Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
Она спрашивала себя: почему у него волосы на руках, на груди, над верхней губой и на голове разных оттенков? Уайти удивлял ее таким же разнообразием, закрадывалась мысль, что разные части тела отличаются по возрасту и самыми седыми, то есть старшими, были волосы на голове.
– Джезлин, дорогая, что смешного?
Что смешного? Разве она смеялась?
Веки стали такими тяжелыми, что она с трудом держала голову поднятой. Разговаривать с этим напористым незнакомцем, слушать его, ощущать его близкое присутствие было не меньшим испытанием, чем толкать тяжелый мусорный контейнер на никуда не годных колесиках к обочине.
Хьюго Мартинес поднялся из-за стола. Он такой же высокий, как Том. Джессалин, прищурившись, глядела него вопреки желанию.
Этот мужчина занимает слишком большое пространство, вот в чем проблема. Он вторгся на ее территорию.
С тех пор как Уайти ее покинул, она привыкла к тому, что этот дом – ее личное пространство, никто в него не вторгается, никто на нее так не смотрит.
Она вспомнила, как давным-давно Уайти, тогда еще просто Джонни, на нее смотрел, всю обшаривая глазами, сгорая от желания, видя в ней девушку, какую Джессалин не могла себе представить и тем более разглядеть в зеркале…
Вот так сейчас на нее смотрел Хьюго Мартинес. Но он не выглядел беспомощным, что неудивительно. Он же намного старше того Джонни Маккларена. И Джессалин намного старше той девушки.
Гость, судя по всему, получил удовольствие. То ли от нее, то ли благодаря ей. Из-под висячих усов выглянули в оскале крупные желтоватые зубы.
– Спокойной ночи, Джезлин! Дорогая.
Джезлин. Дорогая.
Он взял свою щеголеватую широкополую шляпу и водрузил на голову. Он как будто поглядел на себя в зеркало, и то, что он увидел, ему понравилось.
В прихожей Хьюго остановился, подхватил ее теплую руку, такого живого зверька, и приложился губами к ее ладони.
Уже ему в спину она сказала охрипшим голосом, что не надо приезжать завтра…
Услышал ли он ее? Во всяком случае, Хьюго Мартинес повернулся и с улыбкой помахал ей рукой, после чего зашагал к своему «мерседесу-бенц» пурпурного цвета.
Стоя на пороге, она проводила машину глазами. Потом закрыла и заперла дверь.
Одна! Наконец-то.
Она была близка к обмороку от облегчения. Этот мужчина наконец ушел. И она его больше никогда не увидит.
– Мэкки! Иди ко мне. Ну где же ты?
Чертов кот прятался в надежде, что смешливый мужчина, кормивший его кусочками сыра и гладивший ему темечко костяшками пальцев, вот-вот вернется. И только в полночь, когда Джессалин уже махнула на него рукой, Мэкки пришел в спальню с жалобным «мяу». Словно это он ею недоволен.
Она так устала, что рухнула на кровать одетая, только скинув туфли.
И сон ее накрыл, как маслянистая вода. Ей приходилось вовсю молотить руками, чтобы удержаться на поверхности.
Почему Уайти не дал ей тогда утонуть? Речка взбухла от дождя и мчалась мимо причала так, словно пыталась разнести его в щепки, а прогнившие доски под ногами, казалось, вот-вот под ней проломятся, и она обдерет ногу, может, повредит главную артерию, но боли практически не почувствует, скорее подступающую немоту, потому что вода очень холодная и она вытягивает все тепло из тела, саму жизнь: тепло, жизнь.
Жизнь бьется, пульсирует, стучит – тепло.
Без тепла нет жизни.
Но она бездействовала. Знала ведь, как следует поступить, но не поступила. И вот получила.
Вдруг очнулась в час ночи! Прикроватная лампа не выключена. Мэкки крепко спит у нее в ногах, его то нарастающее, то затихающее дыхание можно принять за человеческий храп. Целая ночь впереди.
Хорошо хоть отослала этого мужчину… как бишь его… Хьюго.
Он ее напугал. Она ему не доверяет. Кажется, он ее предупредил, что украдет ее душу?
Она подошла близко… слишком близко. Под ногами пропасть. Но она его отослала. И он точно не вернется.
А если все-таки вернется, то она его не пустит на порог.
Что подумает Уайти! О чем он думал раньше?
Нет, она не отопрет. Даже близко не подойдет к входной двери. Сбежит подальше.
(Почему Уайти все это время молчал? Разве он ей не говорил: Ты должна еще раз попытаться, Джесс. Последний раз.)
Хьюго Мартинеса уносило от нее течением реки все дальше и дальше. Как маленькие обломки.
Нехорошо жить у реки. Во время наводнения, стоя на берегу, ты рано или поздно увидишь… или тебе привидятся… проплывающие мимо трупы, разворачиваемые течением, безликие, то ли люди, то ли животные… река уносит их так быстро, что не успеваешь разглядеть.
Ах, Уайти, забери уже меня отсюда.
Но ведь он не выбрал смерть.
Уайти не собирался умирать. Он сражался из последних сил. Ни на минуту не сдавался. Его пришлось убить. Только так Уайти Маккларен смог уйти из жизни.
2:30 ночи. Она пытается читать «Лунатиков». Конца не видно. Уайти так и не смог закончить книгу, вот и вдове, похоже, это не под силу.
От насыщенных абзацев словно веет тяжелым эфиром. Она уже забыла, на чем остановилась, и не понимает, читает ли это впервые или перечитывает. Может, у нее случился удар?
Как понять? Случился или нет? Если ты в доме одна. Открываешь рот, а оттуда раздается нечленораздельное. Такие звуки с усилием издавал Уайти: врит, врит. Что он этим хотел сказать? Что-то односложное, никому не понятное.
Зато она распознала привт (привет) и блюдж (люблю, Джесс).
– Ах, Уайти. Мы все тебя любили.
Еще у нее на тумбочке лежала книга Ричарда Докинса в мягкой обложке – «Эгоистичный ген». Эта книга посвежее и покороче. Уайти (возможно) ее одолел за лето, качаясь в гамаке.
Она тоже начала читать. Уже давно. Мы всего лишь машины для выживания, самоходные транспортные средства, слепо запрограммированные на сохранение эгоистичных молекул, известных под названием генов. Всеобщая любовь и благополучие вида как целого – концепции в эволюционном плане бессмысленные[27].
Будь эгоистом! Первый закон человеческой расы.
Это дар – быть эгоистом. Уайти им не обладал, хотя и был успешным бизнесменом. А уж вдова и подавно.
Ну почему ее гены такие неэгоистичные! Она все делала для кого-то, и результат не имел никакого значения.
У нее в ногах одноглазый котище пошевелился и тихо мяукнул во сне. Не иначе как от голода. Готовый прыгнуть на пробегающую мимо жертву.
* * *Утром она почувствовала себя гораздо лучше. Проснулась для себя поздно, почти в восемь. Мэкки улизнул, не разбудив ее, еще до рассвета. Такое ощущение, словно развязали жгут и дали выход застоявшейся крови в венах.
И голова прояснилась. Тяжесть ушла.
Джессалин тщательно все спланировала: когда Хьюго Мартинес приедет (если приедет), она уже будет далеко отсюда.
Как он сказал?
