Союз рыжих - Стив Хокенсмит
– О, – сказал он. – Доброе утро, ваше высочество.
Но Брэквелл не успел ответить, потому что сзади нас послышался другой громкий голос.
– Что здесь такое, черт возьми? – Голос принадлежал Ули. Подойдя, он мельком кивнул Брэквеллу, но сразу же перевел взгляд на Маккоя и Смита. – Ну? Говорите.
– Просто маленькая шутка, босс, – промямлил Глазастик.
– Что еще за шутка?
– Я хотел в сортир пойти, а там уже кто-то сидит, – начал объяснять Глазастик с нервной усмешкой, такой же косой, как и его глаза. – А тут Всегда-Пожалуйста мимо шел и… ну, мы подумали, может, там какая большая шишка из замка, вот и решили немного повеселиться. Мы же не хотели ничего плохого.
Ули покачал головой и рявкнул:
– Работать идите!
Лишь присутствие молодого Брэквелла избавило нас от потока отборной брани. Явно довольный, что избежал выволочки – по крайней мере, пока, – Глазастик бросился наутек, продолжая на бегу бормотать извинения. Всегда-Пожалуйста пошел следом, слишком упрямый и уверенный в себе, чтобы извиняться, однако и он избегал встречаться с Ули взглядом.
– К вам тоже относится. – Макферсон повернулся к нам со Старым: – Займитесь чем-нибудь полезным.
Спорить с ним у меня не было ни малейшего желания. Хотелось поскорее забросить в глотку завтрак, и я собирался отправиться на кухню, пусть и захваченную до сих пор Дылдой Джоном. Но мой брат так неподвижно застыл на месте, что и мои сапоги словно вросли в землю.
– Какого черта вы ждете? – Голос Ули повышался с каждым словом, словно кто-то вел пальцем по клавишам церковного органа.
– Беспокоюсь о том, кто там внутри, – сказал Густав. – Он до сих пор так и не пикнул.
– Да что за бред! – гаркнул Ули, который уже начинал терять терпение, невзирая на присутствие Брэквелла. – Сами знаете, какой тут засов. Внутри, скорее всего, и нет никого.
– Есть, – возразил Всегда-Пожалуйста, который не успел еще отойти достаточно далеко. – Через отдушину проникает свет, и видно, что там кто-то сидит.
– Ну вот, – сказал мой брат Макферсону. – Говорю вам, я за него беспокоюсь. Боевой клич Маккоя мог напугать беднягу до усрачки.
– Лучше места и не найдешь, – вставил Всегда-Пожалуйста.
– Заткнись, – отрезал Ули, не сводя глаз с моего брата.
Густав словно ничего не заметил. Он отошел к сортиру и, привстав на цыпочки, заглянул в отдушину в виде полумесяца, выпиленную в двери.
– Ага, вижу кого-то… хоть и нечетко, – сказал он. – Это вы, мистер Эдвардс? Никаких индейцев тут нет, ковбои дурака валяют. Может, выйдете наружу?
Он подождал ответа, но из-за двери доносилось лишь ровное жужжание.
– Мух там полно, – пояснил Густав и втянул в себя воздух. – Да и запашок тот еще.
– А чего ты хотел? – вскричал приказчик, вскидывая руки. – Это же гребаный сортир!
Ули был не из тех, кто впадает в раздражение, когда достаточно холодной снисходительности, и теперь его вспышка казалась вымученной, почти отчаянной. Та же мысль, должно быть, посетила и моего брата, потому что, не обращая внимания на все более раздувающегося Макферсона, он наклонился и, зачерпнув пригоршню земли и гравия, выбрал маленький камешек, а затем выпрямился и молниеносным движением швырнул его в полумесяц. Снаряд наверняка попал в цель, потому что щелчка о дерево не послышалось.
Старый снова привстал на носках и еще раз заглянул внутрь.
– Этот парень там, внутри, вовсе не напуган, а, братишка? – Я почувствовал подступающую тошноту еще до того, как Густав ответил.
– Ни чуточки, – подтвердил Старый. – Он мертв.
Глава восемнадцатая
Поворотный момент,
или Запад теряет ковбоя, но обретает детектива
Когда мой брат отошел от двери, мы с Брэквеллом тоже по очереди заглянули в отдушину. Я смог разглядеть лишь темный силуэт в тени, завалившийся в сторону от единственного луча света, проникающего в тесный и весьма зловонный сортир.
– Может, это и тело, – проворчал Ули, соблаговолив наконец подойти и заглянуть в отдушину. – А может, мешок картошки.
– В сортире? – удивился мой брат. – Закрытый на засов?
– Видимо, ему хотелось побыть одному, – предположил я. – Да, Ули?
Макферсон одарил меня взглядом, от которого свернулось бы молоко, но не успел расквитаться со мной за дерзость, потому что в этот момент Брэквелл деликатно кашлянул.
– Макферсон… думаю, хорошо бы посмотреть как следует на… что бы там ни оказалось. – Молодой джентльмен, похоже, немного побаивался отдавать приказы таким, как Ули. – Тогда мы убедимся, что ничего не упускаем, понимаете ли.
Пару секунд казалось, что Ули понял только одно: Брэквеллу, Старому и мне незамедлительно полагается отвесить хорошего пинка под зад. Но вместо того, чтобы пустить в ход сапог, Макферсон закатил глаза и издал короткий невеселый смешок.
– Как хорошо, что сегодня утром нет никакой работы и можно скоротать время, болтаясь вокруг сортира, – пробормотал он.
Потом Макферсон повернулся к подошедшим Глазастику и Всегда-Пожалуйста и дал им поручения: одного послал за инструментом, чтобы вскрыть дверь, а второго – в замок, чтобы узнать, не пропал ли кто.
– Только время зря теряем, черт его дери. – Ули покачал головой, глядя вслед удаляющимся осиногнездовцам. – Если позволите так выразиться, сэр. – Последнее слово он издевательски выделил интонацией.
Брэквелл поправил пояс, потеребил ремни, которыми крепились револьверы, а потом отвернулся и снова припал к отдушине в двери сортира. Как только молодой человек повернулся к нам спиной, Ули перевел взгляд на моего брата – и взгляд этот сделался ледяным. Возможно, Макферсон просто смотрел на Густава как приказчик на обнаглевшего работника, но я не был уверен. В этом деле попахивало чем-то нехорошим, и, по моим представлениям, Ули изо всех сил махал шляпой, чтобы разогнать вонь.
Старый и Ули сверлили друг друга взглядами, как коты, выжидающие, кто первым пустит в ход когти, а мне оставалось лишь гадать о фигуре в сортире. Если там тело – а я, уж конечно, не думал, что это мешок с картошкой, – то чье?
Глазастик вернулся быстро, причем с подкреплением. Очевидно, он не смог и минуты удержать в себе последние новости, потому что по пятам за ним тянулись Набекрень и Дылда Джон. Эти трое подняли такой шум, что выманили Паука и еще нескольких людей Макферсона из их логова. А через минуту появился Всегда-Пожалуйста, за которым спешили герцог и хромающий Эдвардс. Все обитатели замка на месте, доложил Маккой, а Швед отскребает посуду на кухне.
Чтобы разгадать тайну, нужно было вскрыть дверь. Не дожидаясь приказов Ули или герцога, Густав выхватил у Смита гвоздодер и засунул в дверную щель чуть ниже засова. Глазастик встал рядом и воткнул столярный молоток на фут выше. Попотев и покряхтев с минуту, парни расщепили доску, и дверь распахнулась.
Лучи утреннего солнца хлынули внутрь, открывая зрелище, которое вызвало бы у меня тошноту, если бы увиденный несколько дней назад расплющенный в блин труп Перкинса не сделал меня нечувствительным к более опрятным покойникам.
Над дыркой сидел альбинос Будро. Теперь его лицо обрело дополнительные краски: в центре лба виднелась темная дыра; желтые глаза закатились под веки.
Всегда-Пожалуйста первым признал очевидное.
– Разрази меня гром, – сказал он, пусть и без особого удивления или огорчения. – Кто-то таки застрелил наше Пугало.
Большинство парней отреагировали так же, то есть почти никак. Будро был негром, к тому же никто его особенно не любил. Некому было падать на колени, заливаясь горючими слезами.
Единственным, кто, похоже, принял смерть Бу близко к сердцу, оказался Старый. В глазах Густава вспыхнуло негодование, и он переводил огненный взгляд с одного на другого, словно пытаясь выжечь признание прямо здесь и сейчас.
– Мне кажется, я слышал… – хрипло прошептал Брэквелл, которого теперь мутило вдвое сильнее, чем с утра. – Слышал выстрел.
– И я тоже слышал, – подтвердил Глазастик. – Притом не так давно. Может, пару часов назад.
Брэквелл повернулся к нему, будто собираясь что-то сказать, но его опередило сварливое ворчание герцога.
– Это неприемлемо! Недопустимо! Люди убивают друг друга на моем ранчо? Я такого не потерплю!
Эдвардс, стоявший рядом с герцогом, выглядел не менее встревоженным, хотя, возможно, его волнение объяснялось другим: в пылу момента герцог забыл, что «ВР» принадлежит не ему одному.
– Что ж, сэр,
