Осень добровольца - Григорий Степанович Кубатьян
— Когда он меня укусил, терпение лопнуло, — вспоминает Чукча. — Я вытащил из забора штакетину — и начал его лупить. Бил до полуживого состояния…
С этого момента у злобного пса появился новый хозяин. Чукча тогда охранял зону с зэками. Его ротвейлер был не только предан ему до смерти, но оказался очень умным — ни одного нарушителя не упустил.
Ночь длинная — и мы завариваем ещё по стакану чая, обсуждая разные подлости, которыми может встретить нас враг.
— Минируют трупы, оружие, боеприпасы, планшеты с картами. Если что-то нашёл — не трогай. Осторожно зацепи крюком на верёвке — и дёрни. Ставят растяжки на входных дверях. Леску — не перерезай, сначала посмотри: на растяжке может стоять ещё одна растяжка, контрольная. Перережешь — взорвёшься. Ещё изготавливают напалм из мыльной стружки и горючей жидкости, заливают в лампочку. Зайдёшь в комнату, включишь свет и — бах!
Время от времени я меняю позу — чтобы не задремать. Стараюсь запоминать рецепты вражеских подлостей: значит, мыльная стружка, ага… Хотя вряд ли в занятых нами домах вообще будет электричество. Судя по тому, что я видел, после штурма от домов мало что остаётся.
— …Если лампочка находится над столом, делают так, чтобы взрыв произошёл не сразу, а спустя время, когда лампочка нагреется. За стол успеют сесть, так можно ранить несколько человек. Найдёшь брошенные боеприпасы или гранату — не подбирай. Патроны кипятят, и потом при выстреле пули застревают в стволе, — вот ты и без оружия. А у гранат может отсутствовать времязамедлитель, кольцо вынешь — и она в руке взорвётся. Если стреляют, сразу падай — в лужу, в грязь, не важно, — выбирать нет времени. В проёме двери — не вставай, уходи в тень…
Снаружи раздаётся шум мотора: подъехал грузовик. В подвал спускаются бойцы:
— Свои! Свои! Как дела, парни?
Это ахматовцы из нашего батальона. Они должны идти на указанную им позицию; выходят на боевое задание в первый раз. Бойцы с рюкзаками и оружием заполнили весь подвал. Ну, и хорошо. Скоротают с нами время до выхода, и нам с Чукчей не будет скучно на дежурстве.
Рано утром молодые ахматовцы уходят на позиции. На время в подвале становится тихо, но вскоре из комнаты ЛНР-овцев доносятся споры и крики, затем — звуки ударов. Несколько мужиков вываливаются из-за одеяла в нашу часть подвала, встают кругом:
— Парни, извиняемся. Нам тут надо порешать между собой…
— Без проблем. Решайте, — двигаемся мы, освобождая драчунам место.
Наш знакомец Саня сцепился с могучим бородатым дядькой, похожим на крепкого лесного хряка. Майка лопается на широкой волосатой спине бородача. Такого не собьёшь с места. Но выросший в деревне Саня — парень рослый и сильный.
— Давай! — кричит Саня. — Бей!
— Да пошёл ты! — яростно и глухо рычит мужик; кажется, ему уже досталось от Сани, но он не сдаётся.
— Ну, сам напросился! Н-на, — с размаха бьёт мужика Саня, а потом ещё, и ещё раз.
Бородач, пошатнувшись, закрывает лицо руками. По его лицу текут слёзы и кровь.
— Слышь, брат, прости, а? — неожиданно говорит Саня и обнимает бородача.
Драка заканчивается миром.
— …Братишки, извините, крыша едет. За 8 месяцев бомжевания всего пять дней дома были, — извиняется Саня перед нами, вытирая окровавленные руки о штаны.
…В подвале мы проводим три дня, пока не возвращается наша группа и на нашу позицию не заходит смена.
Забираемся в «Урал» в темноте, но уже налегке — без провианта, только с оружием.
— Что же, это всё боевое задание? — разочарованно смотрю я на Ставра. — Мы даже ни разу не выстрелили!
— Бывают войны, которые можно выиграть, ни разу не выстрелив. Это лучше всего, — задумчиво отвечает Ставр.
★ ★ ★
Я встретил его на улице. Бывшего одноклассника из старой школы. Я ушёл из неё по настоянию родителей: по их мнению, она была недостаточно хороша.
Но и новая школа оказалась не лучше. Там я чувствовал себя неуютно. За четыре первых года обучения в классе сложилась своя компания, не спешившая принять новичка. Да и я, откровенно говоря, был не слишком общителен. Помню упрёки учителей, насмешки одноклассников, драки на переменах — тогда все подражали героям азиатских боевиков. В классе я старался занять последнюю парту, чтобы во время урока незаметно читать приключенческую книгу из районной библиотеки, в надежде, что учитель не заметит меня за спинами одноклассников.
В школе я был чем-то вроде оболтуса-диссидента. Возможно, потому что от безделья всё время что-нибудь читал, и до меня раньше, чем до остальных, добралась пресса, расшатывавшая основы советской государственности. Однажды классная руководительница читала нам стихи про солдата, матроса и строчащий пулемёт. Ещё там было что-то про герб: мол, мирные серп и молот лучше хищного орла или агрессивного льва. Не то чтобы я был с ней не согласен. Просто она слишком неожиданно попросила меня объяснить классу, чем советский герб лучше иностранных. Не зная, что ответить, я объявил, что не согласен. Что серп и молот — устаревшие символы. И что если выбирать правильный символ для прогрессивного и смотрящего в будущее государства, то нужно разместить на гербе компьютер или станок с ЧПУ. Класс засмеялся, а учительница рассердилась и вызвала в школу моих родителей.
Когда отец пришёл в школу, учительница разговаривала со мной ласково, как с больным ребёнком. Пыталась выяснить, что я люблю, что мне нравится. Я рассказал, что мне нравятся фокусы. Родители недавно подарили мне книжку с описаниями фокусов, и кое-что я уже попробовал. Например, фокус с карандашом, который вылезает из стеклянной бутылки, привязанный за невидимую ниточку. Договорились, что я выступлю перед классом с номером — буду показывать фокусы.
Но моё выступление с треском провалилось. Верёвка в нужном месте не разрезалась. К ножу, который я схватил со стола, была приклеена монетка для следующего фокуса, а я и забыл про неё. Одноклассники увидели эту монетку и захихикали. Когда нужно было разорвать афишу и мгновенно восстановить из обрывков, я тоже что-то напутал. В общем, героем дня стать не удалось, — скорее, посмеiищем.
В школе стало тоскливо — и я начал прогуливать уроки. Шлялся по улицам в старых отцовских кроссовках, на три размера больше, и в стройотрядовской куртке матери. Иногда мне удавалось бесплатно или со скидкой проникнуть в видеосалон на фильм со Шварценеггером или про японских убийц-ниндзя. А ещё можно было дойти до Витебского вокзала и украсть у кооператоров чёрно-белые фотографии с Брюсом Ли и
