Давай никому не скажем
Удивительно, но я не чувствовала холода, только адреналин, жарко пульсирующий в висках. Как завороженная я смотрела на его большую руку, крепко обхватывающую ручку зонта; на сбитые костяшки пальцев с засохшей коричневой корочкой, на синие вены, четко вырисовывающиеся на тыльной стороне широкой ладони. Мне хотелось потрогать его руку, почувствовать ее тепло.
Мигая габаритами, мимо пронесся тонированный джип, обдав Яна мутной водой.
— Вот козлина жопорукий!
— Что? — перекрикивая шум дождя, переспросила я, словно очнувшись ото сна.
— У природы нет плохой погоды, говорю, — улыбнулся он, смахивая с лица грязные капли. Свернув с дороги, мы подошли к высоким кованым воротам. — Променад окончен, велком ту зе хаус.
Очередной порыв ветра выгнул купол зонта, практически оторвав с корнем остальные спицы. Я громко ойкнула, а Набиев, швырнув металлический скелет мимо урны, расхохотался. Тяжелые капли молотили по затылку, противно затекая за воротник; вжав голову в плечи, он, не прекращая смеяться, схватил меня за руку и понесся к дому.
Было весело и страшно одновременно, я рассмеялась вслед за ним, звонко шлепая по лужам практически на ощупь, ослепшая от попавшей в глаза воды. Но мне не было страшно. Пока я ощущала в своей руке его ладонь, я была в безопасности.
Преодолев несколько белых каменных ступенек, мы оказались возле входной двери, и не успела я прийти в себя и хоть как-то привести внешность в порядок, как дверь резко открылась.
Нонна Вахтанговна, в ужасе округлив идеально накрашенные глаза, отступила на шаг назад, пропуская нас в дом. Я проследила за ее взглядом — та, не отрываясь, смотрела на наши сплетенные пальцы.
Я даже дышать будто бы перестала. Что она теперь подумает? Отбросив его ладонь, пригладила прилипшие к лицу мокрые волосы и пролепетала жалкое: «Здравствуйте».
— Встретил Яну Альбертовну на остановке, бедняжку чуть ветром не снесло, — предвосхищая незаданные вопросы, спас положение Ян, которого, по всей видимости, абсолютно ничего не смущало.
Скинув мокрые кроссовки и куртку, направился вверх по лестнице, оставив меня на попечении мамочки.
— Мам, ну организуй там, ладно? Мне переодеться надо.
Проводив сына взглядом, Нонна Вахтанговна вяло улыбнулась и протянула руку, сразу же изобразив радушие. Этим она напомнила мне матушку Тимура, и от подобного сравнения сразу же покоробило.
— Давайте вашу сумочку, Яна Альбертовна. На улице такое ненастье, я хотела позвонить вам и отменить сегодня занятия, но я не знаю вашего номера телефона...
— У меня нет телефона, — отдала ей сумку, снимая насквозь промокшее пальто.
Несмотря на серьезность матери Яна, на непривычную обстановку, на неудобный инцидент с руками, я все равно хотела улыбаться. Настолько сильно, что буквально силой приходилось сохранять серьезность. Опустив голову, закусила губу, до сих пор ощущая покалывание в ладони, которую он держал.
— Может, чаю? Вы, наверное, ужасно продрогли. Обратно вызову вам такси.
— Спасибо, но не…
— Нет-нет, это даже не обсуждается! — перебила мама и, взяв меня под локоть, повела в соседнюю комнату. — Где вам будет удобнее? Здесь, а, быть может, в кабинете?
— Мне все равно, где будет удобнее Яну...
— Ему будет удобнее валяться в своей комнате и ничем вообще не заниматься, — вроде бы даже добродушно хохотнула Нонна Вахтанговна. — Включит эту ужасную новомодную музыку, которая давит на перепонки, и сводит с ума всю семью. Ох уж эти современные дети, вам ли не знать.
Она намеренно надавила на слово «дети», заставляя меня вспомнить огромную пропасть в нашем статусе и возрасте.
— Ладно, пойду поставлю чайник, присаживайтесь, будьте как дома, — небрежно махнув ладонью на бежевый диван, мама Яна грациозно покинула гостиную.
Присев на краешек софы, огляделась по сторонам. Все очень дорого и так красиво, аж дух захватило: бежевая мягкая мебель, стеклянный столик по центру, у стены телевизор и дорогая аппаратура, видеоплеер. У окна, в глиняном горшке, самая настоящая пальма!
— Привезли из Эмиратов полуметровым ростком, и вон как вымахала.
От неожиданности вздрогнула и обернулась: Ян стоял, облокотившись о проем овальной арки и сложив руки на груди, с интересом меня рассматривал. Мокрую одежду он сменил на светлую футболку и шорты, и я жутко ему позавидовала, ощущая прилипшие к ногам холодные чулки.
— Пойдемте наверх, эти белые стены навевают тоску, вы не находите?
— Не знаю. По-моему, все очень красиво и со вкусом.
— Вы прям как моя мать, — он закатил глаза, и я даже не знала, радоваться или огорчаться такому сравнению.
Поднимаясь следом за ним по лестнице на второй этаж, не переставала поражаться размеру дома и его красоте. Нонна Вахтанговне, если обустройством занималась она, нужно было отдать должное — вкус у нее действительно был отменный. Не чета тете Марине, у которых тоже были средства красиво обставить жилище, но она вместо этого превратила квартиру в пестрый будуар.
— Прошу, — открывая дверь своей комнаты, пригласил Ян. — Пардон, здесь малость не прибрано.
