Сад на краю (СИ) - Lillita
– Насколько это больно? – пробормотала Белая, ведь никто не мог рассказать, чувствуешь ли что-то при растворении.
– Об этом ты сегодня не узнаешь. Наверное, – откликнулась Белладонна.
– Наверное?
– Порядок сказал привести тебя в ядро. Вот уж не знаю, что случится дальше, – Белладонна усмехнулась и с прищуром посмотрела Белой в глаза. – Вот скажи, оно того стоило? Жила себе смирно, ничего не нарушала, а тут прогуляться вздумала! И зачем? Такие вещи Порядок замечает сразу.
– Все иногда ошибаются, – уклончиво ответила Белая. – По глупости ли, неосторожности или специально… Какая теперь разница? В действительности никому не будут интересны мои оправдания.
– Так ли это? Знаешь, ты мне всегда казалась скучным непримечательным призраком, к которому я бы не подошла и просто поговорить, о какой там казни речь? Но вот, – по велению взмаха руки над озером протянулся мост, – я веду тебя к Порядку, а ведь сама с ним лично почти не вижусь, хоть и подчиняюсь напрямую приказам.
– Может, он просто заскучал от безделья? На такую, как я, в самом деле не стоит тратить время.
Смех Белладонны разнёсся звоном погребальных колокольчиков. Она аж остановилась и согнулась, схватившись за поручень моста, и долго не могла успокоиться. Белая поджала губы и скосила глаза, не понимая, когда успела податься в шуты.
– Он? Заскучал?! Хорошая шутка, я оценила. Но при нём лучше так не юмори – не воспримет. Порядок и чувства – вещи из миров таких же разных, как Сердце и Бездна. Скука, интерес, жестокость, милосердие – это всё не про него. И, на самом деле, это довольно жутко, – добавила шёпотом.
– Тогда тем более не понимаю его действий.
– И не пытайся. На месте узнаешь.
Белая вздохнула. Она бы предпочла уже сейчас знать к чему готовиться. Если Порядок не жесток и не милосерден, то какой реакции ждать? Получается, справедливой. Вот только по справедливости личная встреча не нужна: неясных моментов правила не оставляли.
Пока они шли через Сердце, встреченные духи косились с подозрением и отходили в сторону, в большинстве своём даже не здороваясь. И дело не только в том, что рядом с Белладонной может быть нарушитель, находиться в её обществе сомнительное удовольствие из-за ауры, что разрушала сдержанность и раззадоривала конфликтность.
Постепенно растительность сменялась кристаллами: так проявляла себя упорядоченность и на физическом, и на магическом уровне. Белая понимала это и всё равно с интересом смотрела по сторонам. Красиво. Ровные линии, игра солнечных бликов на гладких гранях, чистота, позволяющая видеть насквозь. Сохранить бы столь необычную картину в памяти, потому что без неё Белая и не подумает прийти сюда снова. Дорогу не найдёт или достаточно решительности.
– Это… – Белая не смогла подобрать слова и просто показала на кристальную стену, внутри которой виднелся кто-то похожий на Жасмина.
– Мы очищаемся здесь, прежде чем оказаться в ростке, – пояснила Белладонна.
– Стены, заполненные мертвецами… Не самое приятное зрелище. Жуткое. – Белая поёжилась и спешно отвела взгляд.
– Ты такая впечатлительная, – усмешка, – сказала бы даже: робенькая. И как смелости хватило сунуться куда не позволяли?
– Я же не думала, что на такую мелочь обратят внимание свыше. И по ту сторону ничего страшного не ожидала.
– Ещё удивительнее, что такой трепетный цветочек – страж врат. Или ты из тех, кто ходит только по благополучным мирам, чтобы подсказать, как сделать ещё лучше? Что ж, такие тоже нужны.
Белая предпочла не отвечать. Она не выбирала становиться стражем, и роль свою выполняет так, как положено, – недовольства никто не высказывал. А что до пренебрежительного, слегка насмешливого тона Белладонны, так есть тут доля правды: кем-то сильным и смелым Белая точно не выглядела. И не пыталась.
Шаги Белладонны, звонко отражающиеся от стен, резко затихли, когда до зала в конце коридора осталась всего пара-другая метров. Белая вопросительно вскинула брови, мол, что случилось? И зачем так меняться в лице? Уверенная улыбка сменилась скривлёнными губами, а глаза забегали.
– Мне сказали только довести, а не заявляться вместе, поэтому дальше иди одна. И… – Белладонна замялась. Весь её вид говорил о том, насколько ей хочется поскорее покинуть это место. И не хочется даже смотреть в сторону зала. – Знаешь, лучше просто молча выслушай его. Не пытайся спорить или что-то доказать. Это как говорить со статуей. Но очень-очень сильной статуей. Если у его терпения всё-таки существуют границы… Можно умереть по-настоящему.
«Стать первым окончательно умершим духом? Хоть в чём-то отличилась бы».
– Раз ты так говоришь… Наверное, стоит учесть, – ответила Белая с неуверенным кивком.
Белладонна фыркнула, явно посчитав неуместным слово «наверное» и подтолкнула в спину, намекая не мяться и не оттягивать неизбежное.
– Удачи. Может, ещё увижусь с тобой.
«Надеюсь, нет, если это означает, что я снова попалась на нарушении».
Проходя в идеально круглый зал, пол которого впору использовать вместо зеркала, Белая обратила внимание на то, как неприятно отдаётся внутри неестественная чёткость и правильность каждой линии. Словно место это создал маньяк, выверяющий расположение каждой пылинки. Что-то внутри замирало, каменело и вместе с тем тревожно дрожало, желая вырваться наружу в чуть более хаотичный мир.
Существо в центре Белая сначала приняла за статую. Подобно залу, всё в нём казалось каким-то неестественным и высеченным из кристалла. С равномерно рассеявшейся дымкой внутри. Но хоть не каждая статуя может похвастаться живым взглядом, кожей к которой, кажется, прикоснись и ощутишь мягкость, тепло, даже у них лица выражали больше эмоций. И, осознав это, Белая… Облегчённо выдохнула.
Белладонна не права: у такого существа нет и не может быть границ терпения. Слишком уж это будет по-живому. Здесь же такая пустота, что можно не разыгрывать благоговение, не падать на колени, надеясь польстить высшей сущности, заслужить милость. Можно не изображать робость, слабость, беззащитность, порою облегчающие жизнь за счёт чужого снисхождения, жалости или просто смягчённого сердца.
– Да не увянет… Ха, о чём это я? Едва ли душа есть. Порядок, да? – спокойно поинтересовалась Белая. Ответом ей стал кивок. – Понятно. Не думаю, что мне есть смысл представляться. Для чего вы меня позвали?
– Предложить выбрать судьбу, – голос у Порядка оказался под стать внешности: такой же пустой, ровный, безжизненный.
– Ого, я всё ещё могу что-то выбрать. Способ казни? Тогда я за тот, где меньше мучиться придётся.
– За нарушение ты расплатишься в любом случае. Когда наступит подходящее время для соответствующей цены. Сейчас же у тебя есть два варианта: умереть и забыть то, что знать не положено, или же сохранить эту жизнь и знания без возможности поделиться ими с кем-то ещё?
Подвох очевиден: смерти-то духи не боятся, хоть и не жаждут, а хранить молчание и вместе с тем хранить знание, меняющее восприятие Мира, сложно. Такими открытиями естественным образом тянет поделиться, обсудить, попытаться докопаться до сути. Опять же, не зря от одних правда скрыта, а другие её не помнят. Да, Белая не раз пожалеет из-за невозможности рассказать, но кто способен гарантировать, что она не совершит ту же ошибку в новой жизни? И расплачиваться в итоге будет в двойном объёме.
Впрочем, прежде чем давать ответ, следовало и самой кое-что узнать. Или попытаться. Порядок вполне может решить не отвечать, но это только вероятность, а вот если не задать вопросы, ответов точно ждать не стоит.
– Зачем такая секретность?
– Для чистоты эксперимента: садовники должны добросовестно следить за своим миром, что бы там ни пережили.
«Эксперимента… А мы – тоже какой-то эксперимент? Немного… Неприятно так думать».
– Почему вы так просто мне это рассказали?
– Дальше тебя слова не уйдут.
– Верите в молчание нарушительницы?
– Ты принесёшь клятву. Если выберешь жизнь.
