Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе
Ну, а через день или два я попал в группу шведских кочегаров. Они были приятными парнями с кучей денег, и в течение двадцати четырех часов я совершенно забыл, что не всегда был одним из них. Однако среди них был один человек, который меня недолюбливал, — парень, которого звали Ян. Другие оставили меня в покое в отношении моих менестрельных штанов, когда поняли, что их шутки задевают мои чувства, но Ян, с другой стороны, продолжал преследовать меня, и я ненавидел его за это. Более того, он был сильнее меня и избивал меня всякий раз, когда чувствовал, что ему нужно немного потренироваться. Так было несколько раз. Остальные позволяли ему это делать, так как я не был шведом.
Шли дни, пока шведы не объявили во всеуслышание, что на следующее утро они уезжают из города. Мы все семеро жили в одной комнате, и отъезд шведов означал, что я снова окажусь на улице без крова.
Правда будет рассказана: Ночью я встал, влез в штаны Коротышки Яна и вышел в большой мир. Мой поступок был вполне оправдан, если принять во внимание две вещи: во-первых, Коротышка Ян был шведом, земляком Госты Юхлина, а во-вторых, я оставил ему свои менестрельские штаны. Более того, я был наказан за свой поступок — вскоре мне стало ясно, что в штанах Коротышки Яна живет злобная форма животной жизни!
Но обо всем этом я не думал. Я думал о о прокаженном Джамбо.
ПУТЕШЕСТВЕННИК
Я продолжал жить так, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Мир оказался менее изобретательным в выборе способов поиздеваться надо мной, но все же решил дать мне передышку: установилась ненастная погода, дождь шел и днем и ночью, непрекращающийся ливень. Каждый день я проводил как можно больше времени в приемной начальника пароходства. Двадцать раз в день он бросал на меня презрительные взгляды и плевал в мою сторону, но так и не смог устроить меня на борт какого-нибудь судна. До сих пор я чувствую запах той комнаты, воняющей потом и сырой одеждой. Пол, мокрый от следов множества ног, отражал уныние комнаты. Снаружи шел дождь; время от времени мимо проносилась человеческая фигура, склонившаяся под проливным дождем.
Однажды случилось нечто из ряда вон выходящее. Меня разбудил крик начальника пароходства, который распахнул дверь своего внутреннего кабинета: «Рядовой матрос! Трехмачтовая шхуна „Виолен“. Есть ли здесь руки для винджаммера?».
«Это я!» воскликнул я в замешательстве. «Куда она направляется?»
Мужчина жевал табак, и я видел, что он задается вопросом, что это может для меня изменить. «Она отправляется в море», — сказал он. «Откуда, черт возьми, мне знать, куда она направляется? Для вас это все равно, не так ли? Позвольте мне взглянуть на ваши бумаги».
Я передал их.
«Что это у тебя за дурацкое имя?» — спросил он.
Я вежливо улыбнулся.
Он перебирал мои бумаги. «Я оставлю этот мусор здесь», — сказал он. «Идите и дайте шкиперу взглянуть на вас».
Я выскользнул на улицу. Но, как вы понимаете, мне было нелегко прийти в себя, хотя бы для того, чтобы выйти и дать кому-то посмотреть на меня. Я кое-что слышал о законе инерции. В то время мой случай был таков, что я не мог повернуться от одной вещи к другой без того, чтобы кто-нибудь не дал мне хорошего пинка. Сейчас я обнаружил, что стою на улице, и мое настроение было в высшей степени меланхоличным. После столь тяжелого времени, как у меня было, работа была в поле зрения, но, несмотря на это, я не мог изменить свой образ жизни. Мне всегда было очень трудно знакомиться с новыми людьми. Я заранее был уверен, что они будут только смеяться надо мной. Одна из девушек в порту прошла мимо меня. «Рыбий глаз!» — сказала она. Я был на грани того, чтобы упасть на землю. Да, очевидно, у меня были глупые глаза. Я всегда это знал.
Казалось, что все вдруг отвернулось от меня; город, гавань и человечество в целом казались враждебными; или, возможно, это я сам внезапно погрузился в меланхолию.
Пришел юноша и остановился передо мной. «Спички!» сказал он.
Я дал ему несколько спичек. «Возьми весь коробок!» — сказал я безрассудно. «У меня есть еще один».
«Хорошо», — сказал он. «Сигареты есть?»
И я отдал ему свою пачку сигарет, на покупку которых у меня ушел целый день, когда я топтался по улицам со шнурками, чтобы заработать достаточно денег. Я вдруг обнаружил, что не могу ему отказать. С моей стороны это был настоящий идиотизм.
Удрученный, я слонялся без дела, изучая то, что видел в витринах магазинов. Времени у меня было предостаточно. Вряд ли шкипер будет ждать меня прямо сейчас…
На пороге стоял тот самый юноша, который отнял у меня сигареты; он разговаривал с неприятной девушкой, которую, очевидно, избили ночью. Я подслушал их разговор:
«Ужасный дурак», — сказал парень.
«Да, он не выглядит слишком умным», — согласилась девушка.
«Homo», — сказал он.
«Он преследовал тебя?»
«Конечно. Он стоял прямо здесь и нагрузил меня сигаретами и спичками».
«Да, но разве ты не видела это по его лицу!»
Я прошел вне пределов слышимости. Да, от меня можно было ожидать практически всего. Ха! И тут появился капитан пароходства; его взгляд, казалось, пронизывал меня насквозь. Это было ужасно, и я метался по улицам, как сумасшедший, направляясь к шхуне «Виолен».
Такова жизнь искателя приключений! Таков фон для его романтических историй! Авантюрист — это человек, которого ведет кольцо в носу; он попадает из одной ситуации в другую и, получив пинок под зад, спотыкается в третьей.
На борту «Виолена» шкипер внимательно осмотрел меня и с удивлением сказал, что я могу ему пригодиться. «Пойдемте со мной к судовому мастеру», — сказал он, и я пошел за ним по пятам, как верный пес. Время от времени он бросал мне снисходительные слова, но это нисколько не облегчало страдания жизни, которую я знал. Я не осмелился убежать один, но всерьез подумывал о том, чтобы толкнуть шкипера под колеса какого-нибудь проезжающего мимо автомобиля — я до сих пор вижу, как мимо прогрохотал какой-то тяжелый грузовик…
Было раннее утро. В подвальной питейной шла подготовка к новой ночи; женщина возилась с мылом и водой, за столиком лениво сидела иностранка со своим утренним пивом. Официант был
