Том 5. Большое дело; Серьезная жизнь - Генрих Манн
Марго покраснела, но ответила:
— Похоже на детективный роман. Все это вы сочинили, но никогда не сделаете.
Он опустил голову, но не отвел глаз.
— Такие женщины, как вы, всегда проходят мимо самых невероятных вещей и даже не замечают их, — восторженно и печально сказал летчик Бергман.
— А не лучше ли вышло, Бергман, что меня не было, когда вы вздумали совершить насилие? Вам нельзя было бы теперь так разговаривать со мной.
Он оживленно подхватил, глядя на нее невинными глазами:
— И нельзя было бы предложить вам свою энергичную помощь, госпожа Рапп. Вы думаете, я ничего не почуял? Запахло деньгами! Вы будете богатой женщиной. На вашем пути еще встанут большие трудности, но вы их победите.
Она чувствовала, что он выбирает слова поизысканнее из уважения к ней и потому, что намерен сказать ей что-то особенное и важное. Наконец он сказал:
— Видите ли, госпожа Рапп, я раньше брался за всякую работу, какую мне ни предлагали. — Его смятение нарастало, изменилась и речь. — Ну, вот, а теперь и я и моя машина — ваши, пропадай моя голова. Только позвоните, и уж я не посмотрю на свою службу. Сделаю все, что прикажете. Теперь командуете вы. Если я вам понадоблюсь, вспомните об этом.
Он отдавался до конца, она это видела. Он был весь во власти порыва. Ведь смирение и отчаянная покорность были теперь его единственным оружием. Но Марго это показалось неприятным. Она обрадовалась, услышав, что кто-то барабанит по двери. Нора Шаттих толкала ее, не находя ручки: у нее все расплывалось перед глазами. Бергман удалился прежде, чем она вошла.
Нора опиралась рукой о стену. Внизу она потеряла последние силы, стараясь ретироваться с достоинством. Не успела она собраться с мыслями, как увидела за столом молодую особу — все ту же молодую особу, а напротив — лживую куклу. Это зрелище ударило по нервам Норы, как все самое ненавистное: надвигающаяся старость, интриги Шаттиха и торжество жизни над ней самой. У нее чуть не вырвалось рыдание, но гордость помогла ей сдержаться. Она даже не повысила голоса, она говорила, обдумывая каждое слово, стараясь хорошо целиться и бить без промаха. Тон ее был покровительственный, чуть ли не мягкий.
— Вы пай-девочка. Вы сидите смирно, чтобы господин Шаттих убедился в вашей верности, а он тем временем переменил фронт и столковался с вашей сестрой Ингой.
Марго пожала плечами. «А мне какое дело?» — так истолковала Нора этот безмолвный ответ. Он искренне возмутил ее.
— До чего же вы безнравственны, милая крошка. Ведь он собирался на вас жениться.
— Но вы же, сударыня, решительно пожелали, чтобы я поехала с ним в Берлин. И еще не того от меня требовали, — благодарю покорно.
— Да разве это может вас смутить? Ведь вы — вы и ваше поколение — ко всему подходите с деловой меркой. Я же только испытывала вас, хитрая куколка.
— Вас зато куколкой не назовешь — не те размеры. — Марго рассердилась, и это была ошибка. В голосе Норы появился оттенок нежности, от которой веяло ледяным холодом. Марго почувствовала себя скованной.
— Я разрешила вам все, что казалось необходимым, чтобы выведать замыслы Шаттиха. И что же? Что он намерен делать в Берлине?
— Обратитесь к нему сами, сударыня. Может быть, вместо меня он захватит с собой вас.
— О, я-то буду сопровождать его когда пожелаю. Он у меня в руках. Как и вы, к вашему сведению. — Нора, казалось, выросла, и речь ее стала более плавной. — Вы, конечно, знаете, что должно произойти в Берлине: договорились со своим будущим супругом. Ведь дела свои вы вершите сообща. Я никогда не вмешивалась в его дела. Знаю: вы мне ничего не откроете. Но зато я открою вам…
Нора продолжала говорить; но Марго упустила нить. Она подумала, что по сути дела так ничего и не узнала и едва ли услышит от Шаттиха что-либо, кроме пустых посулов. Он, видите ли, примет ее в долю, если она передаст ему взрывчатое вещество! Он женится на ней!.. У Марго была продумана и рассчитана каждая мелочь, а узнала все Инга, которая бездумно сидела нагишом и беспечно гримировалась. Так уж оно вышло. Зато Марго совершенно неожиданно предложил помощь человек, о котором она дотоле совсем и не думала. А ведь то, что обещал летчик Бергман, было надежно, как железобетон… И тут до Марго дошло, что Нора Шаттих ей угрожает.
Дама в роскошном вечернем платье пообещалась упрятать Марго в тюрьму за прелюбодеяние. Но это еще не все. Она не успокоится, пока не доведет до конца беспощадную борьбу за удовлетворение всех своих претензий к Шаттиху.
— Суды переоценивают таких людей, как он. Мне присудят гораздо больше, чем осилит его карман, вернее — чем он сам считает для себя посильным. Ведь в сущности он трус, только я одна его знаю, и уж я приму меры, чтобы довести его до банкротства. И тогда, моя радость, вы окажетесь в блестящем положении!
Эти откровенные слова были ее первым победным кличем.
Марго сказала:
— Какая же вы подлая!
Нора ударила себя в грудь.
— Слава богу! — крикнула она и, понизив голос, прошипела: — Кто заставлял меня подглядывать в замочную скважину?
Виноватой оказалась Марго. Это обвинение тоже удивило ее, хотя Нора была права. Ну, а те вечера, когда против Зиги сидела Мариетта? Ведь и тогда Нора припадала к замочной скважине. Но об этом и речи не было. А вот для ненависти к Марго Нора находила все новые причины. Наконец она заговорила о самом страшном. И снова — с той ледяной нежностью, которая сковывала Марго.
— Вы подсказали мне неплохую мысль — убрать его с дороги, вы даже как будто назвали человека, который мог бы его убить. Если я пойду на это, деточка, то имейте в виду: при данных обстоятельствах и с медицинской и с юридической точки зрения в ответе буду не я. Не говоря уже о том, что защитой мне служит мое общественное положение.
«Да ее бы следовало немедленно посадить», — подумала Марго, содрогаясь от ужаса. Чего ради завела она речь о Мулле с этой опасной женщиной? Должно быть, от избытка рвения к большому делу, но без малейшего злого умысла, — наскоро подумала она в свое оправдание. Но та уже заявила:
— Подстрекательницей будете считаться вы одна.
Для усиления эффекта Нора наклонилась через стол к Марго. Это было уже лишнее. Марго вдруг почуяла какую-то угрозу — будто уходят ее силы, слабеет сознание. «Она меня гипнотизирует», —
