Десять вечеров - Сборник сказок
Стал рассеянный сворачивать платок, – что это! – длинные завязки болтаются. Посмотрел, а это не платок, а женин нижний пояс. Бросил его рассеянный, точно обжёгся. Стал искать, чем подпоясаться, да вдруг видит: халат-то на нём надет шиворот-навыворот. Ахнул рассеянный и побежал с горки подальше от людей. А есть, как на грех, всё больше хочется. Не до праздника ему стало, не пошёл в храм на представление поглядеть, а повернул домой.
Попалась ему по дороге лавка. Выставлен перед ней белый камень, похожий на рисовую лепёшку, в знак того, что здесь торгуют лепёшками.
Спросил рассеянный:
– Сколько лепёшка стоит?
Ему говорят:
– Три мона.
«Куплю, – думает, – одну. У меня как раз три мона осталось».
Положил деньги, схватил камешек и пошёл.
Удивился продавец, закричал ему вслед:
– Стой! Это не лепёшка, а камень! Настоящую лепёшку я тебе сейчас дам.
Куда там! Рассеянный подумал, что с него ещё денег просят. Крикнул:
– Я же положил тебе три мона! – и побежал со всех ног. Продавец хотел было догнать его, да не смог.
Отдышался рассеянный, положил лепёшку в рот и – крак! – сломал зуб. Глядит, а это не лепёшка, а белый камешек. Бросил рассеянный его в реку и ещё скорей побежал домой. Бежит он, злой, голодный, и думает:
«Жена во всём виновата! Не сумела собрать меня в дорогу как следует. Приду домой, я ей покажу!»
Вбежал он в дом и кричит с порога:
– Ах ты, негодница! Осрамила меня, на весь свет ославила!
– Ты чего ругаешься, сосед? Чем я тебя осрамила?
Глянул, а это не его жена, а соседка, и дом-то не его, а соседский.
Выскочил он оттуда как ошпаренный. Побежал в лавочку, взял в долг чаю, чтобы с соседкой помириться. Пошёл к ней опять, протягивает сверточек чаю:
– Я сейчас нагрубил тебе. Прости, пожалуйста.
А она в ответ:
– Как же ты рано вернулся! Никогда ещё этого не бывало.
Поглядел – а это его жена! По ошибке он в собственный дом вбежал. Делать нечего, отвечает рассеянный жене:
– Да там ничего любопытного не было. Не на что и глядеть. Решил я вместо выпивки побаловать тебя: видишь, подарочек принёс. Завари-ка чаю!
Старик, который любил загадки
Жил некогда в одной деревне старик. Больше всего на свете любил он загадки отгадывать.
Вот как-то раз под вечер идёт мимо его дома запоздалый путник. Ног под собой не чует от усталости, проголодался. Увидел он хибарку старика и думает: «Попрошусь-ка переночевать, может, пустят». Постучался в дверь:
– Эй, кто тут хозяева! Отоприте, пожалуйста!
Высунулся из дверей старик:
– Что тебе надо?
– Я – дорожный человек, устал, а на дворе ночь. Пусти переночевать.
– Пожалуй, пущу, но с уговором: загадай мне раньше загадку.
– Загадку, говоришь?
– Вот-вот, загадку, да почудней. А если не умеешь, лучше и не просись ко мне в дом. Ни за что не пущу, – усмехнулся старик.
Не знал путник ни одной загадки. Но что было делать! В глазах у него было темно от голода, ноги, словно палки, не гнулись.
– Загадаю, дедушка, непременно загадаю, только пусти меня к себе. Уж очень я утомился! – говорил путник, присев на порог и растирая усталые ноги. Старику стало жаль его.
– Ну, пожалуй, заходи, что ли!
Ввёл он путника в комнату для гостей и спрашивает, посмеиваясь:
– Ну что, придумал уже загадку?
– Нет ещё, с голоду ничего что-то в голову нейдёт. Память отшибло!
– Эй, жена, готовь гостю ужин, – крикнул старик, повернувшись в сторону кухни. Жена принесла столик и поставила на него полные чашки.
– Подкрепись-ка с дороги, кушай, – приглашает старик.
Набросился голодный путник на еду и быстро все чашки опустошил. А старик на него наседает:
– Ну как? Ну что? Пришла в голову хорошая загадка?
Гостю податься некуда. Опустил он глаза от смущения и вдруг видит: порвалась на нём одежонка в дороге, голое тело сквозит!
Вздохнул он:
– Не худо положить бы заплату на эту дыру.
– Как ты сказал? – обрадовался старик. – Положить заплату. Ага, догадался! Нет уж, за плату гостей я не принимаю, хватит и того, что они мне загадки загадывают. Это была хороша, но придумай лучше.
Мнётся спутник.
– Прозяб я, – говорит, – как бы на меня хворость какая не напала…
– Хворость, говоришь? А, догадался! А ну-ка, жена, подложи хворосту в очаг, пускай наш гость погреется хорошенько.
– Вот спасибо, – сказал гость, придвигаясь к очагу. – Прохватило меня до костей холодным ветром, словно чайку на морских волнах.
– Чайку на морских волнах? Понимаю, понимаю. Подай, хозяйка, чайку. О, да ты, как я вижу, на загадки мастак.
«Ну, на этот раз пронесло!» – думает путник.
Уложили путника спать. Проснулся он на другое утро ещё до свету. Как подумал, что опять к нему хозяин с загадками пристанет, так весь и затрясся от страха. «Надо, – думает, – уносить отсюда ноги, пока хозяин не проснулся».
Выбрался потихоньку за дверь и побежал. На беду, старик вставал всегда затемно.
– Эй, эй, путник! – кричит он ему вдогонку. – Куда ты? Загадай мне ещё одну загадку.
Споткнулся путник от неожиданности. Уронил покупку, которую домой нёс: клещи. Зазвенели тяжёлые клещи о камень. Подобрал их путник и помчался дальше, не оглядываясь.
– Это зачем же он мне клещи показал? – задумался старик. – К чему бы это? Ах, понял, понял! Верно, он хотел мне сказать: «Что ты, старый дурак, ко мне, как клещ, с утра прицепился со своими загадками!»
Устыдился старик и с той поры перестал от своих гостей требовать, чтобы они ему загадки загадывали.
Самурай неожиданно для себя
В старину, в далёкую старину, жил один крестьянин по имени Хатибэй.
Как-то раз пошёл он в горы собирать хворост и вдруг увидел: лежит на земле самурай, из глубоких ран кровь так и льётся. Пожалел его Хатибэй, взвалил на спину, принёс домой и начал за ним ухаживать. Но всё было напрасно.
Почувствовал самурай близкую смерть и сказал Хатибэю:
– Возьми себе мою одежду, возьми и этот меч. Верно он мне служил, пусть теперь тебе послужит.
Так Хатибэй нежданно-негаданно стал самураем. Нарядился он, вооружился и отправился в путь.
В первом же городе вызвал Хатибэя на поединок какой-то забияка-самурай. Замерло у Хатибэя сердце от страха. Рад бы убежать, да совестно. Кругом любопытные толпятся… Впервые отроду обнажил он меч дрожащей рукой и начал рубить вслепую, как попало, и направо, и налево.
Р-раз! Слетела голова у какого-то зеваки. Толпа
