Котенок и кафе на краю океана - Юта Такахаси
Она ждала ответа. Ёсио поспешно сказал:
– Да… нет, не против – и я не передумал, нет, давай поженимся.
Наверное, его путаная скороговорка показалась ей смешной. Сэцу снова рассмеялась, затем взяла его за руку. И держала его так крепко-крепко. С этого момента они стали мужем и женой. Луна-пиалушка исполнила желание Ёсио…
Но Сэцу ушла из этого мира. Она покинула Ёсио и отправилась в мир иной.
«Теперь моя очередь», – думал он, поднимая палочками её кости и складывая их в урну для праха в крематории[2].
Родители умерли, Сэцу умерла, остался только один Ёсио.
Смерть неизбежно приходит к каждому. Судьба настигнет всех. В этом нет никакой несправедливости, никакой ошибки.
И настала его очередь.
Ёсио заболел той же болезнью, что и жена. Жить ему оставалось совсем немного. Как и в случае с Сэцу, врачи сказали, что надежды на исцеление нет. Значит, и в этом тоже они с женой были заодно.
Больше всего он хотел умереть в их общем доме, но понимал, что это эгоистичное желание. Его смерть осквернит дом, и ведь кому-то ещё придётся решать вопрос с поминальной службой, убирать его тело.
– Умереть в больнице – не так уж плохо, – убеждал он себя, после того как получил диагноз и заключение врачей.
Сэцу и родители Ёсио умерли в этой больнице. А он сам ещё и родился в ней. Это и правда почти как дом, если вдуматься…
Так он решил, что ляжет в больницу и будет спокойно ждать там своего конца. Понимая, что он сам больше уже не вернётся в этот дом и что нет никого, кому он мог бы его оставить, Ёсио решил продать землю и поле.
Деньги от продажи он завещал местному буддийскому храму, которому он также поручил и заботу о своих останках после смерти.
Пусть его прах будет помещён рядом с урнами родителей и Сэцу.
Он ни о чём не жалел… По крайней мере, именно этими словами Ёсио хотелось бы завершить свой земной путь, но… была одна вещь, о которой он не мог перестать думать. Это касалось Сэцу.
Перед смертью он очень хотел задать ей один вопрос…
Ёсио вздохнул и, вынырнув из воспоминаний, вернулся к настоящему.
Из-за лекарств реальность иногда как бы ускользала от его сознания. Всё больше времени он проводил, погрузившись в воспоминания. Он забывал о мире вокруг и думал о Сэцу… А ведь у него гости!
Напротив него стоял Кай, а прямо перед Ёсио на подносе остывал рис с арахисом. И даже не остывал, а уже совсем остыл – ароматный пар окончательно растаял в воздухе и больше не витал над пиалами. И хотя Ёсио знал, что рис с арахисом вкусен и холодным, он всё равно не мог заставить себя съесть ни капли.
Уже перевалило за полночь. Не было причин задерживать здесь этих двух приятных молодых людей.
– Спасибо. Извините за сегодня. – Ёсио снова поблагодарил и снова извинился. Ему уже хотелось, чтобы они ушли и оставили его одного.
И в этот момент из дома послышались приближающиеся шаги. Легкие шаги женщины. На мгновение Ёсио показалось, что это Сэцу идёт к нему, но, конечно, это была не она.
На веранду вышла девушка, которая пришла сюда вместе с Каем, – кажется, её звали Котоко. Она осторожно несла поднос. Из глиняного горшка, стоящего на подносе, поднимался пар. Значит, она приготовила что-то ещё, чего не было в его заказе.
Но не только Ёсио был удивлён. Кай тоже спросил:
– Ники-сан, это что? Вы что-то приготовили?
– Простите меня за самовольство. Мне бы хотелось, чтобы Ёсио-сан попробовал это…
Но разве Ёсио не сказал, что не может ничего есть? Ему вдруг стало противно, что кто-то пытается насильно накормить его. Он не будет есть через силу!
– Как я уже сказал… – возмущённо начал Ёсио и осёкся.
Его нос уловил характерный пряный аромат. Солёный и кислый одновременно. Такой знакомый, но он никак не мог вспомнить…
– Что… чем это пахнет?
Котоко поклонилась и виновато ответила:
– Это рисовая каша с мочёной сливой. Простите, пожалуйста… Я взяла сливы умэбоси из буфета без разрешения.
Котоко приготовила кашу с умэбоси, которые были связаны с воспоминаниями.
– Мочёные сливы очень полезны для здоровья! – любила повторять Сэцу.
Есть такая поговорка про умэбоси: «Раз в день на ужин, и врач не нужен». Говорят, что от одного только вида мочёной сливы слюноотделение усиливается, а слюна содержит вещества, которые подавляют канцерогены. Сэцу в это искренне верила и ела их чуть не каждый день.
Котоко использовала мочёные сливы, которые были приготовлены ещё при жизни Сэцу. Предварительно высушенные плоды дерева, что росло в их саду, были замочены только с солью. Эти сливы, засоленные без добавок, могли храниться при комнатной температуре и не портились. Сливы такого типа бывают супервыдержанными – иногда продаются умэбоси, которым лет по двадцать, не меньше.
Сэцу использовала свои «засоленные» сливы для приготовления самых разных блюд. Ёсио помнил каждое из них.
Умэбоси с тунцовой стружкой.
Рис с мальками и мочёной сливой.
Свиные рулетики с начинкой из мочёной сливы и периллы.
Все эти блюда были очень вкусными. В том, что касалось готовки, Сэцу была мастерицей – она часто готовила изысканные блюда для Ёсио, который любил европейскую кухню.
Спагетти с тунцом, периллой и умэбоси.
Пицца-тосты с умэбоси и сыром.
Ещё она делала грубое пюре из мочёных слив и варила его с саке и сахаром, а затем намазывала эту смесь на хрустящие тосты.
– Какой вкусный конфитюр, – сказал Ёсио, когда она приготовила это в первый раз. А Сэцу в ответ захихикала.
– Это не конфитюр, а соус умэбисио. Японская традиционная еда. Она существует ещё с эпохи Эдо.
Ёсио очень впечатлился, а Сэцу снова засмеялась.
Есть – значит жить.
Жить – значит есть.
Мочёные сливы хранили в себе множество воспоминаний. Рисовая каша с умэбоси тоже была одним из блюд, которые готовила Сэцу. Ёсио часто простужался зимой, и каждый раз она варила для него такую кашу. Подавая её на стол, она неизменно говорила:
– Съешь это и обязательно поправишься!
Даже когда у него не было аппетита, Ёсио всегда съедал кашу, с любовью приготовленную для него Сэцу, и действительно выздоравливал.
– Я положу вам немного.
Эти слова произнёс Кай. До этого он молчал, но теперь взял глиняный горшок у Котоко и открыл крышку. Поднялся пар, и характерный запах мочёных слив усилился. Вместе со сладковатым паром рисовый каши этот запах достиг ноздрей Ёсио. Пересохший от жажды рот наполнился слюной, старик громко сглотнул.
– Вот, пожалуйста. – Кай невозмутимо положил несколько ложек каши в плошку и протянул Ёсио. Белоснежный рис с рубиновыми кусочками мочёных слив. Это сочетание выглядело великолепно.
– Ах… Спасибо… – прошептав это, Ёсио принял из рук Кая тёплую миску.
Вдохнув кисловатый аромат, он взял ложку и поднёс кашу ко рту. Каша была горячей, но не обжигающей. Приятно горячей. Тепло разлилось по всему рту.
Рис был мягким, разваренным, и жевать его не представляло для Ёсио никакого труда. С каждым движением челюсти кислый вкус слив и сладость риса наполняли его рот. Но плошка с кашей была приготовлена не только для него. Рядом на полу веранды лежала подушка, на которой Кай оставил ещё одну порцию каши. Ёсио понял, что это порция для Сэцу.
Он так был поглощён едой, что не заметил, как Кай и Котоко наполнили вторую плошку и поставили рядом с ним.
Памятная еда.
Как ни странно, рисовая каша с умэбоси оказалась тем самым блюдом… Ёсио съел свою порцию. Это было очень вкусно. Он так обязан этим двоим.
– Спасибо…
Что это? Его голос звучал как-то странно. Немного сдавленно и приглушённо.
Он прокашлялся, подумав, что голос сел из-за его слабого горла, но даже сам кашель звучал приглушённо. Наверное, дело не в больном горле.
Он посмотрел туда, где только что стояли Кай и Котоко, они оба исчезли. Ёсио начал осматриваться, пытаясь понять, куда они могли уйти, и вдруг заметил что-то необычное. Весь
