Сад на краю (СИ) - Lillita
Риск окончательно отдать контроль другой стороне намекал стереть последние следы. Однако вровень с ним шла уверенность, что в воспоминаниях скрыто нечто важное. Скрыты ответы. Причина нынешнего положения Азалии. Она боялась и всё равно очень хотела узнать правду. Столкнуться с ней лицом к лицу, а не привычно закрыть глаза и убежать.
– Я хочу вернуть воспоминания.
– Уверена? Иногда это сказывается на личности. Конечно, всё равно можно будет стереть, но новая ты можешь воспротивиться… И тогда у старой не останется шансов вернуться.
– Тогда старой мне будет уже всё равно, – пожала плечами Азалия. – Даже выбери я избавиться от воспоминаний, это не изменит наличия той самой частицы. Мы уже одно целое. Поэтому я вижу больше смысла в попытке узнать, кто это и как так вышло. – Немного подумав, она добавила: – Получается, таким образом я скорее найду себя, а не потеряю.
– Тогда пройдём к озеру.
Шла, однако, одна Азалия: Ликорисы парили. Очень близко к земле, и всё же её не касаясь. Паутинки, переносимые несуществующим ветром. Они отвели Азалию к незнакомой части озера, где за линией берега сразу начиналась глубина. Красная исчезла, а Белая зависла над водой и, описав в воздухе петлю, извлекла цветок, положила его на поверхность. Слабовыраженные круги разошлись по зеркальной глади.
– Тебе нужно сделать два глотка этой воды.
Азалия опустилась на корточки и зачерпнула воду. Ледяная. Как бы горло не онемело. А точно ли ей нужно знать? Точно ли она готова знать? Ответила-то смело, да на самом деле же не всё равно. Не хочется терять себя. А если в памяти скрыто что-то в самом деле ужасное? Такое, после чего психику точно придётся собирать по кусочкам? Может, не стоит добавлять себе проблем?
Раздался вскрик. Сильный толчок в спину. Азалия плюхнулась в воду. Холод тут же сковал тело. Она едва смогла всплыть и панически глотнуть воздуха. Мельком увидела на берегу согнувшуюся Ликорис и Чертополоха. И тут же пошла ко дну. Конечности одеревенели, отказываясь двигаться, вернуть на поверхность. Грудь сдавило. Мелкие кристаллики, подобно косяку блестящих рыбёшек, плотно облепили тело. Не в силах больше задерживать дыхание, Азалия непроизвольно заглотила воду. Её холод словно затушил огонь в лёгких. Сознание плавно погрузилось во тьму.
«Какой глупый конец», – промелькнула в нём последняя мысль.
========== Глава 37. Та, что пересекла черту ==========
Любопытство редко доводит до добра, и Белая прекрасно это знала. Знала и всё равно поддалась порыву, за который могла поплатиться жизнью: тайно проследовала за Ирисом, когда тот направился в мир, в котором всё ещё был Создатель.
О существовании Создателей и их бытие духи знали с самого появления. Этакая чем-то свыше заложенная в голову информация. Считалось также, что садовники рождаются, чтобы заместить Создателей, для которых пришло время уйти. До этого момента даже стражам врат запрещено посещать мир, вот только Белая уже замечала, как заходят туда Ирисы.
Если кто-то нарушал правила Мира, к нему приходила Белладонна и насильно отправляла на перерождение. Однако Ирисов встречали и провожали Ликорисы, – ещё бы разговоры услышать удалось! – а значит, на самом деле их действия законны.
Законы Мира нигде не прописаны, поэтому каждый дух знает, что разрешено или запрещено именно ему, но не другим. О них – если только расспросить. И в первую очередь Белая пыталась узнать подробности у Ирисов, но все как один не помнили, чтобы ходили по мирам. И дело-то не в обмане и скрытности: им явно стирали память. Зачем и почему? Что такого происходило по ту сторону? Как это связано с наложенным на остальных запретом?
В один момент любопытство начало раздирать Белую настолько сильно, что она готова была поставить его удовлетворение выше жизни. Это и сподвигло на первое нарушение. Дождавшись, когда уйдёт Ликорис, она прошмыгнула через врата, так несвойственно стражу воровато оглядываясь.
Незнакомый мир с порога оглушил Белую торжественной и одновременно печальной музыкой. По украшенной, но совсем не праздничной улице шла процессия из людей в церемониальных одеждах. И у них, и у толпы вокруг на лицах читался траур. Отправившись за процессией, Белая увидела, как широкая улица перетекает в большую площадь, посреди которой возвышалась статуя андрогинного человека. Ему кланялись, перед ним вставали на колени, плакали, молились, благодарили. Безоблачное небо и мягкое тепло конца весны или начала лета плохо сочетались с общим настроением.
Из перешёптываний вокруг Белая уловила, что сегодня ушёл Создатель. Тогда переход Ириса в самом деле законен, но вот в чём загвоздка: новый садовник ещё не появился, а именно на это ориентировались даже стражи в вопросе, можно ли посещать тот или иной мир. И, к слову, где же сам Ирис? Точно не среди толпы. Закрыв глаза, Белая попыталась уловить магические потоки и переместилась вдоль того, что выделялся среди остальных: в нём сильно выраженная божественная энергия смешалась с энергией духа.
Гул музыки так резко сменился тишиной лесной опушки, что Белой показалось на мгновение, будто она оглохла. На краю в тени поникших берёз лежал на земле человек, очень уж похожий на ту самую статую, а рядом стоял Ирис. Он опустился на колено и что-то произнёс: наблюдающая из-за деревьев Белая поняла это по шевелению губ, слов самих не различила. Ответом стало свечение, и душа отделилась от тела, тут же обнятого и скрытого травой.
Ирис протянул душе руку, а другой жестом открыл проход, по другую сторону которого виднелся… Мир Садов? Пришлось закусить губу, чтобы сдержать удивлённое «что?». Куда после смерти девались Создатели духи не знали, но ведь заметили бы, будь это как-то связано с Миром! Заметили бы? Что-то щёлкнуло в голове, и через приоткрывшуюся дверцу туда закрались подозрения под руку с догадками.
Небо нахмурилось. Начал накрапывать дождь, тоже оплакивая потерю. Белая подошла к месту, где лежало тело, уже утащенное травой под землю. Это точно был Создатель: больше ни от кого не могла исходить такая энергия. Даже от жреца, обвешанного реликвиями. Даже от самого сильного в истории святого. Ирис увёл душу Создателя в Мир. И это никак не сходилось со знаниями Белой. Никак не находило в них объяснения, не противоречащего общепринятому положению дел.
Казалось бы, что в этом такого? Уходят Создатели в Мир Садов и ладно – разве ж это что-то в привычной жизни меняет? Нет. Белую напрягал сам факт хорошо скрытого обмана. Просто так не навешивают запреты, не стирают память. Одна ложь вскрылась, но о скольких ещё она даже не подозревает? И каждая ли настолько безобидна?
Белая подняла руку. Ликорис и Ирис должны уже уйти, пора и ей возвращаться. Время окончательно потонуть в размышлениях настанет тогда, когда она увидит нового садовника. Пока что есть шанс неправильно всё понять. Может, где-то в Мире души обратно в энергию обращались? Конечно, духам не было смысла знать такое.
По другую сторону уже ждала Белладонна, и на это Белой оставалось только виновато потупить взгляд, пряча за притворным молчаливым раскаянием досаду. Знала же, на что идёт, но слишком уж быстро засекли! Могли бы дать время до сада дойти, а там – хоть в огонь, перед которым духи особенно уязвимы.
– Следуй за мной, – отчего-то в голосе Белладонны послышалась заинтересованность.
Осознавая отсутствие выбора, Белая повиновалась. Она не знала, как именно убивает Белладонна, и надеялась на быструю и безболезненную кончину, ведь суть убийства – очистить личность, совершившую преступление. Перерождённого духа нельзя считать кем-то новым: всё та же внешность, всё тот же характер, всё те же силы, просто без памяти. Правильнее-то и не о перерождении говорить, даже не об обновлении, а об откате к начальному состоянию.
Впереди показалось Сердце. Что же, такая казнь вполне гуманна… Дело в том, что просто контактировать с водой озера духи могли сколько угодно, но если погрузиться в неё, тело начнёт растворяться, переходя из материальной формы в магическую и смешиваясь с пропитанной силой Порядка водой.
