Антракт - Ольга Емельянова
Камчатка
В советские годы Петропавловск-Камчатский был закрытым городом, и попасть в него было сложнее, чем за границу. А мне надо попасть еще и на военную базу. Но какие препятствия могут быть для влюбленных! Правда, в последний момент я засомневалась в успехе и целесообразности своего путешествия. А потом одернула себя: а как же жены декабристов добирались до своих возлюбленных! Неужто мне слабо? Окончательно убедила меня моя подруга, сказав: «Леля, как бы ни сложились ваши отношения, эта поездка останется с тобой навсегда». И я представила, как мы, гуляя в старости по красивой аллее, вспоминаем наши авантюрные приключения.
Долетела я до Хабаровска, погуляла по набережной Амура, а ночью, взбудоражив весь персонал гостиницы и перебудив постояльцев соседних номеров, приехал Иван. Два дня из отведенных десяти у нас ушло на доставание билетов на самолет до Петропавловска. Утомленные невероятной жарой, отсутствием воды в гостинице и комарами размером со стрекоз, мы, наконец, погрузились в самолет. «Наконец-то закончились наши мытарства» – с облегчением сказала я и увидела насупленного Ивана. Причину своей озабоченности он не объяснил.
Меня поразил своими масштабами и разнообразием летательных средств на аэродроме аэропорт Елизово. Подобное я видела через много лет на аэродроме Хитроу. От восторга перед открывающимися за окном красотами у меня захватило дух, и происходящее внутри самолета для меня исчезло.
И только когда мы вышли в город, Иван признался мне, что его беспокоило на протяжении всего полета. Оказывается, прежде, чем позволить пассажирам выйти из самолета, пограничники должны проверить разрешение на посещение этой закрытой зоны, которого у меня, конечно, не было и быть не могло. Тех, у кого такого разрешения нет, оставляют в самолете и возвращают обратно в Хабаровск. Почему не было этой проверки на нашем рейсе? Может быть, потому, что было воскресенье. А, может, все потому же: вселенная помогает влюбленным.
А теперь надо было меня завезти в закрытый военный городок. Приятель, который обещал нас встретить, не приехал. Морем нельзя: у меня нет разрешения. Таксисты отказываются: далеко. И через эти препоны нас провели высшие силы! Наконец, оказалась я в доме моего любимого на берегу Авачинской бухты Тихого океана. На неделю я стала затворницей в этом городе: как въезжать, так и выезжать мне из него было нельзя. Увы, не побывала я ни в Петропавловске, ни в Паратуньке, ни в долине Гейзеров. Но каждый день я встречала на пристани сходившего со стапелей катера своего любимого. И каждый раз при его появлении щебетал воробушек моего сердца.
В будние дни я с радостью и наслаждением занималась домашними делами, гуляла по окрестностям и готовила ужины. Для меня мир замкнулся на одном человеке, а когда в один из дней в дверь позвонили, и незнакомая женщина попросила передать Ивану, что его где-то там когда-то ждут, я приняла это за чистую монету и с радостью передала ее просьбу. Теперь-то я понимаю, что это были мои смотрины. Вероятно, долго обсуждалась рубашка и шорты Ивана – одежда счастливой женщины, которые были на мне. Вечера пролетали бессовестно быстро, неумолимо приближая день моего отъезда.
И все-таки немного экзотики мне удалось увидеть. Наш городок находился в долине, окруженной живописными сопками. Особенно хороши они были в августовские дни. В выходные мы пошли в поход. Тогда я поняла, что такое «непроходимая чащоба»: мы выбирали нехоженый маршрут, потому что хоженых там просто не было. Только влюбленность дала мне силы преодолеть заросли кедрового стланика, в котором увязаешь почти как в болоте. Комары заслуживают отдельного упоминания. Но что мне комары, если впереди широкая спина моего любимого!
Но зато я увидела заросли кипрея выше человеческого роста, каменные березы, причудливо изогнувшиеся над обрывами. Меня поразили бесконечные зловещие жгуты морской капусты, которые мы собирали по берегу, а потом сушили на бельевых веревках, закрепив прищепками.
А однажды мы вышли на поляну, желтую от лисичек. Мы набили свои котомки этими замечательными грибами и несколько дней ели их в разных видах. Недавно я наткнулась на фото, сделанное в этом походе: я стою на тропинке и горделиво держу в руке огромный гриб размером с голову ребенка. Кто бы ни смотрел это фото, гриба не видит: все затмевает моя счастливая физиономия.
При расставании мы держались стойко: старались друг друга не расстраивать. Но было ощущение, что внутри образовывается какая-то ноющая пустота. Глядя на потерянное лицо Ивана и вспоминая, как он стонал во сне, я старалась улыбаться. Правдоподобная ли была улыбка – не знаю. «Мы расстаемся на два-три месяца» – говорили мы друг другу.
О вреде свободного времени
И снова начались письма. Мы уже начинали обсуждать хозяйственные вопросы совместного проживания: как будем делать ремонт, куда повесим ковер, какие обои будем клеить в комнатах, где установим шведскую стенку: ведь мы же будем вести здоровый образ жизни!
В ожидании увольнения у Ивана появилось много свободного времени – врага моральных устоев мужчины. Городок маленький: все незанятые мужчины на виду, а уж свободных женщин и на северном, и на южном полюсе, наверно, в избытке. В силу своего природного простодушия, я была уверена, что любовь – самая надежная прививка от измены, поэтому я сама советовала ему не замыкаться в одиночестве, а общаться по мере сил. А сил-то, оказывается, у него было много…Да и могли ли повлиять мои советы или угрозы на дальнейшие события нашей жизни? Я каждый день писала ему письма или маленькие смешные записочки: мне хотелось, чтобы он чувствовал, что я постоянно думаю о нем.
Наша разлука длилась полгода.
Наконец, приехал мой любимый.
Говорят, что об изменах мужа жены узнают последними. При встрече я увидела перед собой другого человека, удивилась его холодноватому и виноватому поцелую. И было за что виниться: прилетел он почему –то на следующий день от назначенного. То есть, встречала я его уже второй день, видать, и провожали его как минимум два дня. Но ведь так легко отмести сомнения, если в них не хочется верить!
Мы начали совместную жизнь. В суете адаптации к гражданской жизни, прописок, устраиваний на работу и ремонта квартиры я долго не могла понять, что же ушло из
