Нэко-кафе. Правила жизни кошек - Анна Шойом
Этот разговор Нагоре не могла выбросить из головы всю неделю. Как и самого Марка. Несмотря на то что родители дали ей денег в долг, а на работе выплатили первую зарплату, пусть и не полную, она по-прежнему не могла позволить себе сходить в парикмахерскую или купить новое платье.
В то воскресное утро она ухаживала за кошками, как и обещала Юми, а потом отправилась на пляж немного поплавать. Ей хотелось навести порядок в мыслях, однако особого успеха она не добилась.
В понедельник Юми заметила, что помощница задумчивее обычного, но Нагоре не могла или не хотела ничего с ней обсуждать. Пока клиенты гонялись за кошками, желая их погладить, Нагоре молча смотрела на Фигаро, погрузившись в себя.
Взобравшись на неизменный пьедестал барной стойки, редкоусый кот старательно вылизывал свою шубку. Его внешность привлекала взгляды гостей.
Нагоре подумала, что для уличного кота без породы и особой стати такое поведение – признак самоуважения. Пословица гласит: «Настоящее милосердие начинается с себя», а значит, никто не сможет тебя полюбить, если ты отказываешь в любви себе самому.
Куда ей до самовлюбленного Фигаро! И все же было бы неплохо уделять чуть больше внимания своей внешности. Как может она кому-то понравиться, если не нравится сама себе?
Мысли мыслями, но вечер прошел мирно. Фигаро очаровал американскую пару: они долго скакали вокруг него, а он при этом держался с достоинством и с места не двигался.
Нагоре весь вечер рисовала редкоусую мордочку кота-меломана на латте, заказанных посетителями.
Какой-то турист, неведомо как затесавшийся в кафе, даже попросил сфотографировать Нагоре рядом с чашкой, в которой красовался нарисованный на пене портрет Фигаро.
– Я влюбилась в этого кота, – сказала американка, расплачиваясь. – Ты видел, какие у него смешные маленькие усики? Я бы с удовольствием забрала его домой! Но вряд ли это возможно…
– Перелет будет для него пыткой, дорогая, – сказал мужчина, поглаживая руку жены. – Но мы можем взять другого кота, когда вернемся в Портленд.
Вместо ответа очарованная Фигаро американка протянула коту веревку с привязанным перышком. Кот пытался поймать его, но не смог. Рука женщины замерла, и тогда Фигаро схватил игрушку всеми четырьмя лапами.
При этом он свалился с барной стойки, наверняка потеряв одну из своих жизней. Не желая выказывать недовольство, он переместился со своими скудными усами в другой угол «Нэко-кафе».
Американка явно расстроилась, что не может забрать такого удивительного котика домой.
– Спасибо за чудесный латте! – сказала она Нагоре, глядя на нее с благодарностью. – И за волшебную атмосферу, которую вы здесь создаете. Мы очень тронуты. И обязательно заведем котика, когда вернемся в Америку.
– Я очень рада, – ответила Нагоре. – Уверена, что кот, которого вы выберете, будет счастлив в вашем доме. Спасибо, что нас посетили!
Она отвесила поклон, как обычно делала Юми.
Когда американцы удалились и Нагоре подошла к столику убрать их чашки, сердце у нее забилось. На столе лежала купюра в пятьдесят евро с запиской: «Пожалуйста, возьмите эти деньги, и пусть Фигаро будет счастлив». Нагоре взяла купюру и показала ее коту, который продолжал вылизываться:
– Ты только что заработал пятьдесят евро! Ты лучший на свете кот, Фигаро… Не возражаешь, если я оставлю их себе, чтобы последовать твоему примеру и немного привести себя в порядок?
В подлинно кошачьей манере он делал вид, будто не слышит ее, а единственная его забота – вернуть меху ухоженный вид. Нагоре и ему отвесила изящный благодарственный поклон.
До того, как стать рок-звездой, Мик Джаггер пел: «У меня нет денег, но я всегда знаю, куда их спустить»[14]. С Нагоре произошло то же самое, с той лишь разницей, что купюра уже лежала у нее в кармане.
24. Черный рыцарь
– Элиас ушел.
Нагоре застыла, прижав телефон к уху. Звонок застал ее на выходе из душа.
– Он не проснулся сегодня утром, – продолжал Марк. – Мне только что позвонили из больницы.
Она молчала, не зная, что сказать. Все, что могло слететь в этот момент с губ, казалось пустым и ненужным.
– Я хотел его проводить, Нагоре, но, боюсь, Элиас решил уйти на рассвете именно по этой причине. Он как Сорт, не любил никого обременять… – Марк сделал паузу, будто слова закончились, но потом добавил: – Он оставил тебе кое-что. Церемония через два часа в больничной часовне. Хочешь прийти?
– Да, разумеется. Скоро увидимся, Марк.
Нажав отбой, она позвонила Юми и предупредила ее, что опоздает, поскольку хочет попрощаться с Элиасом. Сможет ли Юми сама открыть кафе?
– Конечно, Нагоре. Пожалуйста, купи по дороге красивый букет от всех нас. Я зажгу свечу, чтобы помочь Элиасу найти дорогу и воссоединиться с предками.
* * *
Часовня была почти пуста. Нагоре положила цветы на скамейку и поздоровалась с Марком.
– Большое спасибо, что пришла. Наверняка многие бы хотели проститься с Элиасом, но у меня нет их контактов, поэтому я не знал, кому позвонить, – вздохнул он. – В итоге придут лишь двое или трое пациентов, которые лежали с ним в одной палате. Старшая медсестра лично им позвонила и пригласила на прощание. Элиаса любили…
Нагоре подошла к Марку:
– Можно я тебя обниму?
Марк кивнул, и Нагоре заметила, как участился ее пульс. В объятиях она почувствовала, что плечи его вздрагивают. А еще вблизи он показался ей выше ростом.
Когда они оторвались друг от друга, Марк порылся в карманах и протянул ей белый конвертик с написанным от руки именем: «Нагоре».
– Мне нужно в суд, я не смогу сопровождать его в последнем путешествии, – с сожалением сказал Марк. – Сможешь остаться до окончании церемонии? Я сказал ему, что ты его полюбила…
– Конечно, – ответила Нагоре, пряча письмо.
– Спасибо тебе. – На прощанье Марк поцеловал ее в щеку. – У меня безумная неделя, но на выходных мы могли бы встретиться.
– Было бы здорово, – ответила она, поднимая со скамейки цветы.
* * *
После церемонии Нагоре присела на лавочку в ближайшем сквере. Прежде чем распечатать конверт, несколько минут держала его в руках. Она еще ни разу не получала посланий от умерших – ей казалось невероятным, что кто-то может обратиться к ней из потустороннего мира.
Она собрала волосы в пучок, чтобы чувствовать себя свежее, и открыла письмо. Две страницы, написанные красивым каллиграфическим почерком.
Дорогая Нагоре.
Пишу это письмо после визита в котокафе.
Не могу передать, как рад я был снова увидеть
