Сад на краю (СИ) - Lillita
«Будет», – с досадной чёткостью подумала Азалия. Спусковой крючок нажат. Разговор не закончен. Надеяться на продолжение терпеливого наблюдения не стоит.
В остальном ужин прошёл спокойно. Смягчившись, Роза рассказала, как прошли съёмки. Сегодняшний заказ – презентация новой коллекции косметики местного бренда с темой «Последнее дыхание зимы». Красиво, хотя от вида модели снова становилось холодно и хотелось влить весь припасённый чай сразу то ли в себя, то ли в неё. Зато Розе перепала новая палетка. Скромный женственный нюд, конечно, совсем не в её духе, а вот что-то яркое, кричащее, и чтобы блестело на все деньги – это можно. Жаль, там нет кислотно-зелёного, но переливающиеся всеми цветами радуги хлопья шиммера, которым можно изобразить веснушки, точно пригодятся.
В десять часов с видом типичного страдальца, то есть автора, который сам не чает, с какой стороны подступиться к новой идее, Азалия сидела перед компьютером и смотрела на пустой лист, где иногда появлялись и почти сразу же исчезали неуверенные предложения. Рядом завибрировал телефон. Сообщение от Диона. Коли мысли совсем не шли, можно сразу отвлечься на прочтение.
Привет. Извини, что пишу так поздно.
Есть одна вещь, которую я хотел сказать, но должен был посоветоваться сначала со своими. Это касается садовников.
Обычно у них есть Отражение. «Человек», через которого они связаны со своим миром, чувствуют его, потому что узнать об обстановке могут или так, или через стражей врат. Возможно, твой друг – Отражение.
Конечно, нельзя утверждать точно. Но если ты чувствуешь схожесть, подозрения не беспочвенны. И если это так – прогноз для него неутешительный. Его болезнь отражает состояние Последнего. Никакая медицина не поможет, пока не удастся разобраться с этой причиной.
Я всё же надеюсь, что ошибся. Но должен был предупредить. Ведь если это правда, от него можно ожидать чего угодно.
Пожалуйста, будь осторожна. И не стесняйся звать меня, если понадоблюсь.
========== Глава 11. Но не сомкнётся тьма ==========
Привалившись спиной к стволу и выпуская порции дыма, Рон смотрел в сторону склонившихся друг к другу деревьев. Среди окурков рядом можно заметить и почти не сгоревшую сигарету – отброшенную в момент появления Азалии. Каким бы подонком он ни был, дышать куревом ей в лицо значит пробить ещё одно дно.
«Блядство, Нерисса была права. – Рон поморщился и потёр виски. После недолгого облегчения головная боль ударила с новой силой. – В её присутствии лучше».
Такое резкое изменение в самочувствии невозможно списать на случайность, совпадение. Внезапное – не связанное с применением да хоть тех же лекарств – просветление, недолгая передышка в этом карнавале навязчивых мыслей и бесконтрольных состояний, всё равно сопровождалось гадостным привкусом и предчувствием скорого возобновления припадочной вечеринки. Сейчас было иначе. Он словно вынырнул из холодной мутной воды и наконец вдохнул воздух вместо вонючей жижи. Чтобы в итоге снова пойти ко дну.
«Стоило ли оно того? Хуй знает. Минута передышки погоды не сделает. Не могу же я привязать её и постоянно таскать с собой».
А ведь захотелось. Всего на мгновение, когда явился из ниоткуда этот хрен с горы. «Схватить, отобрать, ни за что не отпускать», – эти мысли с почти физической болью долбились о черепную коробку. Но, опять же, побить личный рекорд по погружениям Рон ещё не готов. Одно дело смешивать с говном свою жизнь или тех, кто тоже добровольно ласточкой прыгнул в моральную канаву, другое – втягивать посторонних. И тем более – дорогих людей. Да, бегство Азалии реально подбешивало, но он уже переварил эту обиду, принял определённую правильность такого поведения. Не готов вляпываться в чужие проблемы – не лезь, проблем меньше не станет, а голова заболит уже у двоих. А в остальном Рон всё-таки ценил и наверное даже каким-то не самым воспалённым кусочком сознания любил человека, некогда бывшего самым дорогим и близким.
Стряхнув пепел, Рон оттолкнулся от дерева и решил немного пройти вперёд – посмотреть, откуда пришла Азалия. Почему он вообще сюда припёрся? Словно в какой-то момент выпал из реальности, а очнулся уже в парке, ожидая её. Откуда взялась чёткая уверенность, что она придёт, тоже ответа не находилось.
Склонившиеся друг к другу деревья. Невзрачная природная арка. Рональд без особого интереса смотрел на неё и будто бы подсознательно знал, что там дальше. Темнота и воображение накладывались друг на друга, образуя миражи. Хотелось пройти дальше и в то же время ни за что не приближаться. Что случится, если пересечь черту? Найдёт ли он покой или сделает шаг в бездну? Вернёт утраченное или добьёт оставшееся?
Размышления прервал звонок, о котором оповестили часы. Серина. Рональд достал из-под воротника висящие на шее наушники.
– Чего тебе?
– Просто хотела узнать, как ты там. – Сестра определённо наловчилась игнорировать грубость и раздражение с его стороны. Мудрое решение.
– Жив. – Бросив последний взгляд на арку, Рон направился к выходу.
– Было бы удивительно, ответь ты иначе. Ты где сейчас? Уже дома?
– В парке. – Он усмехнулся, заметив замешательство. – Ага, сам в шоке. Сейчас уже домой пойду.
– Тогда заглянешь по пути? Я посылку от родителей забрала, думала завтра принести твою часть, но если…
– Окей-окей, зайду. Тогда наберу, как буду рядом.
Рон отключился. Каким он проснётся завтра – хороший вопрос. Раз сегодня состояние позволяет, а сама идея увидеться с кем-то не вызывает отторжения, надо воспользоваться моментом. Пускай присутствие сестры и её беспокойство – что мёртвому припарки, приятно иметь на своей стороне кого-то готового принять со всеми тараканами, выслушать, прийти на помощь. Даже если обнаружится, что всё это держится на пресловутой родственной связи, а не искреннем сочувствии, иногда способность жить дальше, как за край обрыва, цепляется только за такого вот человека рядом.
«Зайти что ли за крем-брюле. Её любимая кондитерская должна быть по пути. Пусть ребёнок порадуется».
***
Вскоре после ухода Рона скрытая тенью фигура проскользнула через врата. Из взметнувшегося облака палой листвы в Мир вышла Чёрная. Волосы её находились в постоянном движении, подобно клубку змей, а тело могло в любой момент потерять гуманоидные черты, обратиться чёрно-красной субстанцией. Она обернулась змеёй и через лужи быстро добралась до сада Последнего.
Приятно видеть, что тому не становилось лучше. В разы хуже тоже… Но это вопрос времени. Садовники не люди, свести одного из них с ума ожидаемо непростая задача, иначе бы не потребовалось столько лет. Особенно не будь той девчонки. Её влияние на Отражение не могло нарушить планы, но затягивало процесс.
Духов, живущих у Последнего, в саду не видать, можно без лишних запугиваний подойти к дому по трещине в стене просочиться к окну на втором этаже. Оно распахнулась, Чёрная устроилась на подоконнике, ноги в комнату свесив, и, локоть на колено поставив, подбородок рукой подпёрла.
Дивное зрелище, жалкое зрелище: Последний сидел на полу среди вялых белых цветов и бормотал, безуспешно пытаясь составить композицию. Бегающий взгляд, трясущиеся руки. Израненные розовыми шипами пальцы пачкали чахлые лепестки кровью. У садовников-то она есть – как у людей алая. Видимо, чтобы заботиться о живых, нужно самому хоть немного на них походить. Не зря же боги и творения – образ и подобие.
– Готов сдаться? – Голос двоился, как если бы в комнате существовало отчётливое эхо.
– Нет! – резко крикнул Последний, задрав голову.
– Столько пробуешь, а всё напрасно. – Чёрная соскочила с подоконника и подошла. – Даже сама бездарность за эти годы поняла бы, как создать идеальный букет. А ты всё проваливаешься и проваливаешься… – Неспешно обходя его по кругу, она распинывала цветы. – Всё больше убеждаюсь в чужой правоте: ты ни на что не способен. Настолько ошибочен, что Мир до последнего не хотел тебя создавать. – Опустилась на корточки, с силой вцепилась в подбородок и заглянула в потухшие глаза. Ногти впились в кожу до крови.
