Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
Открывается низкая узкая пещера, и ей приходится опустить голову.
Джессалин? Вот уж не думал обнаружить тебя здесь. Так далеко от дома.
Да! Далеко от дома! (Старается говорить весело, маскируя свой страх.) Я не сразу это поняла. Но так уж случилось.
Дорогая, дай мне руку!
Рядом с кроватью стоит лампа из витражного стекла. Явно прошло время, а день все не кончается.
Свет от лампы приглушенный, но все равно режет глаза.
Джессалин? – раздается голос рядом. Проснись. Дай мне руку.
Голос грубее, чем ей хотелось бы слышать. Мужчина помогает ей выбраться из влажной пахучей кровати. Объясняет, куда они направляются и почему надо спешить.
Хьюго ее не оставил? Как это возможно? Может, она чего-то недопоняла?
Инстинкты восстают, напрасно она одевается, да еще в грязное, а кожа скользкая, потная от жара, дурно пахнет. Волосы нерасчесанные, спутанные. В уголках глаз засохшая слизь. Удивительно, что она ему не противна, как она противна себе самой.
Каким-то образом Хьюго удалось ее одеть и обуть. Он ведет ее, поддерживая за талию.
Они медленно спускаются в позолоченной поскрипывающей клетке лифта. Чемоданы, рюкзак Хьюго. Портье что-то частит по-испански.
Хьюго помогает ей сесть в такси. Не прошло и двадцати четырех часов, как они приехали в отель в таком же такси, и вот уже покидают Кито.
В уголке сознания что-то свербит. Она оставила темную пещеру, где ее поджидал Уайти. Опять не сложилось.
Половину лица закрывают темные очки, которые Хьюго на нее водрузил, чтобы защитить глаза от слепящего солнечного света.
Они спускаются по петляющей ухабистой дороге с буйно цветущего холма.
Хьюго посмеивается: конечно, он ее не бросил, просто решал логистические вопросы. И еще сделал на улице несколько быстрых кадров. Такси привозит их в аэропорт, находящийся на несколько сот футов ниже, чем Кито, и мигрень начинает чудесным образом отпускать.
Уже нет такой тошноты. Хьюго призывает ее попить бутилированную воду размеренными глотками.
Маленький самолет петляет по взлетной дорожке, как испуганная ржанка. Самолет с ужасным грохотом взлетает, одно крыло ниже другого, но через несколько минут они все с тем же грохотом выравниваются, и вот уже по проходу зашустрили стюардессы с бесстрашными улыбками. А чудеса продолжаются: давление в салоне позволяет Джессалин снова начать нормально дышать. Завязанные узлом кровеносные сосуды мозга понемногу развязываются.
Самолет вздрагивает… кто-то вскрикнул от испуга, кого-то это позабавило, пассажиры оживились.
Они летят на запад, в прибрежный городок Гуаякиль. Короткий перелет, через час ее мигрень совсем проходит. В прибрежном городке она уже способна идти по залитой солнцем пристани, опираясь на локоть партнера. Пальмы, пунцовая и лиловая бугенвиллея. Рай! Удивительно, но она страшно проголодалась.
Хьюго вздохнул с облегчением – ее так быстро отпустило. Он то и дело останавливается, чтобы поцеловать ее веки, волосы.
Я так за тебя волновался, дорогая! До дрожи.
Джессалин видит в нем мужа и отца: защитника. Впервые она от него такое слышит – волновался до дрожи.
Головокружение от любви. Она обвивает его руками, в публичном месте. Целует в губы, в дурацкие усы. Он даже опешил, улыбается. Она тянется к мужчине, который ее привез в жуткое горное место, но сам же и спас.
– Дорогая, выходи за меня. Прямо сегодня!
Он уже не первый раз делает ей такое предложение. И до сих пор Джессалин не знала, что ему на это ответить.
Я ведь замужем. Неужели ты не понял…
Но сегодня все по-другому. Они хохочут за ланчем прямо на пристани. У обоих сосет под ложечкой. Кажется, еще никогда Джессалин не была такой голодной.
В ожидании еды рвут корочки черного хлеба.
У нее само вырывается: ну конечно я выйду за тебя!
Все так неожиданно. Хотя почему – неожиданно? Все подготовлено с особой тщательностью, с какой обрабатывают маленький сад. Прополка, посадка, полив.
– Но ты меня любишь? – спрашивает он ее задумчиво.
– Конечно люблю.
Ошеломленный Хьюго подергивает усы.
– Ох, Джессалин. Твоя семья не одобрит. Сначала тебе следует с ними посоветоваться, дорогая.
– Ну нет. – Она с вызовом хохочет. – С кем мне точно лучше не советоваться, так это с ними.
Полбокала вина ударили ей в голову. Все-таки мозг не отказал. Какие бы слова она сейчас ни говорила взирающему на нее с обожанием мужчине, они чудесным образом попадают в точку.
Хьюго Мартинес стал для нее дорогим человеком. Порой ей кажется, что она знает его сто лет. И все это время он ее ждал.
В перспективе, о которой ей не хочется думать, Хьюго заболеет и окажется в больнице. И она должна быть рядом, его жена.
Бывает так, что если ты не супруга и не родственница, если нет законного документа, определяющего отношения с тяжелобольным человеком, то тебя к нему не пустят, хотя больше у него никого нет.
Даже сейчас, сидя в залитом солнцем ресторане на пристани, она вспоминает Уайти, оказавшегося в больничной палате, – белые стены, белые простыни, закрытая дверь, ночь, и никого рядом, чтобы его поддержать.
Это не повторится. Ее муж не умрет в одиночестве, она будет держать его за руку до последней минуты.
Поначалу без особой веры в успех Хьюго наводит справку в американском консульстве на авеню Родригес-Бонин неподалеку от их отеля. Консульство расположено в красивом колониальном особняке из старого кирпича в глубине ландшафтного парка, обнесенного почти двухметровым чугунным забором. Широкие дорожки обсажены королевскими пальмами и бугенвиллеей. Роскошный розарий. Домики с лепниной и оранжевыми черепичными крышами. Богатые автомобили, припаркованные на обочине у всех на виду. Богатый район Гуаякиля, где все напоминает рекламу в глянцевом журнале.
Не в его вкусе. Не то место, которое хочется фотографировать. Но сюда Хьюго привела мысль о бракосочетании.
(А сколько раз он уже был женат? Насколько ей известно, один уж точно, но, скорее, два. Или больше? Она не спрашивала, а он не говорил.)
Все, что вам нужно, – это американские паспорта, извещает их на стойке регистрации улыбающаяся молодая женщина. Время ожидания – двадцать четыре часа.
И вот спустя сутки Джессалин и Хьюго возвращаются, чтобы их расписал помощник главы миссии в своем ярко освещенном офисе. Джессалин Сьюэлл Маккларен, берешь ли ты Хьюго Винсента Мартинеса в законные мужья?.. А ты, Хьюго Винсент Мартинес, берешь ли ты в жены… Сцена настолько необычная, среднезападный выговор помощника консула преисполнен такого энтузиазма, красные полосы американского флага до того яркие, а крики тропических птиц (попугаев?) за окном так сладки для ушей, что Джессалин приходится себя убеждать: Это не плод моего воображения! Все происходит в реальности.
Как со второй – или третьей? – маммографией. Задержать дыхание, не дышать. А теперь расслабьтесь.
Снова дышит. Они надевают кольца друг другу на пальцы (сегодня купленные, парные, серебряные, достаточно простые), после чего счастливый
