Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
– Простите, господин полковник! Но у меня в документах указано, что, кроме германской, я уже повоевал с большевиками, и ранение имею в руку с повреждением кости, не такое уж лёгкое! – с горечью сказал Обухов.
«Напомнить бы ему ещё, что я вообще добровольцем ушёл на германскую, по здоровью меня во второй разряд записали».
Но полковник ответил:
– Да не кипятитесь вы, поручик! Я всё вижу, не слепой. Просто поставьте себя на моё место. Фронт требует! Тыл требует! Штаб Верховного требует! Все чего-то хотят! Только на фронт люди перестали хотеть идти! Ладно, направляю вас в 43-й полк, но учтите, очевидно, ему придётся драться с бандитами и дезертирами, окопавшимися у нас здесь в тайге и в степи, так что это тоже не сахар! Хлебнёте ещё!
Но Иван с благодарностью взял предписание и, отдав честь, отправился к месту дислокации полка, при этом не забыв занести Елене купленный у спекулянтов подарок – кофточку её любимого вишнёвого цвета. И обрадовать её сообщением, что служить будет рядом с Омском.
Явившись к командиру полка, он сразу был представлен офицерскому собранию полка и вступил в должность командира роты. Как-то раз, неожиданно появившись перед отдыхающими вечером солдатами, Обухов услышал брань не только в адрес офицеров полка, но бойцы на чём свет стоит клеймили и генералов, и Верховного, и большевиков – похоже, им было ненавистно всё, что связано с этой непонятной войной.
– Вот пригнали нас сюда, когда дома дел невпроворот, и сиди тут! – ругался один.
– Ты погоди, Митрий! Скоро пахать надо, а там, глядишь, и сев подойдёт! А я ни сном, ни духом: ни плуг не подготовил, ни сеялку не подремонтировал! – вторил ему второй.
– А им что? Сидят там с барынями в ставке, кофу и какаву попивают, спектакля смотрят! А мы тут гний! – отплевываясь, ругался третий.
Появление Обухова в неурочный час, когда солдаты предоставлены самим себе, было для них неожиданностью. Ведь, как правило, после занятий офицеры тоже занимались своими делами. Кому было некуда идти, играли в карты, а то и, уединившись, попивали самогон, приобретённый у местных крестьян. Увидев Ивана, все замолчали на полуслове. При этом от поручика не ускользнуло, что взгляды некоторых солдат скользнули так, словно искали поддержки у офицера – особенно у одного из невзрачных солдат, на вид лет сорока. «А что им ещё говорить о нас? – подумал Иван. – Оторвали их от семей, от их крестьянских дел, а войне-то конца краю не видно. Да и офицеры хороши! Сами какой пример подают! Ведь по сути дела открыто показывают, что им тоже ничего не надо, лишь бы время убить. Разве с такими командирами одержать победу?» – горестно усмехнувшись про себя, заключил Обухов.
– Как фамилия, боец? – обратился он к солдату, явно пользующемуся авторитетом у сослуживцев.
– Митрофанов, ваше благородие! – ответил последний.
– Зайдёшь сегодня ко мне, я квартирую вон в той избе! – Иван показал рукой.
После ужина к нему явился Митрофанов.
– Проходи, солдат, садись, чай будем пить!
Гость несколько опешил, видимо, ожидая разноса или, того хуже, допроса офицера об услышанном им разговоре среди солдат, а его пригласили к столу, да ещё сам офицер. Уж не подвох ли это какой? …Иван разлил по кружкам чай, поставив одну перед Митрофановым, положил рядом кусок пирога.
– Вот что я решил, Митрофанов: назначаю тебя своим вестовым! Понятно?
– Слушаюсь, ваш бродь!
– Далее, – продолжил поручик, отхлёбывая чай. – Я не знаю в данной обстановке, что там у вас в роте: комитет или даже совдеп намечается! Ты мне скажи вот что, не бойся: солдаты моей роты не хотят идти воевать с большевиками?
– По правде говоря, не хотят! Ведь мужик только с германской пришёл, не успел своё порушенное, запущенное за войну хозяйство наладить, а его опять на войну забирают! Понятно было бы с германцем али японцем! А то против своих! Большевики, большевики… А где они, кто они?! Мы тут ни одного не видели! Они в городах может народ мутят, а мы тут при чём? А мужики обозлены на власть, ведь уж не молодые наши-то, всем поди уж если не пятый десяток, так далеко за тридцать, их от семей, от полевых работ оторвали! Да и воевать против кого отправляют?! Добро бы на фронт, а то с партизанами, в коих свои же мужики могут оказаться! Вот! Уж не обессудьте, вашбродь, всю правду вам высказал. А комитета нету… из тех, какие на фронте были!
– Спасибо, Митрофанов, за прямоту! С большевиками, брат, воевать надо. Ведь это они всю кашу заварили, что в России сейчас происходит. Придут сюда – у тебя же землю всю отберут и между неимущими разделят. Пока они просто до вас не дошли, и вы не знаете, что это за враг. Вопрос только, как с ними воевать. Я пока и сам не знаю…
Иван замолчал, ненадолго задумавшись. Действительно, как воевать и с кем? Будучи руководителем контрразведки, он достаточно повидал красных. Но и своим знал цену. Ведь кто командует в тылу и на фронте? Сволочь на сволочи сидит и сволочью погоняет…
– Вашбродь, дозволь ещё сказать!
– Говори!
– А поговаривают тут, что взять бы да и замириться с большевиками, поскольку у нас в Сибирь они не приходили… Может, договориться с ими, чтоб они в России сидели, а сюда не совались! И опять же вы сказали, что землю отберут, а её в Сибири вона сколько – бери не хочу…
«А не так ты прост, Митрофанов, как хочешь казаться»! – подумал Обухов.
– Послушай, Митрофанов! Я вот что думаю: небольшими группами, по очереди я буду мужиков на пару-другую дней домой отпускать. Только никаких самоволок! Вы уж там сами распределите очередность, а то подведёте и меня и себя. Я тогда открещусь, скажу, что сами ушли. Так что давай договоримся так.
– Вот за это спасибо! Мужики-то как благодарны будут!
– Со спасибом ты бы, брат, погодил. Панибратства я всё же не допущу! Вот ты, кажись, у них за старшего. Всё через тебя будет, и с тебя спрос как с вестового особый. Чтобы завтра видел всех на плацу! А к вечеру посмотрим.
– Слушаюсь, вашбродь! Разрешите идтить!
– Иди!
И Митрофанов, выйдя, бодро зашагал к импровизированной казарме.
А Иван Обухов… В литературе о белом движении можно найти примеры прямо противоположной тактики – скажем, в мемуарах подполковника Ф.Ф. Мейбома, который внедрял
