Зимняя бегония. Том 1 - Шуй Жу Тянь-Эр
Наевшись до отвала, Чэн Фэнтай отложил палочки, взял полотенце и медленно вытер руки и губы. Все в изумлении взирали на него.
Чэн Фэнтай спросил:
– Вы уже закончили говорить?
Все закивали:
– Закончили.
Чэн Фэнтай уточнил:
– Теперь должен говорить я?
Все снова закивали:
– Просим второго господина.
Чэн Фэнтай покосился на старика, что сидел ближе других, и начал:
– Хозяин Ли, другие ещё ладно, но как у вас хватает наглости заговаривать со мной о делах? Сколько вы заплатили за ту партию шёлка из Ханчжоу в прошлом году? А какую цену назвали мне? Считаете меня совсем идиотом? Я не отказал вам лишь из уважения к вашему возрасту, никакой выгоды для себя не получил, а вас, по-видимому, это только раззадорило!
Хозяин Ли никак не ожидал, что он посмеет говорить так прямо, и его испещрённое морщинами лицо вспыхнуло алым, язык отнялся, и он ничего не смог вымолвить в ответ. Расправившись с ним, Чэн Фэнтай принялся за остальных, распекая одного торговца за другим, чем ужасно всех смутил. У деловых людей в ходу лицемерие, на устах у них мёд, а за пазухой меч, кто всех перешутит, кто всех обманет, тот и останется в выигрыше, где уж им было встретить подобную откровенность, граничащую с грубостью. Чэн Фэнтай предстал перед ними эдакой занозой, неуживчивым типом. За столом воцарилась мёртвая тишина, все замерли в оцепенении.
Чэн Фэнтай поднялся и, засунув одну руку в карман, свёрнутым в трубочку полотенцем в другой указал на них:
– После восемнадцатого сентября[87], когда север захватили и японцы, и всяческие шайки разбойников, вы туда и шагу ступить не смели. Это я, Чэн Фэнтай, пройдя на волосок от смерти, миновал пять застав и одолел шесть генералов, давал по взятке на каждой из таможен! Я выстлал этот путь своим серебром! А сейчас, когда дорога уже проложена, раз – и выскакиваете вы, помышляя урвать свою долю! И откуда только под этим небом берутся подобные охотники до готовенького?
Все присутствующие не сводили глаз с Чэн Фэнтая, который говорил без остановки, и его откровенные слова заставили их прикусить языки, а в ресторане надолго повисла мёртвая тишина – прервать её никто не решался. Председатель Торговой палаты, почтенный и всеми уважаемый старик, не спеша встал со своего места, вскинув брови, откашлялся пару раз в носовой платок и заговорил:
– Второй господин Чэн, вы говорите не совсем верно. В любом деле есть свои правила, члены Бэйпинской торговой палаты издавна пользовались этим торговым путём, то, что вы единолично захватили его, против всяческих правил!
Чэн Фэнтай холодно усмехнулся:
– Почтенный не потрудился ничего разузнать, а уже навязывает мне свои правила? Когда это я успел стать членом вашей Бэйпинской торговой палаты? К тому же все дороги лежат под небом, проложи я сегодня хоть Великий шёлковый путь, и то не смог бы остановить других от того, чтобы они, следуя по нему за мной, разбогатели. Каждый опирается на свои способности, и каждый идёт собственной дорогой, и всё тут!
– Но, второй господин, дорога на север кишит тиграми и волками, преодолеть этот путь тяжело, сплошь одни преграды и невзгоды. Вы отрезали для нас возможность заработать…
– Так, значит, вы сами бездари, – недовольно прищёлкнул языком Чэн Фэнтай. – Удивительно всё это слушать, не проложи я для вас эту дорогу – всем вам тут же и крышка. А до того, как я проложил этот путь, что же вы, бедненькие, делали?
Господин председатель был великодушен, решив исполнить арию героя в красной маске, он с улыбкой кивнул и проговорил:
– Второму господину благоволит удача в делах, откуда же вам знать, как тяжела торговля у нас. Мы ведь просто решили встретиться со вторым господином, чтобы посоветоваться.
Чэн Фэнтай переспросил:
– О! Так вы просто решили посоветоваться со мной? А мне-то показалось, что вы, воспользовавшись численным преимуществом, угрозами вынудили меня прийти.
Теперь стало окончательно непонятно, кто кого дурачит. Председатель подумал, что этот Чэн Фэнтай не зря получил репутацию человека наглого и дурного, одолеть его будет непросто. Сейчас он промышляет частной торговлей, дело его не зависит от других, шантажировать его не выйдет, как, впрочем, и запугать, злоупотребляя своей властью. Оставалось только уступить, милостиво предложив следующее:
– Второй господин, что вы такое говорите, как бы мы посмели воспользоваться вашим путём задарма?! Если вы не станете препятствовать нам, все присутствующие навсегда запомнят вашу милость и не подведут вас. О цене мы договоримся.
Чэн Фэнтай лишь отмахнулся:
– Нехорошо так говорить. Эту дорогу я проложил под дулом пистолетов, которые направляли на меня шайки разбойников, можно сказать, выменял её на собственную жизнь, за деньги такое не купишь, она открыта лишь для моих друзей.
Дом у Чэн Фэнтая был полной чашей, к тому же его знали как человека самоотверженного и чувствительного, и все присутствующие господа, охотно поверив в то, что дорога открыта только для друзей Чэн Фэнтая, тут же воодушевились, нацепив на лица радостное и сердечное выражение и всеми силами выказывая, как счастливы они быть его друзьями. Однако неожиданно для всех тот заключил:
– Однако собравшиеся здесь сегодня господа, все как один, гребаные ублюдки, только и знающие, как притеснять других!
Едва договорив последнее слово, он швырнул полотенце, которое до этого сжимал в руке, в супницу, и это произвело эффект разорвавшейся бомбы: брызги супа разлетелись по столу, запачкав всё вокруг беспорядочными разводами. Несколько капель попали на очки председателя Торговой палаты, и от испуга почтенный господин содрогнулся всем телом. У Чэн Фэнтая, одержавшего верх в этой словесной баталии, от удовольствия даже волоски на теле встали дыбом. Воодушевлённый свой
