕННО ОНА ПЫТАЕТСЯ СКАЗАТЬ В СВОЕМ эссе? – спросила мисс Монтинелло, глядя прямо на меня.
– Не понимаю, в чем вопрос. – Если бы в моей голове нашлась хоть пара нервных клеток, я бы уже заткнулся, но вчерашний вечер слишком уж сильно по мне ударил. – Это же эссе. На английском языке. Зачем нам гадать, что пытается сказать автор, если тут и так все написано – черным по белому?
Мисс Монтинелло едва открыла рот для ответа, как АК-47 подняла руку и заговорила, не дожидаясь разрешения:
– Иногда писатели используют метафоры и аллегории, которые не всегда очевидны. И если вас не удовлетворяет поверхностное понимание, то, возможно, вам придется приложить усилия и копнуть глубже. – Она помолчала. – В том случае, когда мы воспринимаем текст серьезно.
Я не успел ей возразить: мисс Монтинелло вытянула руку ладонью вперед, прекращая спор.
– Мне тоже нравятся оживленные дискуссии, но мы на уроке, и потому в любом случае будем углубляться в смысл написанного автором.
Когда учительница поворачивалась к доске, я услышал, как она пробормотала что-то вроде: «Вот уж не было печали!»
После этого я выключился до конца урока, и в кои-то веки мисс Монтинелло оставила меня в покое.
Во время обеда я нашел свободное местечко и принялся за еду, посматривая на модниц. За одним концом столика сидело несколько незнакомых мне девчонок, потом та, которая была вместе с Кеннеди тем вечером в городе, в центре сама Кеннеди, а рядом с ней – Хлоя, София, Олли и, наконец, АК-47. Они напомнили мне мальчишек из музыкальной группы, когда те выстраивались для фотографии, – только никто не пихался и не толкался, выбирая, кто где расположится. Здесь же Кеннеди всего лишь отодвинулась на некоторое расстояние от Хлои, Софии и Олли, еще один небольшой промежуток образовался между Олли и АК-47, сидевшей за соседним столиком. Правда, однажды я заметил, как они сдвинули головы. Я немного занервничал.
Ладно, честно говоря, у меня аж поджилки затряслись.
По дороге домой я прикидывал, не заговорить ли об этом с Олли, но она опередила меня, выложив новость, что слышала, как Кеннеди «выкрутилась из той истории».
– Какой еще истории? – не понял я.
– На вечеринке. В изложении Кеннеди все звучит примерно так: «Джей стал ко мне подкатывать, и мне пришлось поставить его на место».
– Значит, по ее словам, это я извращенец какой-то? Ну ни фига себе! Надо что-то делать…
– Нет, не надо. – Олли развернулась ко мне. – Лучше всего не дергаться, и оно само постепенно забудется, уж поверь. Тоже мне сенсация! Просто ничего более впечатляющего не случилось, а как только случится, так про тебя никто и не вспомнит. – Она покачала головой. – В любом случае ты не единственный, кто к ней подкатывал.
Я перевел взгляд на Олли, потом обратно на дорогу.
– Ты говоришь словно какой-то новостной аналитик на Си-эн-эн.
В школе меня с детства считали «умным» (честно говоря, это полная ерунда) – вероятно, из-за моей памяти и особенностей мышления. Я со счета сбился, сколько раз Олли приходила домой в первый день занятий и пересказывала слова учительницы о «больших надеждах, возлагаемых на младшую сестру Джеймисона Дивера». Зато Олли давала мне сто очков вперед по части отношений с людьми и прочей социализации: в этом я чувствовал себя полным идиотом.
Ну вот скажите мне, как таким вещам можно научиться?
После ужина я занялся домашкой – в основном заданием по чтению для углубленного курса английского, – но через десять минут бросил, потому что надоело. И, как всегда, залип в интернете.
На форум «Анонимных фоторепортеров» я заходил не каждый день (особенно с тех пор, как начал больше времени уделять собственным снимкам), но пару раз в неделю заглядывал, чтобы посмотреть, нет ли чего интересного – каких-нибудь новых технических приемов или занятных фоток. Каждую неделю там выкладывали «Фото недели» – снимок, который администраторы сочли заслуживающим внимания. Обычно они выбирали действительно классные фотографии, поэтому, открывая форум, я всегда проверял, что попало в топ. В этот раз, кликнув по ссылке, я остолбенел: появившееся фото было очень хорошо мне знакомо.
Увидеть превью уличного снимка Кеннеди (со ссылкой на полноразмерное фото на моем сайте) было удивительно, но еще сильнее меня поразил
