Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
И она соглашается. Какой вред от брачного контракта? Да никакого.
В сущности, Хьюго говорит о том, что их предыдущая жизнь отделяется от нового супруга/новой супруги. И он/она не могут наложить руку на чужую собственность, если только впоследствии эти условия не будут переписаны.
Джессалин может переписать завещание и сделать Хьюго основным наследником. Он может переписать свое завещание. От подобных мыслей ее передергивает. Завещание Уайти! Близкая к кататонии от скорби, она впустую перерыла ящики его стола, давясь от слез. А позже Том обнаружил документ в считаные минуты, в том же ящике, аккуратно подколотый скрепками и вложенный в специальную папку.
Хьюго надиктовывает текст брачного контракта, суровый в своей простоте, менее страницы, а секретарша его печатает. Нотариус потом поставит печать.
– Сеньора? Пожалуйста, подпишите.
Джессалин подчиняется. Все очень формально и «юридически правильно», как положено, но сами финансовые вопросы и разговоры вокруг них губительны для души, и настроение у нее в этот счастливый день несколько подпорчено.
Выйдя из консульства, Джессалин с неожиданной горячностью говорит Хьюго, что они должны вместе прожить долгую жизнь и умереть в один день, чтобы никому не пришлось иметь дело с чужой собственностью.
Хьюго смеется, несколько огорошенный этим признанием:
– Дорогая, зачем ты думаешь о таких мрачных вещах? На тебя это не похоже.
– Но я всегда думаю о таких вещах, – уточняет она, беря его под руку. – Ты, кажется, меня совсем не знаешь.
Следующим утром в хорошо проветриваемом белоснежном номере с видом на Тихий океан Хьюго заплетает ей косу.
– Впервые, дорогая, в качестве мужа.
Расчесывает ее седые волосы до плеч, разделяет на пробор посередине и начинает тщательно заплетать пряди. Он поглощен этим процессом, почти в трансе. А она, уткнувшись лбом ему в плечо, так обезволена и растрогана, что не в силах говорить. Даже если Хьюго слишком сильно натягивает волосы, она не выказывает боли.
– Mi hermosa esposa[53], которую я так люблю.
– Мой дорогой супруг, которого я так люблю.
А про себя она думает: мы не выживем. Сейчас по этому белому потолку пойдут трещины, и он обрушится нам на голову. Землетрясение. В Гуаякиле бывают землетрясения?
Или что-то ужасное случится с ними по дороге в аэропорт. Или во время перелета на запад, в сторону Национального парка на Галапагосах, семьсот миль над океаном. Мрачные мысли ее не отпускают.
После посадки на острове Балтра вместе с другими «эко-пассажирами» они поднимаются на борт «Эсмеральды», белоснежного круизного теплохода, перевозящего сотню пассажиров.
Восемь дней на Галапагосах! Приключение всей жизни.
Джессалин неделями изучала принесенные им книжки: «Галапагосы: очарованные острова» и «Галапагосы: вымирающие виды». Но она оказалась не готова к этой девственной красоте и физическим нагрузкам. Ее пугают качающиеся на волнах лодочки, каждое утро доставляющие туристов с «Эсмеральды» на острова в заливе Чирики, да еще эти «мокрые» высадки, когда приходится прыгать с лодки в прибрежную воду.
Она чуть не вывернула лодыжку, спрыгнув на усеянный камнями пляж.
Ай! Она испытала шок, непривычная к таким физическим нагрузкам.
Хьюго, увлеченный пейзажными съемками, уже успел уйти вперед, так что ей на помощь приходит какой-то американский турист.
Мэм? Вы в порядке?
Да, спасибо. Все хорошо.
Лодыжку не растянули? Вы уверены?
О да. Абсолютно уверена.
На ней громоздкий оранжевый спасательный жилет, белая рубашка с длинным рукавом от москитов, шорты хаки до колен и прорезиненные туристские сандалии, как грузила на ногах. Темные очки и широкополая соломенная шляпа, без которой под этим слепящим тропическим солнцем она превратилась бы в беспомощного моллюска. Практичная коса гарантирует, что волосы не будут мельтешить перед глазами на ветру. За спиной рюкзак. Хьюго настаивает на том, чтобы во время экскурсий по островам она носила с собой бутылку с водой, так же как он носит свою.
Хьюго по-своему, ласково ее отчитывает, подергивая за косу.
– Не забывай постоянно пить воду, mi esposa[54]. Не могу же я за тобой постоянно присматривать.
Каждое утро они просыпаются рано в своей маленькой спартанской каюте. Джессалин поднимает жалюзи и смотрит через иллюминатор на темные воды, которые вскоре вспыхнут отраженным светом и приобретут невероятные оттенки. Теплоход постоянно раскачивается, теряет равновесие. Джессалин принимает таблетки от морской болезни, и они, кажется, помогают. Завтракает она без всякого аппетита, поэтому на нее производит впечатление то, как Хьюго набрасывается на еду.
Ее сердце исполняется нежностью к мужчине, чья рука ищет ее во сне. Он кладет на нее свою тяжелую руку, словно защищая. Спит он глубоко, звучно дыша, тогда как легкий сон Джессалин похож на пену, качающуюся на волне, и она готова проснуться в любую секунду.
Хьюго утыкается лицом в ее шею. Он называет ее дорогой, дражайшей. А также mi amada esposa – моей любимой женой. Интересно, понимает ли он в глубоком сне, кто лежит с ним рядом, не принимает ли он ее за других женщин, как мог бы принять себя за юного двойника.
Ты как сквозь сито проходишь через себя, когда у тебя есть ближний. Хватаешь его за руки, а они становятся прозрачными, растворяются от твоего прикосновения. Ты кричишь: Постой! Не оставляй меня! Я не могу без тебя жить! Но через секунду его уже нет, и ты остаешься одна.
Их каюту никто не убирает. Джессалин, не терпящая беспорядка, сама заправляет койку, а разбросанную одежду мужа приспосабливает на столике. Мокрые полотенца развешивает в ванной размером с телефонную будку, на узенькой решетке, кое-как спрятанной за створками из прозрачного пластика. Она очищает раковину с помощью использованных салфеток и протирает зеркало, которое Хьюго постоянно забрызгивает. Вот тебе и оборотная сторона близости. В минуты слабости Джессалин спрашивает себя: Ну и зачем ты снова вышла замуж? Чем плохо тебе было одной?
В каюте они постоянно сталкиваются лбами. Хьюго смеется:
– Дорогая, я думал, что ты там, а ты, оказывается, здесь!
На что следует ответ:
– Ты уверен, что у тебя нет двойника? Только развернусь, как передо мной ты.
День и ночь качка. Кажется, только прекратилась, и вот опять, вверх-вниз. Меняются только мощь и ритм, в каком-то смысле это убаюкивает.
Хьюго не обращает внимания даже на сильную качку, а Джессалин реагирует на любую.
Приключение! Вот к чему пришла моя жизнь.
Но я счастлива. Я ожила.
Каждое утро пассажиры спускаются с корабля в прыгающие на волнах лодки, названные в честь галапагосских существ: «Морской лев», «Морская черепаха», «Дельфин», «Игуана», «Фрегат»[55], «Альбатрос», «Пеликан», «Баклан», «Обезьяна-ревун», «Олуша». Пассажиры выстраиваются в очередь, как дети в лагере или как заключенные в тюрьме, чтобы получить спасательные жилеты и стеки. Лодки подпрыгивают, болтаются туда-сюда точно пьяные. Бурлящий океан заслоняет от тебя небо. Пассажиры
