Вихрь - Йожеф Дарваш
Прочитав по слогам вывеску, мальчик улыбнулся и почти бегом побежал в ворота. Вбежав на пятый этаж, он, запыхавшись, пошел по круговому балкону. Потом остановился, прислонился к перилам.
Во дворе с длинной метлой в руках стояла женщина и наблюдала за мальчиком, который вдруг испугался ее взгляда. Быстро семеня ногами, он промчался по балкону и, остановившись у одной двери, позвонил. На двери была прикреплена медная табличка с надписью: «Имре Новак».
Дверь почти сразу же отворили. На пороге стояла хрупкая женщина с красивым лицом. Она удивленно смотрела на мальчика.
Несколько мгновений они молча почти испуганно смотрели друг на друга. От волнения мальчуган трогал ремень своей сумки.
— Целую ручки, тетушка Магда.
Женщина молчала. Она была бледна как полотно. Потом вдруг схватила паренька и втащила его в прихожую. Казалось, она не верила своим глазам и все время недоверчиво качала головой. Но вот по лицу ее разлилось выражение радости и изумления.
— Андриш! Андришка! — наконец прошептала она.
Прижав к себе разгоряченное личико мальчика, она стала целовать его.
Андриш закрыл глаза, уголки губ опустились. Он боялся, что сейчас расплачется, и в замешательстве начал снова теребить ремень сумки.
— Имре! Габор!.. — всхлипнув, крикнула женщина. — Идите скорее сюда! Посмотрите только!.. — И, снова прижав к себе мальчугана, женщина начала покрывать его поцелуями.
В дверях появился маленький мужчина с круглым лицом и светловолосый мальчик лет семи с игрушечным паровозиком в руках.
— Посмотрите-ка, — расплакавшись, запричитала женщина, — это Андриш. Вернулся вот…
Мужчина обнял мальчика и ввел его в комнату. Женщина, прислонившись к стене, плакала, вытирая слезы рукой. Габор, крепко зажав в руке паровозик, растерянно поглядывал то на мать, то на комнату, в которой исчез мальчуган.
— Кто этот мальчик? — спросил он.
— Это Андриш, — всхлипывая, произнесла женщина. — Андриш, твой двоюродный брат. Неужели ты его не узнал?
— Но ведь говорили, что он умер, — удивленно сказал Габор. Открыв дверь в столовую, он остановился на пороге.
Отец Габора присел на корточки перед мальчуганом. Оба весело смеялись.
— Я ему сказал: «Спасибо, товарищ!..» — рассказывал Андриш.
Будильник стоял на паркете и звонил.
Габор смотрел на худого черноволосого мальчугана в смешном наряде и постепенно узнавал в нем Андриша Новака, своего старшего двоюродного брата, с которым так любил раньше играть. Габор не раз жалел, что Андриш и его родители довольно редко приходили к ним в гости, а сами они и вообще никогда у них не были.
«Как странно! — думал Габор. — Как он попал сейчас сюда? И почему про него говорили, что он умер?» Он подбежал к брату.
— Андриш, привет! Какая некрасивая у тебя одежда!
— Привет, — ответил мальчуган и, встав, с серьезным видом пожал Габору руку. — Это пальто мне дали американцы. Оно некрасивое, но очень теплое. А костюм у меня полосатый.
«Ведь он же был рабом, — подумал Габор и покраснел. — Его вместе с родителями фашисты забрали из Сольнока. Когда мы узнали об этом, то очень плакали». Смутившись, Габор часто заморгал глазами, он понял, что расспрашивать об этом не следует.
— В лагере все носят такую одежду, — с серьезным видом начал объяснять Андриш. — Знаешь, где находится Берген-Бельзен? Я был там. Не знаешь? Это в Германии.
Мужчина печально улыбнулся и погладил Андриша по щеке.
— Об этом потом расскажешь. Ты ведь, наверное, голоден.
Все четверо сели за стол. Женщина украдкой вытирала слезы. Мужчина смотрел неподвижным взглядом прямо перед собой, стараясь не встречаться взглядом с Андришем. Мальчуган тоже молчал. Он сосредоточенно занялся едой.
Беззаботно болтал один Габор.
— После обеда поиграем в железную дорогу, хорошо? Папа мой такой умный и ловкий. Он сделал мне столько путей, что их можно разложить по всей комнате. Мы построим станцию и сторожку обходчика. Я их всегда строю из кубиков.
— А обходчик у тебя есть? — спросил Андриш.
— Конечно есть. У меня, наверно, целых сто человечков есть! Я их собрал из разных игр. Они у меня и пассажиры, и железнодорожники.
Габору понравилось изумление Андриша: играть с ним в железную дорогу было даже интереснее, чем с отцом. Отцу, откровенно говоря, эта игра немного надоела.
— Оставайся у нас на несколько дней, — сказал мужчина Андришу. — Да, так будет лучше. Отдохнешь здесь.
Андриш замотал головой.
— Завтра я уже поеду. Очень хочу увидеть родных. Поезда в Сольнок уже ходят?
— Ходят, конечно, — ответил мужчина и, отодвинув тарелку, начал сворачивать цигарку.
После обеда женщина открыла шкаф с одеждой, сказала:
— Сейчас найдем тебе приличную одежду, Андриш. Хватит тебе в этой ходить. Выкупаешься в ванной и переоденешься.
Мальчуган помрачнел.
— Я не буду ни во что переодеваться, — твердо произнес он. — Не сердитесь только, тетушка Магда…
— Но ведь… — возразила было женщина, — эта одежда…
— В ней я хочу встретиться с папой и мамой.
Наступило молчание.
— Так, — хрипло произнес мужчина. — Я тебя понимаю. Оставь его, Магда, он прав.
Женщина испуганно посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на мальчика. Закрыла шкаф.
— Тогда хоть помойся, — шепотом сказала она. — Я согрею тебе воды.
— А я пока уложу рельсы, — выпалил Габор и бросился в другую комнату.
Когда Андриш пошел мыться, женщина с испугом уставилась на мужа:
— Как мы ему обо всем скажем?
— Скажем потом, попозже. Пока этого делать не следует.
— Это ужасно, — прошептала женщина. — Бедняжка. Боже мой, какой он бедняжка!
— Ну ладно! Хватит! — резко сказал мужчина и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Из ванной доносились звуки — там плескался Андриш. Мужчина, немного поколебавшись, постучался и вошел туда. Андриш, нисколько не стесняясь своей наготы, весело посмотрел на вошедшего.
— Ты когда мылся в последний раз? — спросил его мужчина, пытаясь улыбнуться.
Усевшись на ящик с грязным бельем, он старался не смотреть на мальчугана.
— Недавно, — ответил Андриш. — В американском санатории большие и красивые ванные. Была там одна сестра. Звали ее Мэй. Она меня очень любила и купала каждый день.
— И тебе не было стыдно? Ведь ты же уже большой.
Во взгляде Андриша появилось удивление.
— Нет. В лагере фрейлейн Лизе и докторша заставляли нас раздеваться донага и били нас.
Мужчина не смел взглянуть на мальчугана, боясь увидеть на его тельце незажившие рубцы и раны. Он закурил.
— А как ты сюда приехал?
— Сел на поезд. Потом на другой. — Паренек на миг умолк. — Из американского санатория я сбежал. Кто знает, когда бы нас оттуда выпустили? Я хотел поскорее увидеть папу и всех своих родных.
Мужчина покашлял, разглядывая неровно горевшую цигарку.
— Черт возьми, — выругался он, — надеюсь, ты еще не куришь?
— Один раз курил, — усмехнулся Андриш. — Выпросил сигарету у американского солдата.
