Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут
— Мы избавимся от Закуту, — закончил за него Арад-бел-ит. — Как думаешь, случайно у нашего писца объявился этот скиф или это боги с нами так забавляются?
— Разве можно что скрыть от богов, — рассудительно заметил Набу, который был куда более религиозен, нежели молочный брат. — Что до его рассказа… Обрывочных сведений о скифах у нас и без того достаточно. Нам бы что-нибудь повесомее.
— Наберемся терпения.
— Понимаю, о ком ты говоришь… Думаешь, он еще жив? В последний раз мы получили от него сообщение год назад. Кстати, всего третье за все время. Отправь мы нескольких лазутчиков, может быть, кто-нибудь из них и сумел бы осесть среди скифов.
— Что толку в каком-то скотоводе или чужаке, который не сумеет приблизиться к скифскому царю даже на расстояние полета стрелы? Нет, нам нужен человек, который будет стоять рядом с троном, — принц снова вспомнил о Мар-Зайе. — А ведь писец всерьез собрался искать Омри. Хорошо еще, что Гульяту хватило ума отговорить его…
— Думаешь Мар-Зайе, что-то известно?
— Думаю, он собирался воспользоваться тем планом, что я когда-то дал мар-шипри-ша-шарри Хошабу.
— Я сегодня же обыщу все подземелья.
— Найди его. И лучше живым, чем мертвым. Гульяту же скажи, чтобы объявил в армии награду за поимку Омри.
9
Весна 685 г. до н. э.
Тиль-Гаримму
Как ни пытался Гульят себя уговорить, будто беспокоиться не о чем, на сердце у него было тревожно. Он видел, как Набу-шур-уцур что-то говорил Мар-Зайе и как тот после этого поспешно покинул пир, и теперь туртан гадал, что послужило этому причиной.
Возможно, принц слышал их спор и чем-то недоволен? Гульят снова и снова повторял в голове каждое сказанное ими слово: не было ли в их разговоре какой крамолы, не проскользнуло ли чего лишнего — боялся за сына.
Принц давно следил за каждым шагом Гульята, но пока покровительство царя спасало от большой беды. Как-то Арад-бел-ит даже обвинил военачальника в казнокрадстве, были основания, но Син-аххе-риб лишь пожурил своего любимца, будто речь шла о неудачной шутке, сказал: впредь быть осторожнее и не попадаться. Между туртаном и принцем и раньше-то не было особой дружбы, а после этого они и вовсе стали врагами. Но что случится, если выяснится, кто настоящий отец Мар-Зайи? Не отыграется ли тогда на нем принц?
«Наверное, стоит сохранять в наших отношениях определенную дистанцию. Как же я сразу не подумал: мне ли, великому туртану Син-аххе-риба, опускаться до разговора с писцом, который при дворе всего пару месяцев! Это кого угодно подтолкнет к размышлениям», — пришел к неутешительному выводу Гульят.
С наступлением ночи, едва повеяло прохладой, туртан набросил на плечи плащ.
Пил он, как обычно, мало, но при этом зорко следил за своими подчиненными, чтобы не дать никому превысить норму. Больше всего опасений у него вызывал Ишди-Харран. Прихватив со стола кубок — огромный, размером с его шлем — офицер стоял на краю террасы вместе со своим командиром и другом Ашшур-ахи-каром и о чем-то горячо с ним спорил.
«Как бы чего не вышло», — подумал Гульят, поднимаясь со своего места и решительно направляясь в их сторону.
— Ее отец отказал мне! И отказал из-за тебя! Не появись ты тогда за моей спиной!.. — услышал туртан, когда подошел ближе. То, что они говорят о женщинах, его немного успокоило, и все-таки он предпочел вмешаться.
— О чем идет разговор? Неужели о том, как взять штурмом еще одну крепость? — с улыбкой спросил Гульят. Он знал, что солдаты его уважают и по-своему даже любят, и поэтому никогда не упускал случая подчеркнуть, что он относится к ним как родной отец.
Ашшур-ахи-кар с готовностью откликнулся на появление туртана и даже попытался найти в нем союзника.
— Рассуди нас! За неделю до того как покинуть Ниневию, мы вместе посетили дом наместника Набу-дини-эпиша и там повстречались с его дочерью.
— Ее зовут Мара, подлый ты человек, — заплетающимся языком произнес Ишди-Харран, поднимая наливающиеся злобой глаза на своего друга.
— И поспорили, — не заметил оскорбительного выпада юноша, — что она достанется тому, кто больше убьет в бою врагов…
— После того как ты перешел мне дорогу! — зарычал его соперник. — Все было не так! Я увидел ее первым! Ее отец отказал мне только потому, что за моей спиной возник ты… Куда лучше иметь зятем знатного, чем простого воина…
На этот раз Гульят заставил себя улыбнуться. Все было так похоже, все так напоминало его собственную историю, что стало даже горько.
«Ничего не меняется в этом мире».
— И кто из вас убил больше? — спросил он.
— Ашшур-ахи-кар, — процедил сквозь зубы Ишди-Харран. — Но только потому, что в разгар боя приказал мне отойти назад, чтобы я прикрыл нас с фланга. Это было нечестно.
— Военная хитрость, — отшутился Гульят. — Хотите мой совет? Дайте это решить ей.
— Женщине?! — скривился Ишди-Харран.
— Уж лучше женщине, чем ее отцу, ведь он тебе уже отказал, как я понял, — кивнул туртан. Затем он поманил к себе стражу, стоявшую навытяжку неподалеку. — Возьмите-ка этого храбреца и отведите спать.
Ишди-Харран не сопротивлялся, он уже едва держался на ногах.
Оставшись наедине с командиром царского полка Гульят строго спросил:
— Что вы забыли у Набу-дини-эпиша?
— Пытались добиться его помощи, чтобы обеспечить новыми сапогами и плащами полк. Половина воинов ходит в обносках.
— Ты обращался к казначею?
— С ним бесполезно говорить. Ответ у него всегда один и тот же: казна пуста.
— Хорошо. Поговорю с ним сам. О дочери наместника забудь. Я знаю сановника, которому она обещана. Наживешь себе кровного врага.
— Ну, это не впервой. Мне ли врагов бояться? — молодцевато откликнулся на это Ашшур-ахи-кар. — Да и род мой из самых знатных в Ассирии. Я не Ишди-Харран. Но за сведения спасибо, туртан. Буду осмотрительнее.
— Как знаешь, — пожал плечами Гульят, отходя в сторону.
О положении в царском полку он знал не хуже его командира, но понимал, что сейчас,
