Личный тать Его Величества - Николай Александрович Стародымов
Постепенно жизнь в столице возвращалась в своё русло. Только возбуждённых людей по улицам оказалось куда больше привычного. Все собирались, гомонили, слушали ораторов – при любой заварухе всегда находятся те, кто если не больше других знает, то больше всех говорит.
Слухи бродили самые разные.
Но главное – всех интересовал один вопрос: что дальше?
Государства без царя не бывает. И как быть, если нет природного царя?..
В народе крепла уверенность, что все беды России проистекают именно от того, что уже длительное время в стране нет законного правителя. То Бориса Годунова выкликнули, и за грехи его, в том числе, и сын поплатился – благочестивый юноша, но уж больно к власти неспособный… Потом Самозванец… Да к тому же вздумавший царицей взять иноземку-латинянку…
Должен объявиться настоящий, истинный, природный царь!
А где его взять, коль нет законного?.. Коль род, идущий от Даниила и Ивана Калиты, пресёкся?..
Вот и рядили каждый по-своему. Больше склонялись к тому, чтобы провести Земский собор, который бы и определил нового правителя, смотрителя Земли Русской… Хотя и у этой позиции противники находились. Это ж снова получится государь выкликнутый, не законный… А каков же может быть законный?.. На этот вопрос ответа не находилось.
В этих условиях и склонялся к вечеру день 17 мая 1606 года от Рождества Христова, когда убили самозваного царя, вошедшего в историю как Лжедмитрий. Каждому грядущее рисовалось по-своему.
Борьба за престол
Учиться дозволено и у врага.
Овидий
Ивана разбудили задолго до рассвета. Он вскочил легко – ожидал такого пробуждения. Позавтракали томлёной в печи горячей кашей.
Перед сражением опытный ратник старается особо не наедаться – известно же, на пустой желудок и драться сподручнее. Однако придётся ли нонче сабелькой махать, неведомо, а вот в том, что день предстоит долгий и хлопотный, в том сомнения не возникало. Поэтому плотно поесть – не лишне, потому что неведомо, когда доведётся пообедать, да и доведётся ли вообще.
Голицын внимательно обвёл взглядом своих дружинников. Ничего не сказал – судя по всему, остался доволен.
– За мной! – скомандовал.
…После того, как накануне свергли, а потом убили Лжедмитрия, бояре и прочие царедворцы пошумели во дворце, да и разъехались по своим усадьбам. Каждый принялся высчитывать, у кого род древнее, у кого шансов больше на царёв трон. Кто сам примеривался, кто мучительно решал, за кого из Рюриковичей голос отдать… Сейчас самое время в придворной иерархии повыше протолкаться!
Об убиенном Лжедмитрии мало кто жалел. Разве что кто из молодых – уж больно вольные нравы завёл пришлый царь во дворце, кому-то это и нравилось… Пиры, маскарады, потехи всякие… А с приездом в Москву Марины и вообще гулянья начались каждый день… Теперь, судя по всему, этому веселью пришёл конец…
Но с другой стороны, обилие иноземцев, которые повсеместно оттесняли природных русских от государя и правления, не нравилось и молодым. Так что если кто и вспоминал что доброе про убиенного, то не слишком жалостно.
Зато все говорили исключительно о завтрашнем дне: что то он готовит! С тем и засыпали, хлебнув на ночь кто квасу, кто бражки, а кто и чего покрепче…
Однако в одной усадьбе спать так и не ложились. В родовой усадьбе князя Василия Шуйского.
…У великого князя Александра Ярославина, прозваньем Беспокойный, которого иначе ещё именуют по славному ратному подвигу Александром Невским, родилось четверо сыновей. Третьему по старшинству, Андрею, достался богатый и достославный Городец-на-Волге. А младшему, Даниилу – захолустная Москва.
Однако совсем скоро, в немалой степени трудами (нередко неправедными) сына Даниила, Ивана, за хозяйственность прозванного Калитой, именно Москва стала столицей разраставшихся русских земель. Городец же постепенно заглох, а потом и вовсе оказался в зависимости от Москвы. Между тем, сын Ивана Даниловича, князь Симеон, за независимый норов и всегда высоко поднятую голову прозванный Гордым, выторговал у ордынского хана Джанибека право наследования московского княжения потомками, то есть отмены древнего лествичного права. Так Москва закрепилась за родовой Даниила Александровича.
Вот и получилось, что потомки старшего брата Андрея оказались в служении у потомков младшей ветви родословного древа. Только теперь их родовое прозвище стало Шуйские.
Между тем, следует вспомнить, что прозвище Андрею прилепилось Скоросый, то есть «вздорный», «склочный», «мелочно-конфликтный». И вот эту черту, склонность к «скоросости», наследовали многие его потомки. Нет, не все, конечно, достаточно вспомнить Ивана Петровича – героя обороны Пскова от Стефана Батория… Но всё же многие.
А уж кто-кто, а Василий Иванович обладал им в избытке!
Всю жизнь грызла его зависть. Вернее, даже не зависть, а чувство попранной в отношение его справедливости. Он должен сидеть на троне царя России! Он, а не Даниловичи.
С правлением Иоанна Грозного, впрочем, он как-то мирился, не особо высовывался со своими амбициями. У Иоанна Васильевича – не забалуешь!
А уж как отошёл тот в мир иной, тут и почуял князь Василий: пришла пора действовать!
Ну и начал мутить воду – сначала попытался подготовить сторонников при правлении слабого здоровьем бездетного Фёдора Иоанновича. Но тогда Борис Годунов его переиграл. Затем Василий Иванович едва не лишился головы, пытаясь поднять булгу против Лжедмитрия, да пожалел его Самозванец… Тут и вовсе притих Василий Иванович, стал действовать куда осторожнее…
Помня, как пришёл к власти Борис Годунов, он решил идти по тому же пути. Не дать опомниться своим соперникам, не позволить им объединиться и выдвинуть другого кандидата на трон!
Тем более, у того же Годунова хоть какое-то формальное родство имелось с природным государем – его сестра Ирина была замужем за царём Фёдором Иоанновичем. Следует отметить, что Ирину все очень любили и жалели, в первую очередь потому, что Господь ей детишек не дал – единственная дочка родилась хиленькой, и вскорости померла, сердешная…
У Шуйского прав на престол имелось вроде как немало. Однако не настолько уж больше, чем, скажем, у Фёдора Мстиславского или Митьки Пожарского… К тому же у Шуйского, в отличие от тех двоих, душевных друзей мало – тяжко с людьми сходился, по причине того же характера.
Потому и рассудил Василий Иванович, что до собственно полноценного Земского собора дело лучше не доводить. Потому что кто там верх одержит – ещё бабушка надвое сказала!
Потому и не спал он этой ночью: со своими сподвижниками планировал, как завладеть шапкой Мономаха.
Пока его конкуренты сладко почивали и
