Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
А к Федорахину уже теплее, насколько это было возможно, обратился генерал с вопросом, голоден он или нет.
– А чем мы его и его людей сможем накормить, у нас всё рассчитано, да и самим-то собственно есть нечего! – ответил за Романа полковник.
– Так хоть чаем напои человека! – приказал генерал.
– Я есть не хочу. А за чай был бы благодарен! – отозвался Федорахин. – Что там с моими людьми? С ними тоже поскорей бы решить вопрос! Да хоть чем-нибудь покормить или тоже горячего чаю дать!
– Я уже распорядился об этом!
На пороге появилась ещё одна фигура с погонами штабс-капитана. «Кофу дадут, да кормить будут…» – вспомнил Роман слова унтер-офицера из караула и в глубине души рассмеялся. В это время снова появился ижевский офицер.
– Разрешите мне, господин генерал, забрать у вас перебежчика!
И не дожидаясь ответа, взволнованно обратился к Федорахину:
– Ты поможешь освободить нам наши семьи?
– Сделаю всё, что от меня зависит! Освободим, ваше высокоблагородие! – допивая горячий чай, с готовностью ответил Роман.
– Да вы что, подполковник?! Красные на нас напирают! Иртыш не встал. Нас же уничтожат не сегодня завтра! Мы прижаты к такой водной преграде… – возмутился полковник.
– У меня там мать, господин Манжетный, если вы не поняли! А у кого-то из наших жёны и дети! Нам лучше умереть, чем их оставить! – почти кричал взбешённый Колесников.
– Да забирайте хоть всех! Нам меньше мороки, – проговорил до сих пор не вмешивавшийся в разговор генерал.
– Ваше высокоблагородие! У меня к вам только одна просьба: накормите моих людей! – обратился к Колесникову Роман.
– Хорошо! Без промедлений идёмте в наш лагерь.
И, забрав с собой перебежчиков, подполковник уехал в расположение Ижевской дивизии.
В тот же день начали разрабатывать операцию по освобождению пленённых беженцев. По плану, утверждённому самим генералом Молчановым, Роман вместе со своей группой, которую составляли три бывших красноармейца, и тремя ижевцами под командованием подполковника Колесникова, должны были проникнуть в стан красных и отослать караульных лагеря беженцев. Отослать либо под предлогом смены караула, либо разоружить, либо, если мирно не получится, уничтожить. Третий вариант был абсолютно неприемлем для Романа: его сердце и разум не могли принять этот дьявольский перевёртыш и отнестись к вчерашним товарищам по оружию как к смертельным врагам…
Затем по плану следовало собрать и организовать беженцев. В это же самое время с обоих флангов по красным должны были ударить два батальона ижевцев. Взрывы гранат и стрельба должны были послужить сигналом для подводчиков и коноводов, которые должны были подогнать подводы и лошадей максимально близко к лагерю, усадить туда пленников и, насколько позволит скорость, увезти их к месту расположения Ижевской дивизии. И все это надо успеть, пока большевики будут отвлечены боем с неожиданно напавшими белогвардейцами.
К вечеру похолодало. Грязная вязкая земля стала твердеть. Что, с одной стороны, облегчало задачу по скорости передвижения, но, с другой стороны, стук копыт и колёс становился громче. Бойцы обильно смазывали телеги дёгтем и обвязывали кто чем мог копыта коней. Вот настал и час начала операции. Ночь выдалась тёмная. Роман с теми участниками, на которых была возложена первая часть задачи, легко проник в расположение своих бывших сослуживцев и, подойдя к лагерю беженцев, увидел фигуры часовых. Оба они, поставив винтовки, мирно подрёмывали. А третий, разминая ноги и пританцовывая, ходил взад-вперёд. Услышав шаги, он вскинул винтовку и крикнул:
– Стой, кто идёт!
– Свои! – ответил Федорахин.
Осветив фонарём приближающиеся фигуры и увидев у одной из них два синих кубаря на рукаве, означающих командирскую должность в красной кавалерии, красноармеец опустил винтовку. Он тихо поздоровался, но не узнал Романа, так как, видимо, был из другого дивизиона.
– Я пришёл сменить караул! Можете идти отдыхать, товарищи красноармейцы!
Но часовой, скорей всего, знал, кто и когда должен их менять, а посему, засомневавшись, хотел отойти от Романа на некоторое расстояние, чтобы, направив на пришельцев винтовку, выяснить, кто они. А если будет необходимость, то и поднять тревогу. Но было уже поздно. Новоиспечённые белогвардейцы подошли слишком близко, Роман взялся за его винтовку и на ухо требовательно приказал:
– Уноси ноги, дурак, если жить хочешь. И этих двоих забирай! Даю тебе шанс! Скажешь потом, что на вас напали! Давай, буди их! – кивнул он в сторону двух других караульных, у которых уже забрали стоявшие рядом с ними винтовки.
Ошеломлённый красноармеец заморгал глазами.
– С нами пока побудете! – голосом, не терпящим возражений, приказал подполковник Колесников и шагнул в лагерь.
Зажгли фонарь, начали расталкивать спавших на санях беженцев, укрывшихся, кто чем мог. Просыпаясь и видя на ночных гостях офицерские погоны, они начинали усиленно тереть глаза и креститься.
– Не время Николе Угоднику петь! Собирайте манатки и стройтесь! Брать только самое нужное! – прикрикнул Виктор Петрович. – Где тут у вас Марфа Андреевна Колесникова?
– Я здесь? А что надо? – раздался хрипловатый простуженный женский голос. – И тут же раздался радостный женский возглас. – Витя! Ты как тут?! Как же это…
– Я, мама! Я! Но медлить и радоваться не время! Быстрей собирайтесь!
И в это время с двух сторон загремели взрывы гранат, выстрелы, и грянуло громкое «ура-а-а!» Вскоре послышался и конский топот, и грохот колёс по замёрзшей обледенелой земле. Как ни маскировались, а шум от подлетевших телег и повозок до конца заглушить не удалось, но это с лихвой покрыли звуки неожиданно начавшегося ночного боя. Отговорить беженок не брать с собой никаких громоздких кошелей по-хорошему не удалось. Кое у кого силой пришлось отобрать и бросить часть тряпья и замотанного в них скарба. Вскоре собранный табор унёсся в сторону Иртыша. Река ко всеобщей радости к утру покрылась слоем льда, способным удерживать на себе не только людей с лошадьми, но и орудия. И беженцев, не задерживая, отправили как можно дальше в тыл дивизии.
А Федорахина вызвал к себе генерал Молчанов, пожал руку и поблагодарил от имени всех ижевцев. Но при этом и несколько огорчил. Ведь у бывшего красного командира после столь успешной операции ижевцы как солдаты вызывали заслуженное восхищение. И он было вознамерился насовсем остаться с ними…
– Но, видите ли, ижевцы не берут в свои ряды чужаков. Они воюют в том составе, в котором числятся на данный момент. Я, впрочем, уже связался по прямому проводу с генералом Смолиным. Под
