Зимняя бегония. Том 1 - Шуй Жу Тянь-Эр
– Сестра Цзиньлин тоже девочка, но она ходит в школу.
– Цзиньлин пошла в школу только в пятнадцать лет, тебе ещё остается два года, – вторая госпожа взглянула на Фань Цзиньлин: – К тому же второй брат тайком отправил её в школу, когда я вышла замуж, не обсудив это со мной. Будь я в родительском доме, её второй брат не осмелился бы это провернуть.
Фань Цзиньлин прошиб холодный пот, про себя она подумала: «Если бы я не училась, то закончила бы во внутренних покоях, как девица из семьи старого образца, а что интересного в такой жизни?»
Чача-эр повысила голос:
– Дочь Лао Гэ младше меня на четыре года, а уже ходит в школу.
– Из какой семьи Лао Гэ и из какой семьи мы? Разве нас можно сравнивать? – вторая госпожа говорила отчётливо и непреклонно. – В любом случае мы вернёмся к этому разговору через два года.
За этим семейным столом Цзян Мэнпин была гостем, и вмешиваться в чужие домашние дела ей было неудобно. Брат и сестра из семьи Фань всегда боялись старшей сестры, так что и Фань Цзиньлин не осмелилась ничего сказать. Четвёртая наложница слепо следовала за второй госпожой, признавая лишь её одну. Чача-эр осталась в полном одиночестве. Однако в этот миг четвёртая сестра забралась на кан и выкрикнула:
– Невестка, я тоже хочу пойти учиться вместе с третьей сестрой!
Чэн Фэнтай злорадно усмехнулся – против всяческих ожиданий ещё один член семьи осмелился бунтовать.
Четвёртая наложница немедленно одёрнула дочь:
– Мэйинь! А ну-ка сядь!
Вторая госпожа обернулась к четвёртой наложнице, с ликующей улыбкой поинтересовавшись у неё:
– Матушка, а что вы скажете?
Хотя четвёртая наложница была младшей женой отца Чэн Фэнтая и жила в семье Чэн дольше всех остальных, сейчас всё домашнее хозяйство вела вторая госпожа. Вторая госпожа как старшая законная дочь в родительской семье от рождения обладала авторитетом и властью и всегда держала себя с достоинством. Четвёртая наложница родилась в бедной семье низкого происхождения, она была моложе второй госпожи на пару лет и как будто боялась её. Она всегда льстиво улыбалась второй госпоже, не смея сказать ей и слова поперёк. Она знала о современных воззрениях Чэн Фэнтая, но разгневать вторую госпожу боялась больше, чем его, а потому только и могла сказать:
– Барышни в нашей семье такие изнеженные и хрупкие, Мэйинь сама ещё не ест, её кормит нянечка! Как она может ходить в школу? Я думаю, лучше подождать два года, она окрепнет, тогда и поговорим об этом снова, а пока что у неё даже кисть в руке дрожит.
Вторая госпожа закивала с довольным видом:
– Матушка думает так же, как и я! – И обратилась к Чача-эр: – Сама посмотри, все родители на свете желают своим детям одного. К несчастью, ты осталась без отца и матери, и тебя вырастила я. Ты должна уважать меня как мать и делать, что я говорю! Больше мы не будем говорить о школе – пока я здесь, школа под запретом. Если с вами, девицами, что-то случится снаружи, разве тем самым я не нанесу оскорбление предкам семьи Чэн? Или же иди к своему брату и договаривайся с ним. Если он согласится, мне уже не будет до этого никакого дела.
Чача-эр повернулась и во весь голос крикнула:
– Брат!
Чэн Фэнтай улыбнулся, подумав: «Невестку одолеть не вышло, так сразу вспомнила, что у тебя есть старший брат?»
– Я уже говорил, что мы вернёмся к этому разговору через два года, чего ещё меня спрашивать? В нашей семье с самого начала установлено правило: я думаю только о том, как заработать деньги, а всем остальным занимается твоя невестка. Ты должна быть послушной. Невестка воспитала тебя как родную, разве может она навредить тебе?
Если бы Чэн Фэнтай подмигнул, вторая госпожа непременно это бы заметила. Он только и мог, что пристально смотреть на младшую сестру, вложив в этот взгляд все свои чувства. Во всём мире, пожалуй, лишь Чача-эр и Фань Лянь могли понять, что скрывалось за этим его взглядом. Чача-эр ничего больше не сказала, посидела ещё немного и, попрощавшись, ушла спать.
Вторая госпожа заговорила:
– Пусть дети тоже идут спать. Час уже поздний.
Чэн Фэнтай поднялся и замахал детям рукой:
– Идёмте, папа отведёт вас в спальню!
Услышав эти слова, старший и второй барчуки ужасно обрадовались и изумились такой неожиданной милости, ибо отец давно уже не обращал на них внимания. Поспешно обувшись, они подбежали к отцу. Второй барчук только хотел взять отца за руку, как Чэн Фэнтай присел на корточки и сказал:
– Мэйинь, забирайся! Брат покатает тебя на спине!
С радостным возгласом Мэйинь вскарабкалась на спину Чэн Фэнтая, ухватив его за шею и перепачкав его воротник финиковым соком, однако Чэн Фэнтая это нисколько не смутило. Второй барчук ужасно расстроился и принялся кусать нижнюю губу, словно собираясь вот-вот заплакать. Старший брат потянул его за рукав, не позволяя устроить раздор.
Неся на спине младшую сестру, Чэн Фэнтай со смехом сказал Фань Цзиньлин:
– Барышня Лин, как следует развлекитесь с двоюродной невесткой! Если этот подлец, твой второй брат, так и не заедет за вами, пошлите за Лао Гэ, чтобы он непременно проследил, как вы войдёте в дом. А лучше всего заночуйте здесь.
Фань Цзиньлин сблизилась с Цзян Мэнпин и чувствовала сейчас, что та ей ближе родных брата и сестры, само собой, она позаботится о Цзян Мэнпин, так чего Чэн Фэнтаю лишний раз докучать им болтовнёй и беспокойствами.
Чэн Фэнтай вновь обратился к Цзян Мэнпин:
– Двоюродная невестка, прошу прощения, вынужден вас покинуть. Когда двоюродный брат вернётся, непременно передайте ему, что я приглашаю его на обед!
Цзян Мэнпин улыбнулась:
– О, я обязательно передам. Он и впрямь очень занят.
Чэн Фэнтай продолжал:
– Впредь, когда двоюродного брата не будет дома, сразу же приходите к нам, уж составьте компанию нашей второй госпоже, вы обе так хорошо поладили.
Вторая госпожа, которую его участие на мгновение смягчило, укоризненно улыбнулась:
– Скорее иди спать, что ты копаешься.
Чача-эр, сидевшая подле второй госпожи, поднялась, собираясь уйти, вторая госпожа схватила её за запястье, в её взгляде плескалась нежность:
– Хорошая девочка…
Связь невестки и золовки была необычайно крепкой, почти как у матери и дочери, и они не собирались ссориться из-за инцидента со школой. Чача-эр похлопала вторую госпожа по руке и ласково проговорила:
– Невестка, я
