Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов
В это же самое время поступило сообщение с аналогичной просьбой от командования красных к Алапаевским партизанам, перебазировавшимся к этому времени ближе к Алапаевску и вставшим лагерем вблизи Верхней Алапаихи. Командир наступающей на Егоршино конной группы Томин просил во что бы то ни стало задержать хотя бы на сутки части белых, остановившиеся в Алапаевске. Пётр Мокин, командир взвода сапёров, и Роман Федорахин были вызваны в штабной шалаш. Как и в прошлый раз, в шалаше, склонившись над картой, сидели начальник штаба, комиссар и сам командир Черепанов.
– Ребята, кажется, наступает развязка! Красная армия сегодня с утра завязала бой за станцию Егоршино. По нашим сведениям белые из Алапаевска готовятся выступить туда на помощь своим. Естественно, у них только один путь – по железке. Так что сам Бог велел нам их задержать! Твои подрывники, Петя, пусть рвут вот здесь чугунку! – И Черепанов ткнул пальцем на карте в точку на 132-м разъезде. – Федорахин со своими орлами сидит в засаде, прикрывает вас и приковывает к себе противника, если конечно беляки проявят упрямство! А там подтянемся и мы со всем отрядом. Задача ясна?
– Яснее не бывает! – бросил Роман.
– Полчаса вам на сборы! А лучше, если соберётесь ещё быстрей!
Стремительно двигаясь верхом, группы партизан вышли уже через час. Оставив за пригорком коней с коноводами, Роман со своими бойцами расположился в густом кустарнике, тянувшемся вдоль железнодорожного полотна. Предполагалось, что после подрыва беляки попытаются восстановить железную дорогу и выйдут из вагонов. Вот тогда-то группа Федорахина и должна будет открыть по ним ружейно-пулемётный огонь, а потом, медленно отступая, дожидаться подхода всего отряда.
Не успели сапёры окончить свою работу, как со стороны Алапаевска уже показался лёгкий дымок. Командир как мог торопил своих бойцов. Наконец по команде подрывники бросились в стороны. То ли потому, что торопились, то ли ещё по какой-то причине, но взрыв неожиданно прогремел раньше, чем было задумано. Очевидно, с приближающегося паровоза прекрасно услышали взрыв и увидели рассеивающийся дым, разлетающиеся в стороны шпалы и искореженные рельсы. Бронепоезд остановился. Из головного вагона вышел какой-то человек в форме железнодорожника и медленно подошёл к месту взрыва. Роман и упавший рядом с ним Пётр Мокин ждали, что будет дальше. Железнодорожник постоял, посмотрел на воронку на месте взрыва, на разбросанные рельсы и шпалы и вернулся обратно в броневагон.
– А что, если они просто сейчас назад двинут? Не лучше ли было рвануть у них и позади? – спросил Федорахин, как будто это было сделать ещё не поздно.
– Да ну их! Пусть лучше убираются восвояси! И наши целы останутся!
Федорахин пытался разглядеть через амбразуры и щели людей, находившихся в бронепоезде. И ему казалось, что на него сквозь листву кустов так же смотрели глаза, полные решимости, отчаяния и ненависти. Холодок пробежал по телу Романа. «Нет, действительно, пусть лучше уйдут с миром! Эти будут драться с отчаянием обречённых».
Как раз в этот момент, заподозрив в кустах недоброе, из бронепоезда чесанули по подозрительной зелени из всех имеющихся пулемётов. Первые же слепые очереди достигли цели. Несколько партизан было ранено. Появились даже убитые. Пришлось, не дожидаясь подхода отряда, спешно ретироваться. А бронепоезд белых, дав длинный протяжный гудок, как и предположил Роман, пошёл обратно в Алапаевск.
* * *
После того как вернулся бронепоезд, а Бордзиловскому сообщили об отсутствии связи с Егоршино, полковнику стало плохо. Командование взял в свои руки начальник штаба. Приказано было всем младшим командирам немедленно начать реквизицию у населения подвод и конского состава. Решено было начать движение по двум дорогам на Ирбит. А дальше – так же двумя колоннами, одной на Камышлов, чтоб вырваться на Транссиб, а другой – на Тавду, чтобы водным путём добраться до Тюмени. Бронепоезд был взорван. Подорвали также мост через реку Вогулку, окаймлявшую на западе город.
У партизан, узнавших о реквизициях, тоже началась паника. Первыми не выдержали горняки Нейво-Алапаихи и выпросили у командира разрешение ударить по белогвардейцам с южной стороны города. Их взвод под командованием Евсеева переправился через Нейву и залёг прямо напротив своего посёлка. Как раз в это время туда вступила группа белых стрелков – вероятно, за подвижным составом. По ним был открыт беспорядочный огонь. Стрелки остановились, но также открыли ответный огонь. В ходе перестрелки появились убитые и раненые: у красных был ранен Егор Кабаков, и сам командир Евсеев. Вскоре белые отошли. Черепанов приказал дать вверх несколько залпов и начать наступление на Алапаевск. Но противник не стал дожидаться огневого контакта, а, как и было решено, по двум дорогам стал спешно покидать город. Об этом Черепанову доложил прибывший из города связной и разведчик Иван Кузьминых.
– Уходят! С вечера все дороги к Ирбиту забиты были, а уж к утру только верховых видели. Видно, хвосты прикрывают. А на станции-то что делается! Там вагоны с оружием, боеприпасами, с добром всяким! Так народу туда навалило, двери вышибают и всё тащат! Как бы не рванули невзначай! Бросят окурок, а то просто искра от цигарки в огнеприпасы – и ага!
– Группе Мокина занять железнодорожный мост! Я занимаю станцию! Федорахину с конными обойти город и войти с северной части. Граждан, тех, которые будут что-то тащить, заворачивать обратно на станцию вместе с награбленным!
И партизаны бросились исполнять приказ. Роман, обойдя город и выйдя на Ирбитский тракт, сразу же наткнулся на группу белогвардейцев, но не отступающих, а идущих в город. Увидя конных с красными ленточками, последние подняли руки. Выскочивший вперёд один из бойцов Федорахина Данилов выхватил шашку и хотел рубануть одного из пленных. Но командир, легко подскочив, подставил свой клинок и отбил шашку, которая тотчас же выпала у «лихого рубаки» из рук.
– За отца мстишь? Так это на фронте будешь делать! Против вооружённых врагов, а не безоружных! Не видишь, они сдаются? Трусы так поступают!
И пригрозив своим самодельной нагайкой, добавил:
– Чтобы среди моих бойцов такого не было! Увижу или услышу – запорю лично! Никакие комиссары и командиры не помогут!
Роман приказал Данилову отконвоировать сдающихся в город, а на въезде, на Загородной улице, встретил подводу, нагруженную доверху всяким скарбом, коврами и тюками с разной мануфактурой. Рядом с возом, гордо подняв голову, вышагивал односельчанин Романа дядя Гордей. Роман,
