Сад на краю (СИ) - Lillita
«Можно подумать, я бы стала задавать вопросы, если б решила умереть. Всё равно бы быстро забыла ответы».
– Выберу. Если уж расплачиваться за ошибку, то я хочу о ней помнить, а не донашивать грехи прошлой себя.
– Ты можешь сама по себе успеть умереть раньше.
– Умру – тогда и поговорим. У вас в потайной комнате прислуга спешно приготовления заканчивает, что вы время пустыми отговариваниями тянете? Я решение уже приняла, а у вас нет причин подталкивать меня подумать ещё, даже если оно в перспективе неверное.
– С тобой примечательно говорить, ядовитый цветок. Мало у кого такой длинный и колючий язык.
«Мало за кого приходится настолько додумывать эмоции».
Несмотря на недовольство в мыслях, Белая не могла сказать, что ей не нравится разговаривать с Порядком и хочется поскорее уйти, потому что «это как говорить со статуей». Не нравились ни слова, ни позиция собеседника, но зато здесь получалось чувствовать себя немного… Свободнее? Не думать о производимом впечатлении, не заботиться о чужой реакции или что словами случится задеть, о выстраивании отношений. Для «трепетного цветочка» не зависеть от чужого мнения и свободно наживать врагов – роскошь.
– Мне больше нечем защищаться, – пожала плечами Белая. – Почему вы дали мне такой выбор? Во-первых, я вообще не считаю проступок настолько серьёзным, чтобы и умереть, и расплачиваться. Первое – достаточная цена. Во-вторых, разве для вас не удобнее ни о чём меня не спрашивать? Просто убить и потом использовать? С чего такая щедрость? Разве склонная к преступлениям сущность не должна быть очищена?
– Достаточно заставить тебя молчать. На иные преступления ты не способна. Если же повторишь это – без разницы, покуда никто ничего не узнает. Перерождение же твоё займёт неизвестное количество времени, поэтому может быть упущен момент взимания платы.
– Если вы всегда так разговариваете, то понятно, почему у других языки отсыхают. Ничего не испытываете на самом деле, так притворитесь. Научитесь казаться живым, с вами охотнее будут вести беседы, а не желать поскорее уйти куда подальше.
– Нет смысла.
Белая шумно выдохнула и закатила глаза с выражением, как бы говорящим: «И вот здесь тоже не мешало притвориться». Иной раз притворство лучше правды. Удобнее, приятнее, социально одобряемее.
– А духи – тоже эксперимент?
– Этого тебе знать нельзя.
– Значит, да. – На сделанный вывод не было никакой реакции, и Белая махнула рукой. – Сейчас мне больше спрашивать нечего. Как там ваша клятва приносится?
Порядок подал едва заметный сигнал и в зале появилась Красная Ликорис, выглядя совершенно неуместным ярким пятном, обагрившей кристаллы кровью. На Порядка она старалась лишний раз не смотреть и хранила молчание, всем видом выражая покорность. Из-за появления третьего с лица Белой тоже резко исчезло недовольство, сменившись мягкой смиренностью.
– Бери кристалл и повторяй за мной. Потом Ликорис проводит тебя.
***
В памяти точно образовался провал. Исчезли события, что шли после встречи с Белладонной и перед тем, как Белая покинула Сердце. Зато осталось навязчивое желание посетить недавно обрётший хозяина сад.
Пришлось расспросить других духов, чтобы узнать дорогу: сейчас заполнялись сады ближе к краю, и если не знать хоть примерно нужного направления, можно потратить много времени всего лишь на блуждание между ними. При этом несколько раз Белая хотела вскользь упомянуть запрет на посещение миров с Создателями, судьбу последних после смерти или же спросить, не так ли выглядит новый садовник, а то вот довелось тут встретить… Но не получалось. Слова застревали в горле и не выходили изо рта, а Белая не понимала причины. Да что же произошло в забытый промежуток?
– Всё в порядке? – участливо поинтересовалась Белая Роза, заметив слишком уж растерянное молчание.
– Да… Извини, задумалась просто, – пришлось спешно натянуть убедительную виноватую улыбку. – Так где этот сад?
– По этой дороги через три сада налево, доходишь до реки, потом через неё, два сада идёшь вдоль, снова налево и прямо до последнего обитаемого.
– Спасибо! А, кстати, с тобой Настурция встретиться хотела. Сказала, будет ждать у Сердца.
Попрощавшись с Розой, Белая продолжила путь к саду, чтобы в конце убедиться: новый садовник похож на того Создателя. Не в точности – хотелось назвать не тем же человеком, копией или близнецом, а потомком. Черты общие, да не один в один. Потому что он больше походил на душу, а не тело – да, те не всегда одинаковы, особенно у богов, чей облик зависим от ожиданий их творений. Ещё одно безусловное знание, о происхождении которого Белая не знала.
Зато знала, что ещё нарушит запрет. Раз-другой, чтобы убедиться в сделанных выводах. Глянуть на Создателя, а потом на садовника – ничего большего. Первым на глаза не попадалась, у вторых не пыталась вызнать, точно ли не помнят о прошлой жизни. Всего-то слегка удовлетворяла любопытство, хранила молчание и ни во что не вмешивалась. До поры до времени.
Белую, как и многих, беспокоил сад на краю. Он уже давно зацвёл, но всё никак не обзаводился садовником, хотя успели стать обитаемыми все соседи, ожившие заметно позже. По Миру постепенно расползалась молва, что не в порядке и тот мир, и сад, и появление садовника принесёт за собой беду. Пока всё звучало как домыслы и фантазии, призванные хоть как-то объяснить странность, но способные быстро исчезнуть, если ситуация поторопится измениться.
Однако ситуация не менялась. И Белая, зная чуть больше остальных и чуть менее ограниченная в перемещении, решилась снова нарушить правила, чтобы своими глазами убедиться, что там за мир. Может, он правда не в порядке, вот Создатель и не может покинуть его, оставив детей в бедственном положении? Или всё настолько хорошо, что хочется до предела жизненных сил любоваться своим творением? Правду расскажет только другая сторона врат.
«Создатель, столь упорно не желающий покидать свой мир… Кто же он? Что его удерживает?»
========== Глава 38. Нужно уйти, чтобы спасти ==========
Чем дальше, тем более поникшей возвращалась Белая из мира Безымянного. Не от истощения. Она бы и рада оставаться рядом предельно долго, но не могла пренебрегать обязанности стража врат. Чувствовала: на запретные прогулки перестанут закрывать глаза, потеряй она способность справляться с отведённой ролью.
Не от недостатка магии увядала Белая, а от бессилия. От того, как тяжело смотреть без возможности вмешаться. От боли, ставшей неотъемлемой частью жизни Безымянного. От неспособности ни забрать её, ни избавить от причины.
Как Безымянный жил, умирая, так и Белая превращалась в собственный призрак. Она тщательно скрывала это при встречах, – так привыкла притворяться, прятать настоящую себя, что это получалось легко и естественно, – но по возвращении в Мир блекла. Лишь до тех пор, пока рядом никого нет. Стоило попасться кому-то на глаза, как Белая тут же притворялась, что всё хорошо. А как иначе? Спросят о причине – рассказать не сможет.
Изменения в состоянии замечал только один дух: Белладонна. Её появления больше не напрягали Белую, так часто та оказывалась рядом. Не по делу, а разговора ради. Ей тоже не получалось всего рассказать, хотя, казалось бы, в чём смысл ограничения? Белладонна не способна выдать чужой секрет, даже сильно захотев.
Однако ограничение существовало так же несомненно, как и беспокойство Белладонны. После очередного возвращения, она схватила Белую за руку и утянула в Сердце: мимо орешника к стене орхидей, подле которой редко кто-то задерживался. Толкнула, загоняя в угол, образованный неровностями каменного склона, обросшего цветами. Скрестила руки на груди и гневно прищурила чернющие глаза. Белая поёжилась и отвела взгляд. Какая красивая рядом фиолетовая орхидея… Может, пронесёт, если перевести на неё внимание?
Увы, нет. Белладонна схватила за плечо и с возмущённым «эй!» тряхнула, заставляя смотреть на неё.
– Он прощает тебе нарушения, и это странно, но ещё страннее, что ты продолжаешь ходить в тот мир. Почему? Совсем о последствиях не думаешь?
