Рушатся берега - Нгуен Динь Тхи
Проституция в Хайфоне росла неудержимо. Как только темнело, во всех парках, скверах, переулках появлялись женщины в белых платьях, которые как привидения преследовали проходящих мужчин. Чтобы не умереть с голоду, эти несчастные продавали свое тело за несколько хао, иногда даже за несколько су. Проклятье!..
Кхак зашел за куст и встал так, чтобы видеть площадку с каменными скамьями в центре парка.
Через некоторое время, ведя велосипед, на дорожке показался Конг. Кхак не торопился выходить на свет, желая убедиться, что Конг не привел никого за собой. Конг прислонил велосипед к дереву и опустился на скамью. Взглянув на часы, он закурил. Кхак продолжал стоять в тени. Докурив сигарету, Конг огляделся и зажег вторую. Время от времени мимо него проходили люди, но ни один не обратил на него внимания. Какая-то девица остановилась недалеко от скамейки, потом прошлась разок-другой и подошла к Конгу. Они о чем-то поговорили, Конг предложил ей сигарету, она закурила и пошла дальше. Наконец, убедившись, что вокруг ничего подозрительного нет, Кхак подошел к Конгу.
— Давно ждешь меня? Я немного задержался.
На лице Конга мелькнула мгновенная растерянность. Он раскрыл было рот, чтобы ответить что-то, но Кхак опередил его, произнес пароль. В свете фонаря Кхак заметил, как во рту у Конга блеснул золотой зуб. Кхак предложил пройтись, и они пошли из сквера в сторону перекрестка Нга Сау. Конг время от времени с любопытством поглядывал на своего спутника.
— С тех пор как арестовали Лыонга, — заговорил Конг, — оборвались все связи и я чувствовал себя совсем потерянным. А сейчас будто снова нашел родных... Эти месяцы я не сидел сложа руки. Недавно мне удалось связаться с группой матросов с военного корабля «Меконг», они просили дать им литературу и свести с кем-нибудь из партийного руководства.
— Сколько их?
— Со мной держали связь двое, но они говорят, что их целая группа. Настроения еще не ясны. К ним якобы приходил представитель от партии «Возрождение» , уверял, что японцы хотят посадить на престол принца Кыонг Де и помочь выгнать французов. Матросы в растерянности, не знают, как им быть. Хотят поговорить с представителем нашей партии.
— Почему ты раньше ничего не сказал об этом Моку?
Конг наклонился к Кхаку.
— Откровенно скажу, Мок парень хороший, но в таком деле я ему не доверился. Во-первых, он не умеет выступать и вряд ли сумел бы убедить матросов. А во-вторых, — Конг понизил голос, — его дядя тайный агент.
— Это точно?
— Да. Но это известно только мне, так как мы с ним из одной деревни. Я хотел сообщить об этом в парторганизацию, но до сих пор мне не удавалось ни с кем связаться. Не ему же самому говорить об этом. Вот почему я ничего не сказал ему о том, что привлек группу сочувствующих.
— Чем же вы занимались?
— Читали партийную литературу, вели пропаганду, создали подпольные тройки по всем правилам конспирации.
Кхак вел Конга по безлюдным улицам, потом свернул в переулок, в другой и так, запутывая след, снова вернулся на ту же улицу.
— Проверяешь, нет ли кого за нами? — улыбнулся Конг. — Осторожность никогда не помешает. Наше новое руководство неплохо работает, уже добилось кое-чего. Прежде я работал с Лыонгом. Он, конечно, смелый товарищ, но часто зря шел на риск. Сколько ни говорил ему об этом, не слушался он меня. А теперь я и сам ученый, руки мне обработали так, что на всю жизнь остался калекой.
Он протянул Кхаку левую руку — на ней торчал лишь указательный палец и один сустав большого.
— За эти два они меня подвешивали, а остальные зажимали в тиски, вот я их и лишился. Хорошо, что вовремя успели отнять, а то бы без руки мог остаться.
Конг выругался. У Кхака защемило сердце от жалости.
— Пытал меня сам «шеф». Вот был зверь!
Кхак уже слышал об этом жандарме, которого заключенные прозвали «шефом». Он когда-то специализировался на спекулянтах и босяках. Прозвище, которое те дали жандарму, нравилось ему самому. За жестокость на допросах его повысили в должности — сделали агентом политической полиции. Недавно он, кажется, был переведен в Ханой.
Кхак решил узнать подробнее о матросах с «Меконга».
— Как зовут того матроса, который связан с тобой?
— Хай...
— Хорошо. Сделаем так. Связь держать будем через Мока. Я пришлю тебе немного литературы. А ты сообщи мне, когда вернется из плавания «Меконг». Тогда и обдумаем, как нам встретиться с матросами.
— Ладно.
Кхак расспросил еще Конга о сочувствующих, и они расстались. Подождав, пока Конг уехал на своем велосипеде, Кхак отправился к себе. Он шел по узким переулкам, шел быстро, снова петляя и то и дело оглядываясь назад. И только когда окончательно уверился, что «хвоста» нет, замедлил шаги. Многое из того, что говорил Конг, он и сам знал. Так, Кхаку давно было известно, что дядя Мока служит тайным осведомителем. Об этом ему рассказал сам Мок. Но было в Конге какое-то едва уловимое лукавство, которое настораживало Кхака. После того как тот показал свою изуродованную руку, недоверие Кхака уменьшилось, но не исчезло совсем. Нужно было обязательно выяснить, при каких обстоятельствах был арестован весь горком вместе с Лыонгом. Разумеется, здесь не обошлось без предательства. Но как узнать, кто провокатор?.. Что бы там ни было, а наладить связь с матросами сейчас очень важно. Еще во время беседы с Конгом Кхак начал обдумывать, каким образом можно было бы связаться с ними и выяснить обстановку на корабле. А в дальнейшем нужно под каким-нибудь благовидным предлогом изолировать от них Конга. Что же до самого Конга, то надо хорошенько проверить его, испытать в деле, а уж потом решить, достоин ли он доверия.
У знакомой калитки Кхак внимательно огляделся, проскользнул в небольшой дворик и, подойдя на цыпочках к окну, заглянул в щель между ставнями. В комнате было тихо. Тускло горел светильник. Сон готовил за столом уроки, Ан шила, склонившись над ворохом солдатской одежды, которой была завалена деревянная кровать. При виде этой склоненной головы и темных волос Кхак ощутил в груди волнение. Ему очень хотелось, чтобы Ан подняла сейчас на него свои черные глаза, но она так углубилась в работу, что ничего вокруг не замечала.
— Сон, открой мне, — тихо, почти шепотом сказал Кхак.
От этого шепота и Сон и Ан вздрогнули. Сон подбежал к окну и, убедившись, что это
