Вихрь - Йожеф Дарваш
— Да. — Он похлопал Ольгу по руке. — А разве нет?
Ольга вздрогнула, но ничего не ответила.
Выпитый джин вдруг ударил Элеку в голову.
— Что, тебе это не нравится?! — выкрикнул он.
— Нет.
— Тогда можешь убираться ко всем чертям!
— Уберусь, уберусь!
Элека испугал решительный тон жены, и он не осмелился сказать те слова, которые уже были у него на языке. Вдруг он почувствовал страшную усталость и мешком шлепнулся в кресло.
— Довольно, хватит, — сказал он. — Довольно всех этих трюков, напрасных, никому не нужных ссор. Ты очень хорошо знаешь, что когда-то, еще не так давно, и у меня были силы, дорогая. Были, а теперь их нет. Что делать? Растерял.
— У тебя и убеждения были. И совесть когда-то была…
— Были… — Он развел в стороны длинные худые руки. — Да сплыли, продал я ее за внешнее благополучие…
Ольге захотелось помочь мужу, хотелось вытащить его из той тины, в которой он погряз. И вдруг она сказала:
— А вот Петер…
Элек сразу вскочил.
— Конечно, Петер не такой! Он национальный герой! У него есть убеждения! А у меня? Он и совестью не торгует! У меня же есть только интересы. Я ничто! Меня можно вышвырнуть — и все!
— Ты… с ума сошел!
— Сошел, потому что говорю правду? Я все знаю, поняла? Все!
— Что ты знаешь?
— Все! У тебя даже появилась манера точно так же кривить губы, как Петер, когда ты произносишь слова «совесть», «убеждения». И руками своими ты копируешь жесты этого своего дирижера.
— А еще что ты скажешь? — вспыхнула Ольга.
Ее охватило странное чувство: по всему телу пробежала горячая волна. «Господи, все так и есть, как он говорит», — мелькнуло у нее в голове.
Петер действительно прочно вошел в ее жизнь, вернее, не столько в жизнь, сколько в ее мысли и чувства. У нее задрожали руки, но она почему-то улыбнулась.
— Совесть, совесть! — фальцетом выкрикнул муж. — И вы оба еще говорите о какой-то там совести!
— А что?
Элек смутился и замолчал, не зная, что сказать дальше.
Только в этот момент они заметили, что в комнате, кроме них, Маргит. Она стояла возле двери, прислонившись к стене, и удивленно смотрела на них. Сначала она молчала, потом подошла к Ольге и повела ее к дивану. Налила стакан воды и подала ей.
Ольга послушно выпила: зубы стучали о край стакана.
«Бедняжка», — в душе пожалела девушка Ольгу.
— Иди умойся! — сказала она брату. — Холодная вода тебя отрезвит.
Элек послушно пошел в ванную.
— Спасибо, Маргит, — проговорила Ольга, стыдясь своей беспомощности.
— Не мучай ты себя! Чего ты мечешься? Ведь так ты только сломаешь жизнь всем троим.
— А что мне делать? Что?! — воскликнула Ольга.
— Только одно.
— Нет, этого я не сделаю, этого я не могу сделать.
Девушка подошла к окну и посмотрела в него, спросила:
— Трусиха ты, да?
— А ты бы осмелилась?
— Конечно. — Маргит повернулась на каблучках. Длинные светлые волосы с металлическим шелестом скользнули по оконному стеклу. — Ты же очень хорошо знаешь это.
По полным щекам девушки потекли крупные слезы. Ольга вскочила с дивана.
— Милая ты моя! Моя маленькая!
Она вытирала девушке слезы, целовала ее лицо.
Когда Элек Варью вернулся в комнату, по выражению лиц Ольги и Маргит ничего нельзя было понять. Обе стояли у окна, тесно прижавшись друг к другу.
Элек смерил их долгим, внимательным взглядом и нервно заходил по комнате. Потом остановился у книжного шкафа и, подняв голову, спросил:
— Хотите обе уйти от меня? Бросить меня хотите?
Ни Ольга, ни Маргит не проронили ни слова.
— И правильно сделаете. Уходите! Из этого дома нужно уходить, бежать! Здесь все покрыто грязью, весь дом полон лжи, обмана. Вы обе правы. Я же просто беспринципный тип. Ведь только и делал, что прислуживал всем, и только потому… — Элек безнадежно махнул рукой. — А, все равно почему. — Он замолчал, ожидая, что же скажут на это Ольга и Маргит, но они молчали. — Вам уже и сказать мне нечего? — продолжал он после паузы. — Хорошо, тогда будем продолжать нашу беседу в таком же духе. Вот только об одном хочу у вас спросить: кто тратил деньги, которые я зарабатывал так, как умел, а?!
— Хочешь получить их обратно? — спросила Ольга.
— Я просто спрашиваю: кто тратил эти деньги?
— Ну и подлец!
— А что, я не прав?..
— В чем ты прав? В чем? — перебила Элека сестра. — Все, что ты делаешь, подло.
— Ни одна из вас ни разу не вернула мне этих денег, не сказала, что они дурно пахнут. Так или не так? Будьте добры, вспомните, пожалуйста, может, я что-нибудь забыл? Может, у меня память стала плохая?
— Жалко денег стало, что ли? — Девушка вдруг зарыдала.
— Ничего мне не жалко, просто я хочу вам показать самих себя, кто вы такие, и почему вы вдруг решили осуждать меня! Вам не мешает подумать об этом. — Элек подошел к маленькому столику и открыл металлическую сигаретницу. Взял из нее сигарету, но не прикурил, а лишь вертел ее в своих длинных дрожащих пальцах. — Вы бы мне хоть раз, хоть один-единственный раз сказали, что вам не нужны эти деньги! Почему вы не предложили мне бросить директорский пост и пойти носильщиком, а? Разве вы говорили мне что-нибудь подобное?
— И ты бы пошел? — спросила Ольга. — Пошел бы разве, а?
— Не знаю. — Элек пожал плечами.
— Ну вот видишь.
— Пошел бы я или нет — теперь все равно. Не все равно только то, что тогда вы имели бы полное право упрекать меня и вам не нужно было бы бежать от меня. Это не все равно.
Элек сунул в рот истерзанную сигарету и, достав из кармана брюк спички, закурил.
— Теперь я поняла, кто ты такой, — сказала сестра Элеку и пошла к двери.
Ольга некоторое время смотрела в пустоту прямо перед собой, потом на узор ковра, а затем направилась вслед за девушкой.
Обе они были уже у самой двери, когда Элек истерично закричал, обращаясь к Ольге:
— Ты останешься здесь! Ты запачкана той же грязью, что и я!
Он подскочил к жене и схватил ее за руку, но Ольге удалось вырваться. Тогда Элек схватил ее и повалил на ковер.
— Ты останешься здесь!
Его длинные, словно у фокусника, пальцы сжали горло жены.
Девушка в ужасе обернулась и закричала:
— Что ты делаешь, сумасшедший! Что ты делаешь?! — Схватив брата за плечи, она хотела оторвать его от Ольги, но ей это не удалось.
— Ты останешься здесь!
— Пусти! — с трудом произнесла Ольга, пытаясь освободиться от цепких
