Сад на краю (СИ) - Lillita
Белой пришлось замереть в укрытии в ожидании самого тихого часа. Передвигаясь по коридорам короткими перебежками, она бессчётное число раз усыпляла стражников, постоянно рискуя не справиться и попасться, а перед хранилищем пришлось потратить время на ослабление защиты, чтобы магия не подала сигнал тревоги в момент, как только Белая вернётся в материальную форму.
Ничуть не слабее оказался зачарован сундук. В попытках распутать нити заклинания, связанные в слишком хитрые узлы, Белая почти отчаялась. Любое неверное или излишне резкое движение могло спровоцировать непредвиденную и опасную реакцию. Сердце пропустило удар, когда одна из нитей чуть не порвалась. Уняв дрожь в пальцах, Белая продолжила, и наконец-то смогла снять чары. Щёлкнул замок. Она подняла крышку.
Сердце внутри всё ещё билось. Неровно. То едва-едва, то сильно и быстро. Белая достала его. Такой тёплое, живое, липкое от крови, которая, однако, не стекала, а растворялась в воздухе. В другой руке появилась сфера и полностью покраснела в миг поглощения последней части.
Белая выдохнула, хоть и понимала: расслабляться рано. Отсюда не переместиться, поэтом сначала нужно выбраться на улицу. С досадой посмотрела на сундук. На возню с чарами ушло много сил, поэтому становиться нематериальной теперь большая проблема.
Она не успела сделать и шагу, как дверь распахнулась. Ворвавшимся в комнату людям хватило всего взгляда на Белую и открытый сундук, чтобы всё понять. А ей не хватило сил, чтобы дать отпор, и вот кожу на щеке ободрал камень пола, на запястьях щёлкнули ограничивающие магию кандалы, а тело после сильного пинка в живот и удара по голове закинули на плечо, будто мешок муки.
Когда гул в голове подутих, Белая уже находилась в пыточной, подвешенная на дыбе. Палач, постукивая по ладони плетью, великодушно пояснил, что либо воровка сразу сознаётся, куда дела мощи, и наказание перед казнью продлится недолго, или признание из неё выбьют. Вместо ответа Белая окинула взглядом помещение. На этот раз четверо… Но из-за органичителей и недостатка сил усыпить не получится. Освободиться тоже, но это и бессмысленно, пока есть противники. Сколько нужно вытерпеть, чтобы от неё отстали? Сможет ли она вытерпеть?
– Где мощи?! Отвечай!
Свист. Обжигающий удар плети рассёк кожу. Белая продолжала молчать. Удары сыпались градом, превращая спину, ноги и грудь в кашу из крови, мяса и ткани. Оголённой плоти коснулось раскалённое железо, со струйкой дыма в воздух поднялся запах горелого мяса.
Крики и визги не стихали до тех пор, пока Белая не сорвала голос. С ног содрали сапоги, холодные щипцы коснулись пальца. Белая попыталась отдёрнуть ногу, но за это получила удар щипцами в промежность. Ей выдрали ноготь. И тут же насыпали на его место что-то настолько жгучее, что вся прежняя боль резко показалась лёгким поглаживанием. Белая чувствовала, как сползала кожа с чем-то облитой спины, и думала об одном: если помолиться Смерти, всё закончится?
Она готова сдаться, лишь бы всё прекратилось. Готова признать поражение. Готова… Нет. Остался всего шаг до цели. Один шаг, и тогда хоть не возрождайся больше. Она должна сделать этот шаг. Должна. Любыми силами. Даже если этим спровоцирует ещё одно нарушение.
Сознание начало уходить. Глаза закрывались. В последний миг под веками мелькнула белая пелена. И всё стихло.
Ослабшие оковы больше не могли удерживать тело, и Белая грохнулась на пол, плюхнулась безвольной куклой в лужу собственной крови. Она всё ещё находилась в пыточной, вот только вокруг валялись трупы. Сначала показалось, что все уснули, – Белая же на большее не способна! – но при ближайшем изучении признаки жизни отсутствовали. Как и отсутствовали раны на теле, хотя боль до конца не исчезла. Ещё не вернув до конца ясность сознания, Белая применила заклинание перемещения и оказалась на незнакомой, но очень спокойной заснеженной поляне.
«Что это было?» – спросила себя, распластавшись на спине. Удивиться ещё и сработавшему заклинанию сил уже не хватило.
У каждого духа есть собственные способности, у кого посильнее, у кого послабее, чаще созидательные, иногда разрушительные. Однако встречались среди них и пустоцветы: те, чьи способности не проявляли себя достаточно ярко, чтобы их определить. Белая привыкла считать своей способностью усыпление, вот только в реальности та работала нестабильно. Почти предсказуемо с одной целью и едва контролируемо с несколькими, иногда ничего не получалось, а иногда – срабатывало без её ведома. Уже не пустоцвет, ещё не полноценный дух. Слабачка, из трусости готовая затолкать поглубже своё «я» и подстраиваться под других.
В сад на утёсе можно попасть при помощи ещё одного перемещения, но перед этим нужно дать телу время на восстановление, а лучше всего делать это среди природы, ведь речь шла не о ранах, а о магическом истощении, из-за которого звенело в ушах.
День сменился ночью. Белая всё ещё лежала на ледяной земле и смотрела на небо. Одну руку положила на сердце, а вторую протянула к столь редко показывающейся луне. Родон говорил, что запечатал в ней ту часть сил, которую не мог ни отдать детям, ни оставить себе. Поэтому сейчас взгляд заколдованной луны ощущался его взглядом.
– А о чём думал ты, смотря на луну? Желал ли хоть раз вернуть силы?
Хотелось бы сказать, что ветер нашептал на ухо слова, но на деле ответа не последовало. Она совсем одна. В тишине, изредка нарушаемой шорохом ветвей. С промёрзшим болящим телом, которое хотя бы хватило сил переодеть в целую одежду, с собранным по кусочкам трупом в сердце и с неспособностью до конца осознать последние события. Из-за чего умерли палачи? Почему так быстро затянулись раны? Что скрывала пелена?
«Но мои дни сочтены, поэтому ответов я не найду».
– Знаешь, что меня печалит? – Белая опустила и вторую руку на грудь. – Когда мы снова встретимся, то не узнаем друг друга. Не вспомним. Нашей истории суждено закончиться здесь. Хотела бы я, чтобы новые мы тоже смогли сойтись. И быть вместе. Просто быть вместе без постоянных разлук. Но Мир неприветлив. И я не знаю, осмелюсь ли противиться воле большинства. Прости меня. Родон, прости, если своим упрямым эгоизмом я обреку тебя на жизнь, что окажется не лучше этой. Я уверена, что это правильнее, чем ждать конца твоего мира, но… Я не знаю, что правильно на самом деле.
Белая закрыла глаза. К сожалению, есть вопросы, на которые не существует однозначно верного ответа. Выборы, среди которых нет хорошего. А выбирая из двух зол, трудно не чувствовать вину.
***
Белая вернулась в сад и сначала не узнала это место: раньше здесь никогда не было снежной зимы. На самом деле, похоронить мощи можно где угодно, но тянуло именно сюда. К разбивающимся об утёс волнам и поникшей глицинии: месту первой встречи, что станет и местом прощания.
Для начала нужно надгробие. Белая бродила по разрушенному саду, выискивая подходящий камень. Слишком маленький не подойдёт. Слишком кривой – тоже. Большой она не донесёт. А вот этот, некогда бывший частью беседки… Вполне. И по форме почти похоже на настоящее надгробие. Белая притащила его к глицинии и установила на более-менее ровном месте. Вкопать в землю для устойчивости не получится – слишком та твёрдая, суметь бы для сферы ямку сделать. И чем? Можно попробовать руками, но… Наверное, палкой будет быстрее?
Пришлось снова побродить, чтобы найти под снегом достаточно крепкую. Белая опустилась на колени возле надгробия, положила рядом сферу. Красную-красную, будто заледеневшая кровь. Белая долбила палкой мёрзлую землю в попытке сделать ямку для захоронения мощей, а позади уже стояла женщина в чёрном.
– Кто вы? – спросила, на миг обернувшись, и продолжила своё дело.
– Всего лишь Смерть.
– Всего лишь, – усмешка. – С каких пор высшие сущности – «всего лишь»?
– С тех самых, дитя моё. То, что способно спуститься в мир смертных, иначе не назовёшь.
– И для чего же вы спустились? – Не то чтобы Белая не догадывалась, просто скрашивала разговором трудное дело.
