Котенок и кафе на краю океана - Юта Такахаси
После обследования они вернулись домой, а в начале следующей неделе Ёсио сообщили, что его Сэцу неизлечимо больна. Её тело уже настолько поражено болезнью, что операция была невозможна.
– Мы очень сожалеем…
В тот момент, когда он услышал это, у него потемнело перед глазами. Он вернулся домой как во сне, не помня толком, как нашёл обратную дорогу.
Только слова Сэцу остались в его памяти.
– Ну вот, этот день всё-таки настал.
Она, казалось, уже примирилась с мыслью о скорой смерти.
Ёсио ничего ей не ответил.
Помолчав, она добавила:
– Прости, тебе придётся ещё немного позаботиться обо мне.
«Не сдавайся».
«Не извиняйся».
«Не говори “немного”».
Вот что он хотел сказать ей, но не мог произнести эти слова. Он так хотел спасти Сэцу, но был абсолютно бессилен. Болезнь медленно и неуклонно прогрессировала, не оставляя никакой надежды.
После нескольких госпитализаций и выписок было решено перевести Сэцу в отделение паллиативной помощи. В этом отделении пациентов не лечат, но облегчают им боль.
– Хорошо, что теперь не будет больно, – тихо сказала Сэцу. А Ёсио опять не смог ничего ей ответить. Не смог найти слов утешения. Она же продолжила говорить: – Вчера было так хорошо. Спасибо тебе, любимый.
Перед тем как попасть в паллиативное отделение, Сэцу захотела в последний раз увидеть город, и Ёсио повёл её на прогулку. Это была их последняя прогулка – можно даже сказать, свидание.
Они поехали на известную в их краях большую ферму под названием Mother Farm и вдвоём ели там сладкое и холодное мороженое. Вокруг радостно бегали дети – видимо, школьников привезли на экскурсию.
Потом Ёсио и Сэцу отправились в Хитоми-дзиндзя – храм местного божества-покровителя из синтоистского пантеона. Кумирня находилась на вершине холма, откуда открывался вид на весь город. Сложив руки перед алтарём, Ёсио молился, прося о том, чтобы Сэцу не страдала. Он всё повторял и повторял свою просьбу, обращаясь к божеству-покровителю. Он не мог придумать никакой другой просьбы.
На самом деле больше всего он хотел, чтобы Сэцу выздоровела, но знал, что это невозможно. Поэтому молился о том, чтобы она хотя бы не испытывала боли. На следующий день, когда её должны были окончательно положить в больницу, они встали затемно и поехали на гору Кано, чтобы увидеть море облаков, образующееся над долиной Кудзюкутани.
Такси доставило их на место ещё до рассвета. А когда начало светать, облака окрасились в цвета солнца. Это был прекрасный вид, как на японской гравюре. Казалось, что они парят над облаками.
– Наверное, рай выглядит именно так, да? – сказала Сэцу. И Ёсио в который раз не сумел найти слов, чтобы ей ответить. Но Сэцу, похоже, и не ждала от него ответа, просто молча смотрела на море облаков в долине. Так прошло несколько минут, а может, часов.
– Ну что же, теперь пора, – сказала Сэцу.
Их совместное время истекло. Домой она уже не вернулась, её забрали в больницу. Это была «госпитализация в один конец», без надежды на выписку.
Ёсио навещал её каждый день и по возможности оставался с ней с утра до вечера.
Он по-прежнему был молчалив, говорила в основном она. Зная, что отмеренный ей срок подходит к концу, Сэцу не жаловалась. Как бы больно и страшно ей ни было, она не показывала слабости. Более того, она неизменно улыбалась ему.
«Прости, что я не могу ответить на твою заботу. Прости, что не могу позаботиться о тебе. Но я так счастлива, что могу быть с тобой до конца…»
Из-за сильных обезболивающих говорить ей становилось всё труднее, речь часто была отрывочной, бессвязной. Сэцу всё меньше времени находилась в сознании. Когда она проваливалась в сон, Ёсио подолгу смотрел на спящую жену.
Он проводил с ней оставшееся ей недолгое время, словно пытаясь объять всё её существо. Ему не нужны были слова. Достаточно просто быть рядом. Он молился о том, чтобы Сэцу не умирала. Он хотел, чтобы время остановилось. Но Бог не услышал его молитвы, и время не остановилось.
В конце концов настал момент расставания. Он ясно помнит её последние слова. Это было, когда она пришла в себя после трёхдневной комы.
– Знаешь, – позвала она его обычным голосом. – У меня есть просьба. Когда я умру, ты останешься один, но, пожалуйста, не унывай. Не грусти из-за моей смерти. Будь бодр, ешь то, что любишь, занимайся тем, что тебе нравится, и наслаждайся жизнью за нас обоих. Не приходи на могилу. Не нужно приносить благовония. Я была счастлива, живя с тобой. И сейчас я счастлива…
Сэцу тихо улыбнулась и медленно закрыла глаза. Больше она их не открывала.
Врач в соответствии с процедурой проверил пульс, прослушал сердце, посветил в глаза, а затем поклонился Ёсио.
– Примите мои соболезнования…
Ёсио не услышал этих слов. Не поблагодарил врача за заботу. Он заплакал навзрыд. И продолжал рыдать даже тогда, когда врач и медсестра покинули палату. Слёзы и всхлипывания не прекращались.
Как фильмоскоп, его память выхватывала и предъявляла внутреннему взору разрозненные воспоминания о жизни с Сэцу. Он словно смотрел старый рулонный диафильм: в голове всплывали яркие образы, дни, проведённые вместе.
Это было более пятидесяти лет назад. Он встретился с Сэцу по рекомендации знакомых. Для них устроили что-то вроде смотрин.
В тот день Ёсио был в новеньком тёмно-синем костюме. Он специально постригся и старался выглядеть как можно лучше. Сэцу была в платье с цветочным узором и сидела немного смущённая. Она выглядела так мило, что он не мог отвести от неё глаз. Это была любовь с первого взгляда. Хотя на самом деле он влюбился в Сэцу ещё в тот момент, когда увидел её фотографию.
Собрав всю свою храбрость, он сразу же попросил её о следующей встрече.
– Мы сможем увидеться снова? – Всего четыре коротких слова, но в горле так пересохло, что он едва смог их произнести.
– Д-да, – тихо, с запинкой ответила Сэцу, кивнув. Её щеки разрумянились. Это было очаровательно.
Так они начали встречаться. В их свиданиях не было ничего необычного – совместные обеды, прогулки, но его сердце билось быстрее, когда он находился рядом с Сэцу. Он хотел быть с ней всегда. С каждым свиданием это желание росло.
Однажды ночью, когда луна была особенно красивой, он решил признаться ей в своих чувствах. Они возвращались после посещения 56-метровой статуи Каннон на побережье Токийского залива и шли по дороге вдоль реки Коитогавы. Вокруг никого не было. На тёмной поверхности речной воды дрожало отражение луны, в небе висел узкий яркий серп, похожий на краешек плоской пиалы.
В лунном свете Ёсио помолился про себя: «Пусть всё получится». А потом, глядя на луну-пиалушку, загадал желание: «Пусть мы будем вместе навсегда».
После этого он сказал Сэцу:
– Ты станешь моей женой? – Вопрос вышел неловким, но это было самое искреннее и важное предложение в его жизни.
Она ответила не сразу. Помолчала несколько секунд, а затем рассмеялась.
В этот момент на него будто надвинулась вся темнота мира.
«Наверное, не получилось», – подумал он.
Ёсио не отличался красотой – у него была смуглая кожа, узкие глаза и плоский нос. К тому же он был старше Сэцу. Он подумал, что, в сущности, ничего удивительного в смехе этой молодой и красивой женщины нет. На что он вообще рассчитывал?
Будто в подтверждение его мыслей, Сэцу извинилась:
– Прости меня.
Теперь Ёсио был уверен, что получил отказ. Он сжал губы от огорчения, но оказалось, что у Сэцу были для него ещё слова.
– Спасибо. Спасибо за то, что полюбил меня. Я сейчас так счастлива, что рассмеялась. С тобой я смогу смеяться всегда. Я тоже люблю тебя, Ёсио. Конечно, я стану твоей женой. А ты – моим мужем.
Таким был её ответ на предложение.
Луна вдруг засияла так ярко, что слёзы навернулись ему на глаза.
Он был настолько ошеломлён, что не мог вымолвить ни слова, а Сэцу, заглянув ему в лицо, спросила:
