Рушатся берега - Нгуен Динь Тхи
Тхом сидела на траве, оправляя юбку.
Мужчина, заметив убегающих, бросился было вслед за ними, однако те успели вскочить на лошадей и ускакали.
— Бог мой, это ты, Тхом? Они разбили тебе лицо!
Тут только Тхом узнала своего спасителя. Это был Кой. Она стояла перед ним, обрадованная этой встречей и смущенная.
IX
Как-то вечером из Хайфона к депутату приехал Куанг Лой. Хозяин и гость долго о чем-то беседовали, запершись в гостиной. Уже прощаясь, Куанг Лой вскинул на советника умоляющий взгляд.
— Может быть, вы все же передумаете?
— Я уже сказал, что, к сожалению, ничего не могу сделать.
— Неужели вы не видите, что я буквально тону, а вы вырываете последнюю соломинку...
Депутат покрутил усы и усмехнулся.
— Ну, как можно так говорить! Дело есть дело. Думаю, что вы и сами это прекрасно понимаете.
Глаза Куанг Лоя налились кровью.
— Да, понимаю. Я все понимаю!..
Он повернулся и, не попрощавшись, пошел к машине.
Кхань посмотрел ему вслед, насмешливо прищурив глаза. Потом он вернулся в гостиную, сел в кресло, закурил сигарету и стал не спеша допивать свой ликер. Сейчас депутат Кхань был весь откровенное самодовольство. Хм, хочешь умирать — пожалуйста! Но зачем же других пугать! Ничего не поделаешь, дружок, пришел твой конец! Говорят, когда везет, то и небо идет тебе навстречу! При таком повороте событий контора по скупке и продаже железного лома, а вместе с ней и маленькая жена Куанг Лоя скорее всего перейдут в его руки. И это уже не мечта. Во время войны можно неплохо заработать на железе. Однако сейчас депутат больше думал не о железе, а о женщине. Какие у нее глаза!.. То колючие и злые, то влажные и зовущие...
На пружинной кровати, застеленной лишь циновками и затянутой тюлевым москитником толстая депутатша ворочалась, не давая уснуть мужу. Сам депутат лежал неподвижно, закинув руки за голову. Время от времени он неприязненно поглядывал на лежащую рядом жену.
Из комнаты Тыонга доносились звуки флейт.
— Тыонг просится в Ханой. Может, стоит пустить его? Будет там заниматься и сдавать экзамены.
— Смотри сама. По-моему, он нарочно все это затеял. Заниматься можно и дома. А он целыми днями развлекается, к учебникам и не притрагивается. Одни девушки на уме. Каждый вечер Дао отбивается от него веером. Боюсь, как бы от этих шуток у нее не вспух живот, тогда хлопот не оберешься.
— Он уже, слава богу, взрослый, надо же и ему развлечься. Сам-то в молодости, поди, похлеще был?
— И эта история с Тхом! Мало ему девок! А он, как бандит, вышел на дорогу. Народ теперь злой, не то что раньше. Придется мне самому поговорить с ним. Ты только потакаешь ему.
— Но, прошу тебя, говори с ним помягче. Ведь он отмечен печатью Будды.
— Вот-вот, он и стал таким, потому что ты постоянно твердишь ему об этом.
— Не учи меня, пожалуйста! Ты забыл, сколько пришлось поститься да класть поклонов, вымаливая небеса о ниспослании нам сына! Хорошо, я сама отвезу его в Ханой.
Супруги замолчали. Мысли депутата были далеко, в Хайфоне. Он вспомнил хорошенькую жену Куанг Лоя и улыбнулся.
— Чему ты улыбаешься?
— Да вот вспомнил Куанг Лоя...
— Опять денег просил?
— Он скоро станет нищим. Я ему это еще раньше предсказывал. Домна приказала долго жить. Нечего было соваться в дела, которыми французы никогда не позволят заниматься нам. К тому же с прибытием японской контрольной миссии поставки в Китай полностью прекратились. Теперь Куанг Лоя со всех сторон осаждают кредиторы.
— Но что будет с нашими деньгами?
— Контора записана не на него, а на жену. Поняла? Срок по договору наступит через пять месяцев. Не заплатит — придется ей продать контору. Внесу еще несколько тысяч — и контора наша.
— А зачем тебе она? Покупать, продавать! Кто будет ею заниматься? Не будешь следить — все разворуют и денег не увидишь. Лучше уж вложить деньги в землю.
— У тебя больше, чем на покупку земли, воображения не хватает! Будто нет других способов увеличить капиталы. А железо сейчас — ходовой товар, на нем можно хорошо заработать.
— Зато земля — дело верное.
— Ладно, не ворчи, могу продать контору...
— Так, по-моему, будет лучше.
Кхань не ответил и отвернулся к стене. Он пожалел, что рассказал жене о конторе. Если она догадается о его истинных намерениях, тогда все расстроится. Она ведь на все пойдет! Он-то уж ее знает!.. Еще до рождения Тыонга он, придравшись к тому, что она оказалась бездетной, взял себе вторую жену и поставил ей деревянный домик в селе Тям. Эта и бровью не повела, но под Новый год молодая жена исчезла. Только через несколько дней ребятишки наткнулись в канаве на ее труп. В затылке у нее торчал острый бамбуковый кол. Приехал чиновник из уезда, составил протокол. Но убийцу так и не нашли, и история эта вскоре забылась. Однако он, Кхань, знал, что тут не обошлось без услуг Прыщавого Лонга. Этот бандит и человечьей крови хлебнет — не поморщится. С тех пор Кхань больше не заикался о второй жене. А если и заводил любовницу, то старался держать ее подальше от своего поместья.
Вот почему теперь он был предельно осторожен. Тигрица постарела, но ногти у нее по-прежнему остры. Он невольно взглянул на жену. До чего все-таки противное лицо!
В коридоре послышался стук сандалий.
— Это ты, Нгует?
— Вы еще не спите?
— Почему так поздно? Иди спать! Захочешь помыться, позови Соан, она принесет горячей воды.
Шаги удалились.
— Откуда это она? — недовольно буркнул Кхань.
— Была у губернаторши. Вчера заявилась Тяу, просила меня отпустить ее. У них там был бал. Я посылала за ней машину.
— Стала осторожной? — насмешливо заметил Кхань. — Жаль только, осторожность твоя запоздала.
— Ты опять за старое! Я, что ли, виновата, что ей пришлось сделать аборт! Как же теперь быть!
— Хм! Теперь уж конечно...
— И она не виновата! Ее приглашали к себе дети мэра, сыновья прокурора. Кто же думал, что они позволят себе такое? Раз уж ты такой умный, пойди пожалуйся на этих французских шалопаев! А то только и знаешь пилить меня...
— Ладно, не будем об этом. Я просто так напомнил. Ты обратила внимание на этого Донга? Каждый день они ходят плавать. Смотри,
