Её скрытый гений - Мари Бенедикт
— Пожалуйста, познакомьтесь с вашим ассистентом, мистером Рэймондом Гослингом. Этот способный молодой докторант будет вашей правой рукой.
Приятный молодой человек улыбается и отвечает:
— Рад познакомиться, мисс Франклин. Наслышан о вас и вашей работе во Франции, не терпится приступить к…
Рэндалл прерывает его, указывая на следующего человека:
— А это Алек Стоукс, одаренный физик и математик, разбирается в оборудовании для рентгеноструктурного анализа. Он наш главный консультант по теоретическим проблемам, связанным с изображением на пленке с рентгеновской дифракцией. Свободно обращайтесь к нему, если это потребуется вам для работы.
Мистер Стоукс кажется очень застенчивым, до сих пор он разглядывал ковер у себя под ногами. Он поднимает на меня глаза и кивает, но прежде, чем Стоукс успевает заговорить, снова вступает профессор Рэндалл:
— И наконец, последний, но не менее важный член команды — миссис Луиза Хеллер. Она выпускница Сиракуз, живет здесь, пока ее муж учится в Лондоне по стипендии Фулбрайта. Она на подхвате в лаборатории, если вам понадобится помощь.
У миссис Хеллер симпатичное лицо и каштановые волосы, она едва успевает прошелестеть:
— Рада познакомиться с вами, мисс Франклин, — как снова ее перебивает Рэндалл. Мне придется научиться справляться с его очаровательными, но властными манерами.
Наливая мне чай, он продолжает:
— Эти люди, эти первопроходцы, помогут применить ваш опыт рентгеноструктурного анализа для расшифровки критически важной части органической клетки. — Он торжественно объявляет об этом и откидывается на спинку стула, лучезарно улыбаясь каждому из нас по очереди. Кажется, будто он ожидает аплодисментов.
— Прошу прощения? — уточняю я, думая, что неправильно расслышала. Разумеется, он не мог сказать, что мне предстоит изучать биоматериал, живую субстанцию, ведь я эксперт по кристаллам, неживой материи. Я делаю глоток слабого, пресного чая, с тоской вспоминая бодрящий кофе, которое мы готовили на горелках Бунзена в labo.
— Ну да. Я думал, мы это уже обсуждали, — он вопросительно смотрит на меня и когда я отрицательно качаю головой, произносит: — Вы примените свои таланты к биоматериалам.
— Не к кристаллическим веществам?
Словно не заметив мой вопрос, он продолжает:
— Нам невероятно повезло получить биологические материалы от профессора Рудольфа Сигнера из швейцарского Берна, Швейцария. Волокна дезоксирибонуклеиновой кислоты, которые он поместил в специально приготовленный гель, обладают невероятно концентрированной молекулярной массой и потому они отличный материал для изучения, чтобы выяснить, там ли хранятся секреты генов. Гослинг уже с некоторым успехом работает над снимками, а ваши опыт и ум придадут работе должный импульс. — На его лице снова красуется улыбка от уха до уха. — Подумать только! С вашими навыками изучения микромиров и этим материалом мы можем раскрыть структуру ДНК и выиграть великую гонку.
Гонку? О чем это Рэндалл говорит? У меня голова все еще идет кругом от новости, что я буду изучать клетки.
— Дезоксирибонуклеиновая кислота — это же ДНК? Над нею мне предстоит работать?
— Да, точнее говоря над прекрасным сигнеровским образцом ДНК. Он уникален, подготовлен совершенно особым образом, такого нам еще не доводилось видеть.
Хотя я стараюсь не говорить ничего, что могло бы поставить под сомнение мою компетентность, мне отчаянно нужны разъяснения. Тем более что Рэндалл только что опрокинул мои представления о том, чем мне предстоит заниматься. Конечно, я в общих чертах знаю историю и развитие исследований клеток, генов и ДНК — начиная с открытия механизма наследственности Грегором Менделем в ходе его исследований цветка гороха в ١٨٠٠-х годах, продолжая пересечением этих исследований с теорией эволюции Чарльза Дарвина и заканчивая недавними дебатами о том, где могут находиться гены, то есть где они реально, физически, располагаются в клетке — но областей исследования, на которых я могла бы сосредоточиться, так много, и ни с одной из них я не знакома близко. Какая из них увлекла Рэндалла?
Я формулирую вопрос так, чтобы получить нужные ответы и не выказать при этом собственного невежества.
— Простите, не могли бы вы немного подробнее рассказать об этой великой гонке в поисках генов? Разумеется, с вашей инсайдерской точки зрения.
— Ну… — Рэндалл откидывается в кресле, расслабленно складывает руки «домиком», и начинает, похоже, хорошо отрепетированную лекцию. Возможно, он отточил ее, пока выбивал деньги для департамента. — Да, в разгаре великая гонка за тайной генов, с ее неуловимыми вопросами о том, как люди передают свои характеристики и установки от одного поколения другому. Это один из главных вопросов в науке. Как генетические данные попадают от одной хромосомы к другой, спорят уже почти пятьдесят лет. Уверен, вы в курсе: все началось, когда обнаружили, что в ядре клетки содержатся хромосомы — хранящие гены структуры, состоящие из двух видов веществ — белков и нуклеиновой кислоты. До недавнего времени ученые были уверены, что более сложные белки, состоящие из двадцати видов аминокислот и выполняющие всевозможные клеточные функции, отвечают за передачу информации от старой хромосомы к новой, а значит, там и расположены гены. Но хромосомы содержат также нуклеиновые кислоты — химические цепочки оснований, которые большинство ученых ранее считали лишь связующими агентами для белков и слишком простыми для передачи генетической информации по сравнению с более сложными белками. Поэтому, когда в 1944 году американский микробиолог Освальд Эвери опубликовал работу, в которой предположил, что генетическую информацию передают не белки, а ДНК, вы можете представить себе реакцию научного сообщества. — Он замолкает, переводя взгляд с потолка на наши лица. Неужели он настолько увлекся своей мини-лекцией, что забыл, что разговаривает с учеными? Что мы часть научного сообщества? — Простите. Не хотел читать лекцию.
Стокс, Гослинг и Хеллер оглядываются на меня — как я это восприняла?
По их лицам я догадываюсь, что они уже слышали эту речь, но не решаются спорить. Да и я не решаюсь — очевидно, мой новый руководитель подобрался к самой сути, хотя его тон и кажется мне чересчур покровительственным.
— Пожалуйста, продолжайте, профессор, — я чуть придержала язык и говорю то, чего от меня и ожидают.
— Статья Эвери оставила у ученых больше вопросов, чем ответов. Как ДНК хранит огромное количество генетической информации, и далее — как она передает и создает еще больше генетической информации? В традиционном научном сообществе возникло замешательство и некоторое сопротивление, но тех, кто придерживается более широких взглядов, охватило воодушевление. Какая возможность сделать настоящее открытие! Мы ворвались в сей балаган, чтобы разобраться в этом веществе и его способности транслировать жизнь, и полны решимости выяснить архитектуру молекулы ДНК надеясь, что в ней найдем неуловимые гены. Поняв структуру ДНК, мы разгадаем, как она выполняет эту внушительную задачу — ведь мы предполагаем, что она ее
