Сад на краю (СИ) - Lillita
Требовалось всего лишь срезать веточку рододендрона – хотя речь и шла о цветке души, подразумевалось всё растение, так что принести можно любую часть. Однако Азалию непреодолимо сильно тянуло к камню. Заросшему, покрытому трещинами и сколами, точно не природной формы. Она опустилась на колени, осторожно отодвинула ветки и через мох с трудом разобрала единственное выдолбленное слово: «Родон».
«Чьё-то имя? Но садовника зовут Редрон… Хотя кто сказал, что после стирания памяти не дают новое? Я этого до конца не уловила, и всё же… Но тогда это – могильный камень?»
Ирис говорил, что изначально назначение Мира было другим. Каким? Уже после видений инициации стало ясно, а теперь мысль сформировалась окончательно: по ранней задумке Порядка Мир – кладбище богов, а Редрон – мёртвый бог её мира. Тот самый, о котором рассказывала бабушка? Тот самый, которого древние сначала расчленили, а потом проклинали, что посмел уйти?
– Чего зависла? – грубый голос Гиацинта прервал размышления.
Точно, он ведь тоже здесь. Нужно быстрее забрать цветок и уходить, пока воздействие яда не стало критичным. Хотя со стороны могло показаться, что Гиацинт в полном порядке, видения позволяли заметить, как постепенно темнеет аура, пропитываясь окружающей заразой.
– Извините. Я сейчас. – Азалия достала флористический нож, срезала один пучок соцветий и убрала в сумку.
Рука снова коснулась камня, пальцы обвели имя. Уходить совсем не хотелось. И совсем не из-за страха перед обратным путём, который может как оказаться ещё тернистее, так и удивительно простым. Просто, стоя на коленях и склонив голову перед могильным камнем, Азалия чувствовала себя на своём месте. Чувствовала дежавю.
Раздражённый вздох рядом заставил бросить на камень последний взгляд и встать, отвернуться. Для обратной дороги не было путеводной нити, оставалось идти по собственным следам. Растения больше не пытались схватить, но плотной стеной смыкались за спиной – Мир не желал снова подпускать кого-либо к правде. Азалия посмотрела на побледневшего Гиацинта, чья рука снова крепко держала её. Интересно, как именно он её нашёл? Хотелось спросить, да вряд ли соблаговолит ответить.
«Главное – он меня спас. Остальное… Как бы любопытно ни было – не так уж важно».
– Что собираешься делать дальше? – Никак Азалия не ожидала, что Гиацинт нарушит молчание первым.
– Дальше… – пробормотала и задумалась.
Да, цветок добыт, но напрямую Реду его не передать. Даже руками духов. В лучшем случае выкинет, в худшем – воспользуется ножом. Нет никакой гарантии, что это не отразится на растении в целом. И на душе.
– Это может оказаться не так эффективно, но, думаю, стоит спрятать его где-то в доме. Возможно, близкое нахождение цветка начнёт влиять. Если состояние Реда прояснится, можно будет думать о более… Открытых действиях.
– Разумно. Тогда передам тебя Колокольчик.
– На самом деле вы не против её общества, – не к месту ляпнула Азалия и прикусила губу.
Гиацинт сбился с шага и ошарашенно посмотрел на неё. Столь яркая эмоция всего на мгновение осветила лицо, быстро сменившись усталым раздражением. Вздох и молчание в ответ. Больше они не обменялись ни словом, пока не покинули заросли, но вышли не в незнакомом для Азалии месте. Похоже, именно отсюда начал путь Гиацинт. Здесь же ждала Колокольчик, переминаясь с ноги на ногу и нервно сжимая подол юбки. При виде них она широко улыбнулась, с очевидным трудом сдержав радостное восклицание.
– Как успехи? – прошептала, осматривая с беспокойством.
– Нашла. Но теперь мне понадобится твоя помощь, – так же тихо ответила Азалия.
Тем временем Гиацинт оглянулся и ушёл, не удосужившись даже попрощаться. Колокольчик опечаленно покосилась в его сторону и не стала ничего предпринимать – в самом деле, пускай поскорее уйдёт подальше от источника болезни, а обсудить грубое поведение можно как-нибудь потом.
– Конечно. Что именно от меня требуется?
– Нужно спрятать цветок в доме. В таком месте, где Ред не наткнётся на него случайно.
– Кабинет, – тут же предложила Колокольчик. – Он меньше всего подвержен изменениям, а ещё там за шкафом есть такое место, куда очень сложно добраться. Последний точно туда не полезет.
– Прекрасно. Тогда могу на тебя положиться?
– Конечно! А тебе, пожалуй, тоже пора уходить. Последний скоро закончит собирать цветы.
Кивнув, Азалия отдала рододендрон, попрощалась и поспешила прочь из сада, на ходу активируя дельфиниум. Она почти добежала до ведущей к калитке дорожки, как услышала надрывный кашель. И сердце дрогнуло, сжатое холодной лапой воспоминаний. О ночи в больнице. Поглощённая паникой из прошлого, не осознавая своих действий, Азалия побежала на звук.
«Ему стало плохо? Это приступ? Чёрт, да что я собралась делать?!» – Запоздалая вспышка осознания осветила омут мыслей.
В последний момент – когда оставались считанные метры – Азалия успела взять себя в руки, спрятаться за деревом, чтобы не проверять, до какого момента дельфиниум готов оставлять незамеченной. Ведь даже во время инициации на неё обращали внимание, если столкнуться или долго находиться рядом. Прижавшись к широкому стволу, она осторожно выглянула. И тут же зажала рот рукой, подавляя вскрик.
На траве валялись цветы, а над ними, заходясь в жутком кашле, склонился Ред. Руки до белых костяшек вцепились в ткань на груди. Из носа и глаз текла, капая на землю, слишком тёмная кровь. А чёрная субстанция крепко схватила горло и пыталась затечь в рот. Попытавшись отодрать её, Ред только расчертил шею красными полосами и, сдавленно вскрикнув, упал на колени. Азалия чуть не кинулась к нему.
«Ты здесь ничем не поможешь».
Сдержав желание огрызнуться на тему, что мешало Порядку подать голос раньше, Азалия упрямо сжала губы.
«Дело не в моём подходе. Я говорю так, потому что сейчас ты правда ничего не изменишь. Или хочешь нарваться? Нет? Тогда просто уходи. Он переживёт это».
– Пережить и сохранить остатки рассудка – не одно и то же, – очень тихо ответила Азалия, продолжая с тревогой и ужасом наблюдать за Редом.
Как перестать видеть в нём Рона? Да, они сильно связаны, но не настолько, чтобы чувства переплетались, путаясь, что уже непонятно, к кому именно обращены. Азалия видела Реда четвёртый раз в жизни, а сердце болело, как за родного. Сердце точно что-то знало.
«И переживёт и сохранит. В этот раз точно».
В этот раз… Обнадёживало, да не слишком. Неизвестно, когда и как пройдёт следующий, но если сейчас она в самом деле ни на что не способна, нужно смириться и уйти. Отвернуться тяжело, впрочем, смотреть на чужие страдания ничуть не легче. Резкий выдох. Азалия поспешила прочь из сада и снова замедлилась, только миновав несколько других.
Рёбра болели после чересчур тесного знакомства с терниями, немного мутило от запаха крови и превышения концентрации волнения на один час. Левое плечо резкой болью напомнило, что рука достаточно долго находилась в не самом естественном положении. Азалия устало потёрла его и, зачем-то подняв взгляд, обратилась к пустоте:
– Вы ведь знаете, что произошло, – не вопрос, а утверждение без необходимости вдаваться в излишние пояснения.
«В Мире я всегда за тобой наблюдаю».
– Значит, всё видели, но ничего не предприняли?
«Знал, что тебя спасут».
Тихий нервный смешок. Ну да, а чего ещё ожидать? Что Порядок позаботится о нервах своего инструмента и протянет руку до того, как тот смирится со смертью? Нет, конечно, сама виновата, что не послушалась, по-своему сделать решила. И что же? Спасение Мира из-за этого потеряло приоритет?
– А если бы нет? Если бы Гиацинт не пришёл или не успел?
«Потом ты бы заплатила за спасение».
– Вы точно сущность порядка, а не капитализма?
«Капитализм ближе к Хаосу».
Жаль. Иначе можно было бы потребовать корпоративную скидку. Не то чтобы Азалия часто что-то требовала, но, похоже, то и дело берущая бразды правления резкая сторона на такое способна. И в других обстоятельствах она бы потратила чуть больше времени на пререкания с Порядком, безрезультатно пытаясь объяснить, как лучше обращаться с подчинёнными, чтобы работали они с энтузиазмом и искренней преданностью делу, но червячок беспокойства подгонял вернуться в родной мир.
