На острие меча - Вадим Николаевич Поситко
– Разворот вправо! Идем в одной линии с флагманом! – распорядился Лукан, как только корабль Аттиана стал менять курс.
– Вот и началось. – Капитан водрузил на голову видавший виды шлем с черным гребнем из конского волоса, затянул ремешки. – Да поможет нам Марс!
Его короткие, с прорывающейся хрипотой приказы внесли новое оживление на их судно. Кормчие разом навалились на рули. Точно ощетинившаяся копьями фаланга, застыли в вертикальном положении весла правого борта, в то время как на левом ударили по воде с ускоренной мощью. Септирема, подчиняясь человеческой воле, стала медленно поворачиваться в сторону открытого моря, нацеливаясь носом в выступающий левый фланг врага. Выровнялась под нужным углом и уже на всех веслах, набирая скорость, устремилась вперед. Белые буруны, вспенившие свинцовую гладь, охватили ее широким, колючим от брызг шлейфом. Почуяв неладное, с криками унеслись к берегу чайки.
Капитан не стал задерживаться и покинул башню, чтобы занять свое место на палубе. За ним последовал и матрос. А по лестницам центральной и носовой башен уже поднимались воины из обслуги стоявших на них скорпионов. Молча, со знанием дела, они занялись подготовкой стрелометов к бою. Ни одного лишнего движения, каждое отработано до автоматизма; на застывших сосредоточенных лицах – привычное напряжение опытных бойцов.
Лукан обернулся к ровному и грозному строю основного флота, который под командой Галла шел в прежнем порядке, проверил, надежно ли закреплен шлем. Показалось, что недостаточно, и он затянул ремешки нащечников туже. Хотел разглядеть штандарт корабля наместника – тот должен был находиться посередине, – но тут жалобно заскрипели ступени лестницы, и на башню поднялся центурион – рослый мужчина, с ярко-рыжей щетиной на подбородке и щеках и тяжелым, как у медведя, взглядом.
– Трибун! Какие будут указания? – Темные, неопределенного цвета глаза буквально буравили Лукана, который рядом с центурионом выглядел подростком, ради бравады надевшим на себя доспехи. Впрочем, подобным образом выглядели и многие легионеры, находившиеся сейчас на корабле.
– Вот что, Кассий. Распорядись, чтобы еще раз смочили водой защитные кожи башен. И шкуры на фальшбортах. – Лукан назвал его по имени, и это великану определенно понравилось.
– Есть, командир! – Он отдал приказы, не сходя с башни, и неподвижно замер рядом.
На палубе септиремы разместилась вторая центурия второй когорты и такое же количество легкой пехоты. В усиление им были приданы десять лучников-сирийцев. Все группы солдат заняли строго отведенные им места. Но если римляне все-таки представляли собой единую массу, пусть и разделенную условной чертой, где легионер всегда выше по своему положению, чем ауксиларий, пусть даже и убеленный сединами ветеран, то сирийцы держались особняком. Они сбились в тесную кучку на носу судна и о чем-то болтали, время от времени вытягивая руки в сторону приближающегося боспорского флота.
– Лопочут по-своему и в ухо не дуют, эфиопы черномазые, – пробасил Кассий.
Лукан обернулся. Центурион смотрел на лучников и усмехался то ли с презрением, то ли с безобидной веселостью. Трудно было определись по его малоподвижному суровому лицу.
– Они не эфиопы, они сирийцы, – поправил его Лукан.
– Так ли, командир, что в гавани Феодосии могут свободно поместиться сто кораблей? – спросил он вдруг.
– Да, могут. Ты это к чему?
– Слышал, ребята говорили. Как-то не поверилось мне.
– Почему не поверилось? Думал, Таврика – нецивилизованная страна?
– Точно так. Думал. – Кассий пожал могучими плечами. – Так ведь никто же толком не знает, что здесь и как.
Лукана такое простодушное объяснение нисколько не удивило: не только легионеры, но и многие офицеры имели весьма смутное представление о тех землях, в которые посылал их защищать свои интересы Рим, и уж тем более – об уровне развития обитавших на этих землях народов. Он подавил уже готовую появиться на лице улыбку, пояснил сдержанно:
– Пантикапей, с которым мы сейчас воюем, всего на двести лет моложе Рима. Так что суди сам, достойные они нам соперники или нет.
Кассий уважительно качнул большой головой, которую защищал железный шлем с продольным гребнем – отличительный знак центуриона. Сощурил глаза.
– Что ж, побить достойного противника – всегда почетно. Это не разогнать толпу полуодетых дикарей, тут другая слава. – Его взгляд многозначительно переместился на корабли врага. – Одолеем?
– Должны одолеть, – ответил Лукан как можно тверже. – Я верю в нашего легата.
На широком лице Кассия появилась выражение удовлетворения. Он выпятил вперед мощную, как скала, грудь.
– Мы все в него верим. И с готовностью пойдем за ним, куда бы он ни повел.
– Что ж, я рад, что мы понимаем друг друга. Ну а сейчас расставь своих людей по позициям, а командира ауксилариев направь ко мне.
– Будет исполнено!
Центурион удалился, и Лукан вновь сосредоточился на вражеском флоте, расстояние до которого сокращалось с каждым ударом весла.
* * *
– Он безумец! – вскричал Гесион, наваливаясь грудью на бортик башни и всматриваясь в отделившуюся от общего строя небольшую линию римских судов.
– Я так не думаю, – спокойно возразил Митридат. – Галл не глупец, чтобы жертвовать лучшими кораблями в самом начале битвы.
Он стоял, сцепив за спиной руки и широко расставив ноги, невозмутимый и в то же время грозный, как и весь его флот. Ни тени сомнения, ни даже блика беспокойства на его застывшем лице; лишь легкий ветерок тревожит волосы непокрытой головы. Сегодня он должен победить. Для этого есть все шансы. По размерам обе эскадры практически равны. Но у него больше пентер, или, как называют их латиняне, квинквирем, – мощных и довольно быстроходных кораблей с большой командой и артиллерией. Да, сегодня…
– И все же, повелитель, – прервал его мысли наварх, – что он задумал?
Митридат переместил взгляд на левое крыло своего флота, ухмыльнулся.
– Срезать наш фланг.
– Пятью кораблями?!
– Похоже на то. Но ты посмотри, Гесион, что это за корабли! Это настоящие крепости! У нас, к сожалению, таких нет.
– Но все равно, повелитель, их только пять!
– Да, пока что пять. – В голосе царя вдруг проступили нотки озабоченности, он сдвинул брови, вытянул руку в сторону открытого моря. – Посмотри туда!
Обходя правое крыло римлян, вперед выдвинулась цепочка кораблей. Судя по размерам – бирем. Они шли на полном ходу, словно спешили пройти мимо обеих эскадр.
– Хотят избежать боя? – без особой уверенности предположил Гесион.
– Напротив. – Митридат непроизвольно положил руку на позолоченную рукоять меча. – Они будут атаковать.
Биремы будто услышали этот сильный, властный голос
