Долгая дорога до Грейсленда - Кристен Мей Чейз
– Конечно, конечно, – пролепетала она. – Наверное, что-то приснилось.
– Надеюсь, сон был хорошим.
Она растерянно заулыбалась и начала собирать вещи, выпавшие из сумки во время поездки.
– Давай я все соберу, а ты уже заходи внутрь, – предложила я.
Мама с трудом нащупала ручку, осторожно потянула ее на себя и выбралась из машины. В главном вестибюле она прямиком направилась к буфетной стойке и начала рыться в коробке с чайными пакетиками. Когда я подошла к ней и предложила помочь, она лишь досадливо отмахнулась.
– Я в состоянии сама приготовить себе напиток. Лучше покажи, где здесь лед.
– Мама, это горячий чай. Смотри. – Я показала ей на знак горячей воды.
От моих слов мама немного растерялась, правда, быстро нашлась.
– Глупенькая, я просто не хотела обжечься кипятком.
В ее наполовину полной чашке плавали целых три чайных пакетика. Я долила еще немного воды, вытащила два лишних пакетика и посадила маму в кресло. А потом зарегистрировалась и побежала за вещами к машине, чтобы побыстрее разместить маму в нашей комнате. Хороший крепкий сон должен развеять туман в ее голове.
Делая все это, приняла решение написать Уайатту.
Грейс: Привет, получила твою записку.
Вот ведь дура – он же сунул ее тебе в руку.
На экране появились точки, и спустя несколько секунд:
Уайатт: Рад, что ты написала.
Точки опять то появлялись, то исчезали. Я прямо физически ощущала, как он тщательно выбирает слова.
Грейс: Мы добрались до Далласа.
Уайатт: Отлично.
У меня появилось такое ощущение, что переписываюсь с роботом: точки то появлялись, то исчезали.
Уайатт: Господи, как же сложно! Пора бросать писать книгу – а то совсем разучусь общаться.
Я почувствовала облегчение.
Грейс: Может, ты все слова извел на книгу?
Уайатт: Неужели все настолько плохо? Вот черт!
Грейс: Все в порядке, бывает и хуже.
Уайатт: Ладно, смейся, я заслужил. Ну, держи меня в курсе, чтобы я мог разделить с вами впечатления.
Грейс: Ты ничего не перепутал? Я везу свою семидесятилетнюю маму в Мемфис. Тебе нужно больше с людьми общаться. :D
Уайатт: Что-то я сегодня не в форме. Все, ставлю точку, а то еще какую-нибудь ерунду напишу. Рад был весточке от тебя.
Грейс: Будем на связи. Пока!
После ночи в мотеле – когда двуспальная кровать была полностью в моем распоряжении – я чувствовала себя просто великолепно. Мама, напротив, выглядела так, будто спала в машине.
– Ты выглядишь, как…
– Ничего не говори, Грейс. – Мама плюхнулась обратно на кровать. – И с каких это пор ты так разговариваешь с матерью? – И она уткнулась в подушку.
Так-то лучше, узнаю свою маму!
– Ты всегда учила меня говорить правду!
Мама подняла голову и, глядя на меня опухшими глазами, строго спросила:
– Который час? И где, черт возьми, мой телефон? – Она постучала пальцем по тумбочке.
Прошлой ночи мне пришлось тащить ее на себе в комнату, раздевать и укладывать. И это был настоящий подвиг! Снять с нее утягивающее белье – все равно что поменять смирительную рубашку на сумасшедшем. Мама все время отталкивала меня и нецензурно ругалась. По крайней мере, она нашла в себе силы переодеться в ночнушку и залезть под одеяло. Ее телефон оказался на дне сумочки, в которую я хаотично покидала все, что нашла в машине.
– Почти девять часов! – Страшным голосом закричала мама. – Грейс! Почему ты меня не разбудила? Мы опоздаем. Нам нужно срочно выезжать.
Почувствовав страшное раздражение, я ответила:
– Если бы я заранее знала, что нам предстоит, то могла бы разбудить некоторых спящих мертвецким сном. – Для большего эффекта я издала громкие звуки храпа.
– Прекрати. Нам действительно пора ехать. Ты давай укладывай все в машину, пока я буду собираться. У меня встреча в десять часов, на которую нельзя опаздывать!
– Тебе нужен целый час, чтобы собраться? – С этими словами я показала пальцем на мешки под глазами. – Как скажешь.
Мама швырнула в меня подушкой, от которой я едва увернулась. Со смехом схватила чемодан, который даже не открывала, посмотрела, как мама судорожно роется в своих вещах, и выскользнула за дверь.
– Захвати мою зубную щетку, ладно? – крикнула я напоследок и направилась к машине. К тому времени, как я взяла в офисе мотеля «бесплатный кофе» и разбавила по своему вкусу, мама уже стояла у пассажирской двери, нетерпеливо пристукивая ножкой и размахивая моей зубной щеткой.
– Если мы опоздаем из-за твоего пристрастия к кофе…
Проигнорировав замечание, я убрала ее чемодан в багажник. О, как в этот момент я жалела, что у меня нет пристрастия к чему-то более крепкому, чем жиденький кофе в пенопластовом стаканчике из мотеля!
– Куда вообще мы направляемся? Туда нельзя позвонить и предупредить, что мы задержимся на несколько минут? – С этими словами я спокойно прошла к водительскому месту.
– Все не так просто, Грейс. – И она протянула мне бумагу, на которой было написано:
«Лоралинн Джонсон: Юго-Западный медицинский центр, онкология, доктор Амовар, 10 часов утра».
– Мама. Что это? – Увидев, как меня трясет, мама схватила мою руку.
Онкология? Может быть, это обычный визит с целью контроля ремиссии. Но кто ходит на такой прием к новому врачу, да еще и в другом городе? Дело плохо. Очень, очень плохо. Или я преувеличиваю, не разобравшись, что к чему?
– Давай уже поедем. Я все объясню по дороге.
Глава 8
Тысяча мыслей вихрем проносились в голове, пока одной рукой я пыталась удержать руль, а другой вытирала слезы, без конца лившиеся из глаз. Мне хотелось забросать маму вопросами, отругать за скрытность, но я продолжала молча плакать, испытывая одновременно грусть, злость и страх.
– Прости меня, детка, – наконец выговорила мама. – Я хотела тебе все рассказать, но боялась испортить нашу поездку.
Лицо ее покрывала мертвенная бледность; губы были плотно сжаты и слегка подрагивали.
– Что рассказать?
– Скоро ты все узнаешь. – Она отвернулась к окну. – Рак… вернулся. – Последние слова она произнесла чуть слышно, видимо, из желания поменьше меня расстроить. Но как бы ни было произнесено это проклятое слово, оно пугало. – А может, болезнь никуда и не уходила… Но, как говорил Элвис…
– Мама, прекрати. Объясни, рак чего? – Я старалась сохранять спокойствие и не сорваться на крик и упреки; отвлекаясь от дороги, пыталась разглядеть выражение маминого лица… Но она продолжала сидеть отвернувшись и как будто не замечала моего состояния.
– В данный момент это не имеет значения, Грейс. Сейчас важно, что рак есть. – Она наконец повернулась ко мне, и я увидела следы слез на ее лице.
– Почему ты мне ничего не сказала?
Как она могла скрывать свою болезнь, ведь раньше бежала к врачу при любом чихе, постоянно придумывала себе какие-то модные недуги?! Тут же в памяти всплыли бутылочки с таблетками в сумке, облысевшая голова, безоглядная трата денег на эту нелепую машину… странный эпизод, произошедший минувшей ночью. Кусочки пазла сложились.
– А что бы ты могла сделать? – сказала она. – Просто беспокоиться обо мне, находясь за тысячу миль? – В ее голосе зазвучали привычные интонации.
– Беспокойство – важная часть близких отношений.
– Неправильный ответ. Моя задача, чтобы ты жила себе спокойно и не расстраивалась из-за того, что мать умирает. А лучше – вообще об этом не знала. – Она нервно рассмеялась и толкнула меня в бок. Не знаю, что ранило больше: ее слова или тычок костлявого локтя. Когда я никак не отреагировала, мама медленно подняла ладонь с колен и накрыла ею мою руку, держащую руль. А затем тихонько разжала мои пальцы и переплела со своими.
От этого нежного прикосновения я задохнулась.
– Выбрось из головы мысли о смерти, – с трудом выдавила я, стараясь звучать убедительно, а сама все никак не могла остановить слезы, безостановочно бежавшие по щекам.
– Вот и отлично, – бодро проговорила мама, явно стремясь поставить точку в нашем разговоре. Как будто речь шла об аппендиците или переломе пальца на ноге.
– Ты должна была сделать все иначе.
