Том 5. Большое дело; Серьезная жизнь - Генрих Манн
Когда Марго поняла секрет хитроумного сплетения нитей, манекен повел себя точно живой. Марго засмеялась, ей захотелось хлопнуть его по руке. И что же? Манекен отдернул руку. Тут Марго оробела. Она, снова попыталась подняться со стула; нити спутались, манекен вскочил и замахал руками. Марго не на шутку струсила: как бы еще он не вцепился ей в горло! Она крикнула.
Голос ее затерялся в запертой комнате, с таким же успехом могла бы вопить и кукла. Марго стало стыдно, она решила, что никогда больше не позволит себе терять голову. Для тренировки она уставилась в физиономию своего странного партнера. Никакой он не олух! Шаттих его недооценил. Спереди он не похож на главного директора, да и ни к чему было бы такое сходство! Тем лучше, решила Марго. В нем есть какая-то обычная для манекенов безликость, нарочитая искусственность: привлекательное лицо уводило бы зрителя от главного — от вещи, надетой на куклу. «Милый труп», — мысленно называла его Марго, и в самом деле: в нем было нечто от ангела, нечто от призрака. Чтобы заглушить страх, Марго не сводила глаз с манекена. И кого же она вдруг увидела в нем? Эмануэля.
На нее смотрел ее Эмануэль. Не тот, с которым она рассталась утром, — раздраженный, озабоченный, не тот, который пришел оттуда, где у него было свидание с другой. А такой, каким он был год назад. Неужели всего только год? Милый труп, почти ангел, почти призрак. Когда-то нежно любимый, совсем недавно весь мой: Марго почудилось, что все осталось по-прежнему. Ей вспомнилось прекрасное начало.
Курортный парк, чай, танцы, по радио как раз сообщали о резком падении курса на бирже; для Марго это была самая сладостная музыка на свете. Как раз в это мгновение он вышел из автомобиля, и Марго сразу полюбила его. С ним были его друзья — Мулле и Эман, как она узнала позже. Все величали друг друга «господин директор», «господин инженер», а на поверку, по меньшей мере двое из них, оказались попросту безработными. Машину получил Эман благодаря своим связям, и то лишь на один день… Марго встретила Эмануэля таким взглядом, будто свидание было заранее назначено, и он направился прямо к ее столику.
Остальные тоже подошли и занялись Ингой. Эмануэль не замечал никого, кроме Марго. Они танцевали. Танцевали без чувственного упоения, но зато с техническим блеском, словно на состязании. Это и впрямь было состязанием, где приз — счастье. Марго и сейчас чувствовала, что тогда, во время танца, она боролась за счастье всей своей жизни. Но вскоре их снова потянуло к коктейлям, флирту и увлекательным рассказам «директоров». Они танцевали еще и еще, но уже в том первом танце узнали друг друга, завладели друг другом — и все было решено.
Они вместе ушли с танцевальной площадки и скрылись за кустами. Здесь она подарила ему первый поцелуй. Он ждал, чтобы она сама прижалась к его груди, но затем стал проявлять настойчивость. Она уже знала, что покорится ему — и будет покоряться всю жизнь, — ему, только ему. В это время в парке появился отец, Марго позвали.
Как только юноше стало известно, кто ее отец, он мгновенно сунул монокль в карман и стал умолять девушку ради самого неба забыть его пышные титулы; он изо всех сил старался пленить главного инженера — даже больше, чем его дочь. Странно, Бирка, как и Марго, он очаровал сразу, и чары эти никогда уже не ослабевали. «Да разве я могу представить себе иное? — думала Марго, глядя на куклу, с которой ее связывали невидимые нити. — Например, что я не люблю его?» Только теперь, разглядывая это странное, бледное лицо, она заметила вставленную в правый глаз половину круглого стеклышка — имитацию монокля. Даже монокль он носит. Марго заплакала.
Эмануэль носил монокль либо в особо торжественных случаях, либо для пущей импозантности. Мелкому служащему, да и мужу секретарши монокль не к лицу. Но сегодня он, вероятно, опять нацепил его, ведь он проведет вечер со своей новой подругой и хочет быть шикарным. Из Спортпаласта они, очевидно, отправятся в бар, а куда он затем поведет Ингу? Ее сестру? У нее на глазах он завладел ее родной сестрой, но Марго знала, что все равно не может его не любить. Сердцу не прикажешь, а оно отдалось навсегда. Она оплакивала свое бессилие, а кукла повторяла все движения Марго, у нее даже вздрагивал затылок. Но этого Марго не видела.
Она знала, что в борьбе за Эмануэля ей не поможет даже отец. Бирк был на стороне зятя. Он, старик, любил его еще более всепрощающей и безнадежной любовью, чем она сама. Он особенно любил Ингу за то, что она понравилась Эмануэлю. Прежде молодые люди друг друга не замечали; каприз, толкнувший их друг к другу, был сильнее и грознее всего, что могла понять такая натура, как Марго. Она только смутно догадывалась — и смирялась; по крайней мере в этот одинокий ночной час она отказалась от всякого сопротивления и вся ушла в свои думы, глядя на полу-расплывшееся лицо манекена. Милый труп, полуангел, полупризрак.
И мечталось Марго, что не существует никакого изобретения. Это — главное. Никогда бы Ингу и Эмануэля не толкнуло друг к другу с такой неодолимой силой. Взрывчатое вещество взорвало прежде всего их самих. Они все ринулись за ним, снедаемые великим вожделением. Душевная буря становилась невыносимой, в памяти Марго снова всплыл сегодняшний день, ее борьба с Ингой, Эмануэлем, Эманом, Шаттихом и его женой — и все лишь оттого, что она
