Зимняя бегония. Том 1 - Шуй Жу Тянь-Эр
Воодушевление для него было подобно опьянению, как будто он вколол себе морфий, ему стало тяжело сдерживать дрожь во всём теле. Сев в машину, он запрокинул голову и дико расхохотался, чему водитель Лао Гэ нисколько не удивился, он уже привык ко всякому. Дождавшись, когда Чэн Фэнтай отсмеётся и переведёт дух, он спросил:
– Второй господин, куда изволите?
Чэн Фэнтай, сдержав пыл, ответил:
– Поехали! Малый особняк!
В малом особняке жила танцовщица, которую Чэн Фэнтай и Фань Лянь содержали на пару. В прошлом году им обоим приглянулась очаровательная столичная танцовщица, никто не соглашался уступить красавицу другому, и дело едва не дошло до драки. Впоследствии эта барышня, повидавшая и познавшая много, чётко знающая, что нужно делать, сказала: «Ваша дружба шурина и зятя глубоко меня тронула, и мне неловко, что из-за меня вы ссоритесь. Не лучше ли нам объединиться, чтобы вы приходили ко мне вместе?» Чэн Фэнтай расплылся в похотливой улыбке, а Фань Лянь ничего и не понял и стал спрашивать, как это – приходить к девушке вместе. Разве подобное дело можно осуществлять сообща? Танцовщица вытянула пальчик и постучала его по лбу, укоризненно сказав: «Глупенький, в неделе всего семь дней, ты будешь приходить по понедельникам, средам и пятницам, а его дни – вторник, четверг и суббота, неужели не разойдётесь?» У Фань Ляня, который это услышал, от смущения онемел язык, а сам он залился краской.
Чэн Фэнтай нашёл это предложение выгодным для всех и в порыве великодушия приобрёл дом, чтобы устроить в нём любовницу и посещать её вместе с шурином.
Когда они доехали до малого особняка, старая служанка, завидев Чэн Фэнтая, испугалась и с заискивающей улыбкой спросила:
– Почему второй господин Чэн пришёл? Вот незадача – второй господин Фань как раз наверху.
Чэн Фэнтай отмахнулся от неё:
– И куда девать столько вторых господ! – и с этими словами поднялся вверх по лестнице.
Дойдя до дверей спальни, он распахнул их ударом ноги: Фань Лянь как раз забавлялся в постели с танцовщицей. Услышав стук дверей, он высунул из-под одеяла растрёпанную голову, нацепил очки и, взглянув на вошедшего, нахмурился:
– Зять, сегодня не твой день.
Чэн Фэнтай подобрал с пола разбросанную одежду Фань Ляня и, откинув с того одеяло, бросил ему:
– С этого момента мы с тобой меняемся днями. У меня будут понедельник, среда, пятница, а у тебя – вторник, четверг и суббота. Пойди развлекись с кем-нибудь другим, я хочу её сегодня.
Фань Лянь, залившись румянцем, прикрыл срам одеялом:
– Я в таком виде! Куда ты хочешь, чтобы я пошёл и развлекся с кем-нибудь? Сходил бы ты сам!
Чэн Фэнтай окинул хитрым взглядом его нежную кожу и рассмеялся:
– Куда же мне идти? Не лучше ли развлечься всем вместе? – И протянул было руку, чтобы коснуться его, но тут Фань Лянь зарядил ему оплеуху. Танцовщица прыснула со смеху и, лежа под одеялом, кокетливо проговорила:
– На улице стоит такой холод, раз вы уже пришли, никому не дозволяется уходить.
Раздеваясь, Чэн Фэнтай погладил танцовщицу по лицу и с похабной улыбкой сказал:
– А ты понятливая, – и, обернувшись к Фань Ляню, смерил его взглядом: – Хочешь, уходи.
Фань Лянь понял, что Чэн Фэнтай напился где-то и теперь взбесился, но в нём взыграло упрямство, и он яростно воскликнул:
– Никуда я не пойду!
Хотя Фань Лянь и отказывался уходить, ему так ничего и не перепало. Он хотел было, чтобы танцовщица подарила ему облегчение другим способом, но тут Чэн Фэнтай принялся всячески его оттеснять, словно он сам был девицей, и Фань Лянь почувствовал такое отвращение, что все волоски у него встали дыбом. В итоге ему только и оставалось, что забиться на краешек кровати и тоскливо терпеть тряску и стоны по соседству, одновременно с этим обуздывая своё собственное желание, утолять которое никто не собирался.
С тех пор как Фань Лянь повстречал Чэн Фэнтая, перед ним открылся новый мир, и он познал, что называется распущенностью и хвастливым бесстыдством. Чэн Фэнтай постоянно творил такие низкие вещи, что он и вообразить себе не мог, и, как назло, его тянуло в этот развратный мир, он желал стать соучастником зятя в его похождениях, а значит, в душе он и сам не был человеком высокой морали.
Фань Лянь мельком взглянул на голую сплетённую парочку изменщиков и подумал: «Ну и бесстыжие же вы, совсем совесть потеряли…»
Чэн Фэнтай, трудившийся долгое время, наконец закончил, протяжно вздохнув, он слез с танцовщицы и не спеша стал одеваться, приводя себя в порядок. В подобной манере держать себя было некое изящество: когда возбуждение отступало, его охватывало глубокое удовлетворение. Однако танцовщица, до смерти измождённая, еле дышала. Когда Чэн Фэнтая охватывало возбуждение, всё остальное теряло смысл, ничто не могло сдержать его, это и было причиной, почему он искал женщин на стороне. Он не смел проворачивать такое со строгой второй госпожой, почитаемой им, словно та Будда. Одевшись, Чэн Фэнтай бросил Фань Ляню:
– Я закончил. Поступай теперь по собственному разумению.
Фань Лянь ответил:
– Куда это ты собрался так поздно?
Вскинув брови, Чэн Фэнтай ухмыльнулся:
– Мне не очень-то привычно смотреть на то, как другие занимаются этим.
Фань Ляня вдруг осенило, что его надули. Какое ещё «вместе»? Чэн Фэнтай, собственно, и не собирался ничем заниматься «вместе»!
Он в гневе взревел:
– Тебе это непривычно, а мне привычно, значит?! – Он спрыгнул с кровати, подобрал одежду и кое-как оделся: – Я тоже ухожу.
Танцовщица в таком неприглядном виде, вся мокрая и липкая от пота, над которой поизмывались как следует, совсем его не привлекала.
Двое мужчин вместе вышли из ворот малого особняка, у Чэн Фэнтая вид был залихватский, а у Фань Ляня – побитый. Подойдя к машине, Чэн Фэнтай схватил Фань Ляня за запястье и сказал:
– Я отвезу тебя.
Фань Лянь, надувшись от возмущения, вскинул голову и вырвался из хватки Чэн Фэнтая:
– У меня и самого машина есть!
Чэн Фэнтай не понимал, делал ли он это из раскаяния или желая вновь подразнить Фань
