Юрий Коротков - Девятая рота (сборник)
Наконец, они добрались до машины. Последняя восторженная дамочка уже на ходу поцеловала стекло рядом с ним, оставив яркий след помады.
– Сейчас заедем в отель, а потом – релакс! Мюзик-холл, музыка, девочки на сцене!.. – мечтательно прикрыл глаза Терри.
– Что я, голых баб не видел?
– Иван, – огорченно сказал Терри. – Я в каждом городе составляю целую программу для твоих развлечений, – показал он газету с обведенной красным карандашом рекламой. – Это не советская Россия, Иван, это Америка. Здесь большая индустрия самых разных развлечений. Это моя работа, чтобы ты был доволен, чтобы тебе понравилось в Америке. Пресса пишет, почему ты совсем не появляешься на публике. Они думают, мы держим тебя – как это по-русски – под замок… Если ты думаешь: надо тратить свои деньги – нет, это бесплатно! За все платит фирма!
– Устал я.
Терри вздохнул.
– А я хотел пойти с тобой и сюда, и сюда, и сюда, – указал он на светящиеся вдоль улицы рекламы. – Но ты сидишь в отеле, и я тоже. Для меня это слишком дорого…
Скотт передал Ивану конверт с деньгами и чек. Тот пересчитал тонкую пачку долларов.
– Слушай, – покрутил он в руках чек. – Ты три месяца кормишь меня этими бумажками, в которых я ни хрена не понимаю! Где деньги?
– В банке, – пожал плечами Терри. – Неужели ты хочешь таскать из города в город чемодан с деньгами?
– Нет, я хочу, в конце концов, увидеть их своими глазами! Пощупать руками!
Компаньоны заговорили по-английски. Скотт глянул на часы и указал сидящему за рулем Брюсу дорогу. Потом обернулся к Ивану.
– Мы хотим, чтобы мы с тобой полностью доверяли друг другу, Иван, – начал переводить Терри. – Главное, чтобы ты понял, что мы не обманываем тебя. Не потому, что мы такие честные, добрые и глупые, а потому, что мы злые, жадные американские капиталисты и умеем считать деньги. Нам не выгодно обмануть тебя на один доллар, потому что мы потеряем сто… Чтобы ты убедился в этом, сейчас мы едем в банк…
Молодой клерк дежурно улыбнулся из-за банковской стойки. Скотт и Терри объяснили ситуацию.
– Дай ему чеки и свой паспорт.
Клерк отошел к сейфу с бумагами, покопался в них, затем вернулся к стойке, написал число на бумажке и положил перед Иваном.
– Видишь, на твоем счету двести восемьдесят шесть тысяч долларов с мелочью, – сказал Терри.
– Из ит май мани? – уточнил у клерка Иван, ткнув пальцем в бумажку, потом себе в грудь.
– Йес, – улыбнулся тот.
– Кэн ай гив олл май мани? – загреб Иван руками воздух.
– Да, ты можешь взять все деньги, – перевел Терри. – Но тебе придется подождать до завтра, потому что это слишком большая сумма. Может быть, ты хочешь снять какие-то деньги сейчас?
– Нет, – Иван сгреб со стойки чеки и паспорт…
На ступеньках банка он остановился, размышляя. Компаньоны с улыбкой смотрели на него.
– Терри, а могу я на эти деньги, скажем, купить дом? – спросил наконец Иван.
Тот перевел, и они с Брюсом и Скоттом покатились со смеху.
– Нет, – покачал головой Терри.
– Нет?
– Конечно, нет. Чтобы потратить триста тысяч долларов, тебе придется строить небоскреб! Или дворец рядом с голливудскими звездами… Так как насчет мюзик-холла, Иван?
Тот помолчал.
– А цирк у вас здесь есть? – спросил он.
Он сидел с компаньонами в центральной ложе, оглядывая высокий купол, публику в огромном зале. На арену выбежали два клоуна, Рыжий и Белый, закричали что-то по-английски.
Терри наклонился было к Ивану переводить, но тот остановил его рукой: не надо…
На арене цирка Иван жонглировал огромными гирями, затем поймал их на ладони – и развел в стороны на вытянутых руках. Зал зааплодировал. Иван раскланялся.
– Может быть, кто-то из почтенной публики желает повторить? – спросил он.
– Я! Я хочу! – вприпрыжку выскочил из-за кулис Рыжий клоун. Поманил за собой Белого.
– Гири-то картонные! – громким шепотом сообщил он секрет приятелю. Попытался поднять гирю, уронил ее на носок своего длинного ботинка и с воплем запрыгал на одной ноге. То же случилось и с Белым клоуном.
Иван сокрушенно развел руками, взял гири, подхватил под мышки обоих клоунов и ушел с ними за кулисы под смех и аплодисменты зала.
За кулисами обтерся полотенцем. Рядом разминалась Маша.
– Воздушная гимнастка – очаровательная мадемуазель Мими! – объявил конферансье.
Иван с Машей с улыбкой кивнули друг другу, легко коснулись пальцами. Маша решительно вскинула подбородок и выбежала на арену. Иван остался смотреть за выступлением в щелочку.
– Иван! – на ходу окликнул его Рыжий. – Там тебя посыльный какой-то ищет.
К Ивану подбежал лопоухий малый в почтовом кителе.
– Иван Максимович, вам пакет! – с восторгом глядя на него, выпалил он. – Лично в руки! Из Санкт-Петербурга!
– Да ты что?! – поразился Иван. – Мне? Из самой столицы?
– Да! С гербами! – посыльный протянул пакет.
– Вот спасибо, братец! – Иван аккуратно порвал плотный пакет на четыре части, сунул ему обратно в руку и повернулся к арене.
Растерянный малый потоптался у него за спиной.
– Так это… Иван Максимыч… Чего мне теперь с ним делать-то?
– Брось по дороге где-нибудь, чтоб тут не сорить…
Иван с Машей шли под руку по горбатой улочке маленького провинциального городка.
– Знаешь, про что мечтаю, Вань? – сказала Маша, прижимаясь щекой к его плечу. – Больше всего на свете!
– Про что?
– Про мандарины! – она остановилась у лотка. – Никогда в жизни ничего так не хотела. Ночью даже запах снится! Всю это гору, кажется, съела бы не отрываясь!
Иван засмеялся, полез в карман за деньгами.
– Насыпь-ка мне вот этих, рыженьких, братец.
– Сколько, Иван Максимович?
– Да все давай!
Пока продавец взвешивал мандарины и собирал в большой кулек, Маша взяла один, жадно сорвала кожуру, поднесла ко рту – и вдруг покачнулась, взмахнула руками. Иван по взгляду продавца понял, что происходит что-то за спиной, обернулся и едва успел подхватить падающую Машу.
– Что с тобой, Машуня? Посмотри на меня… Что с тобой?
– Голова что-то… закружилась… Задохнулась будто…
– К доктору надо, – засуетился Иван. – Сейчас… Тут больничка рядом…
– Не надо… Все хорошо уже, – Маша через силу улыбнулась. – Видишь, все в порядке! Пойдем.
Иван недоверчиво посмотрел на нее, взял в одну руку огромный кулек с мандаринами, Маша взяла его под другую, и они двинулись дальше.
– Ну и напугала ты меня, Машуня! Все равно надо бы врачу показаться.
– Я была уже у врача.
– А что ж не сказала-то?
– Видишь ли, Ваня, – менторским тоном сказала она. – Есть такие доктора, специальные, о визитах к которому дамы мужчинам не рассказывают.
– Это какие еще? – не понял Иван.
– А ты подумай.
– Не знаю я. Я в докторах не знаток. Да черт с ним, главное – что сказал?
– Господи, какой же ты ребенок, Иван! – засмеялась Маша. – Сказал, что маленький у нас будет!
Иван остановился как вкопанный, во все глаза глядя на нее. Потом выронил кулек – мандарины раскатились по брусчатке, а он подхватил Машу на руки и закружил посреди улицы.
– Пусти, люди смотрят! – смеялась Маша.
– Не пущу! Пускай смотрят! Пускай все знают! Ты теперь ногой земли не коснешься – на руках тебя буду носить! Завтра к хозяину пойду – пускай выступления отменяет!
– Нет, Иван, – сказала Маша. Она освободилась и встала на ноги. – Никому знать не нужно, и выступать я буду до тех пор, пока могу.
– Нельзя тебе!
– Я лучше знаю, – твердо сказала она. Посмотрела на него снизу, потерлась щекой о плечо. – Я дом свой хочу. Пусть маленький, хоть в одно окошко – но свой… Ваня, сколько лет мы с тобой, бездомные, по гостиницам скитаемся да по съемным углам? Не хочу ребенка в чужой дом нести! – помотала она головой. – Хочу, чтоб в нашем доме кроватка стояла. Чтоб у него свой дом был, с первого дня, понимаешь?
– Не надо тебе рисковать! Я за нас обоих, за троих работать буду!
– Я уже все посчитала, Иван. Вместе будем работать – как раз деньги соберем. Не волнуйся, со мной все хорошо будет, я знаю.
– …очаровательная мадемуазель Мими! – объявил конферансье.
Иван и Маша, как обычно, с улыбкой кивнули друг другу, легко коснулись пальцами, и Маша выбежала на арену навстречу аплодисментам.
Иван смотрел из-за кулис, как она вращается на трапеции, волчком раскручивается на канате, хлопал в ладоши вместе с залом.
– А теперь – смертельный номер! Полет под куполом! Слабонервных просим удалиться из зала!
Маша обвила рукой канат и под тревожную дробь барабана вознеслась на маленькую площадку под куполом. Напротив чуть покачивалась перекладина трапеции. Она глянула вниз, на маленький круг арены. Бледные пятна запрокинутых к ней лиц вдруг поплыли у нее перед глазами, все быстрее и быстрее. Она вцепилась в канаты, зажмурилась, пережидая внезапное головокружение. Собралась с силами, решительно вскинула вперед подбородок: алле! – и оттолкнулась от площадки…
