Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит
– Китаец попросил меня выйти в тамбур, чтобы переговорить наедине, – разоткровенничался он. – Предложил десять баксов, чтобы я пустил его в багажный вагон. Представляете, Уилтрауту он предлагал двадцатку! Видимо, решил, что разносчика можно купить за полцены. Если бы я отказался, наверное, предложил бы пятерку Сэмюэлу.
Кип вздернул брови и рассмеялся собственной шутке, словно мы были покупатели, а он надеялся всучить нам пакетик лимонных леденцов.
– А дальше вы правильно догадались. Я огрел дока бутылкой из-под виски. Не убил, конечно, но и что с того. Выкатил его наружу из вагона на мосту неведомо где. Теперь кормит речную рыбу. – Юный мерзавец рассмеялся. – Смешно, правда? Китаец везет с собой гроб без мертвеца, а теперь он сам мертвец без гроба!
Он так чванился своим остроумием – не только шутками, но и убийством тоже, – что, кажется, и правда ждал от нас похвалы. И даже сложно его обвинять, ведь мой брат сам начал разговор, и теперь они болтали, словно две матроны, сравнивающие рецепты пирога с ревенем.
Густаву хотелось выяснить все детали случившегося до единой. Меня же грыз совершенно другой вопрос.
– Господи, Кип, – не выдержал я. – Зачем? Все эти смерти… ради чего? Неужели так ненавидишь железную дорогу? Или настолько хочешь денег?
– И это ты меня спрашиваешь? – Улыбка на мальчишеском лице Кипа не исчезла, а наоборот, стала еще шире. – Думал, уж кому-кому, а вам двоим должно быть понятно. Раньше-то я о таком только читал, а теперь все взаправду. Я вырос в скучнейшей дыре, где если солнце поутру взойдет – уже новость! А теперь участвую в большом деле, просто с ума сойти. Лучшее время в моей жизни!
Поезд дернулся, и уклон стал круче, так что я испугался, не сдвинется ли дверь в сторону сама по себе. Мы с братом налетели друг на друга; мне удалось устоять, но у Густава подкосились колени, и он повис на мне.
– Когда банда Лютых первый раз остановила экспресс в мае, я вовсе не испугался. Я был в восторге! – продолжал распинаться парнишка, слишком увлеченный собственным рассказом «Приключения Кипа Хики», чтобы обращать внимание на нас. Его слабая рука, видимо, устала, как и ноги Старого, потому что разносчик оперся локтями на колени и взял револьвер двумя руками. – Я потихоньку выбрался из поезда, когда они уезжали. Меня чуть не застрелили! Но я упал на колени и стал умолять Оги и Майка взять меня с собой. Вот только они поступили умнее: придумали план. И теперь я самый настоящий член банды!
– И убийца, – добавил я.
– Слушай, на китайца мне насрать, но Джо мне было жалко. А когда я напустил на вас змею, то почувствовал себя очень даже виноватым… на пару минут. Потом уже просто бесился, что ничего не вышло. – Плечи у мальчишки слегка дрогнули, едва заметно: сказывалась усталость от четырехфунтовой пушки в руках. – Ну что ж. Лучше поздно, чем никогда.
Дуло кольта начало опускаться, но парнишка снова поднял его – и наставил на меня.
– Тебе от нас так просто не избавиться, Кип, – сказал Старый, выпрямляясь и делая шаг влево, так что оказался между мной и пистолетом. – За нами следят. Выйдешь отсюда один – это сразу заметят.
Кип фыркнул.
– Ха, да как будто я ничего не знаю. Видел, как она шепталась с Джефферсоном Паулессом, когда вас двоих послали собирать ромашки или чем вы там занимались.
– Она? – переспросил я.
– Мисс Кавео, – сказал Густав.
– Черт, вот милашка, хоть и филер! – протянул Кип. – Пожалуй, умный ход. При виде такой красотки… мужчины теряют бдительность, раскисают. – Он посмотрел на меня. – И глупеют. Ага, думаю, она еще очень пригодится, когда придет время.
Я едва не бросился на крысеныша в ту же секунду.
– О чем это ты?
Кип вздохнул и закатил глаза.
– Чего вы от меня хотите? Рассказать план во всех подробностях? Может, еще и в лицах разыграть?
– Почему бы и нет? – отозвался Старый таким тоном, будто это вполне обычная просьба к тому, кто собирался застрелить тебя еще пять минут назад.
Справа за спиной у Кипа мелькнул свет, и я взглянул туда, а разносчика в этот же самый момент отвлекло что-то слева от нас.
Оконца вагона снова осветились. Поезд выехал из галереи.
– Извиняйте, ребята. – В голосе Кипа слышалось искреннее сожаление, и я с беспощадной ясностью понял, что наши дополнительные пять минут истекли. – Некогда больше разговаривать. И у вас…
Я качнулся влево и распахнул боковую дверь, впустив в вагон ослепительный свет. Кип зажмурился и отвернулся – этого мгновения мне хватило, чтобы уцепиться за куртку Густава и, увлекая его за собой, выпрыгнуть наружу.
Хлопнул выстрел, но мне было не до того, чтобы переживать, не попал ли Кип в меня или Старого. Навстречу стремительно неслось нечто коричнево-серо-зеленое – обычно называемое «земля» – бог знает с какой скоростью.
Какой смысл волноваться о пулях? Не факт, что мы переживем падение.
Глава тридцать третья. Умри, или Мы с Густавом катимся и чуть не докатываемся
Я падал так долго, что успел подумать: «Боже, если хочешь меня убить, сделай одолжение, убей побыстрее!» И последовал удар – сильный.
Мой левый бок врезался в траву, гравий и комки земли. Потом в землю вдавился правый бок. Потом спина. Затем снова левый бок. И так далее.
Я кувыркался, как брошенные кости, и ничего не мог с этим поделать – только катиться дальше. Переваливаясь по земле, я боялся главным образом за свою голову: пусть у меня мозгов и поболее, чем у некоторых, однако если половина останется на каком-нибудь камне, то это непременно скажется на умственных способностях.
К счастью, когда я наконец остановился, мозги – а также кости и прочая жизненно важная требуха – оставались там, где и положено: внутри моего тела. Я лежал на боку на пологой насыпи, лицом к уходящим под уклон рельсам. Еще целых секунды две я глазел на уносящийся вниз «Тихоокеанский экспресс», после чего состав скрылся из виду, а вскоре затих и шум.
– Отто? – послышался голос Старого. – Отто!
– Эй, брат, – прохрипел я. – Все хорошо?
– Нет. Но я пока жив.
Я перекатился на другой бок, кривясь от острых камушков и комков земли, впивавшихся в истерзанную плоть. Густав растянулся ярдах в двадцати, головой вниз по склону, а сапогами к рельсам.
– А у тебя как дела? – спросил он.
– Для мертвеца – просто замечательно. Ведь я мертв, правда?
Старый хмыкнул.
– Ты жив.
– Ох… уже легче.
Я облегченно вздохнул – и тут же решил в ближайшее время этого не делать. Ребра так болели, что я предпочел бы и вовсе не дышать. Оставалось лишь лежать неподвижно, пока не почувствую себя в силах встать. Через месяцок-другой, пожалуй.
Но тут я резко сел. Хотя каждое движение причиняло боль, другая боль была гораздо сильнее.
– Диана!
– Знаю, Отто.
– Этот бешеный засранец… господи, кто скажет, что еще он может выкинуть?
– Знаю, Отто.
– А мы здесь, валяемся невесть где!
– Отто! – Брат так и лежал на спине, но немного приподнял голову и посмотрел на меня. – Я… знаю.
Он не просто велел мне прекратить ныть. Это было обещание: «Мы так просто не сдадимся».
И, чтобы доказать серьезность своего обещания, Старый начал подниматься. После долгих мучительных усилий, сопровождавшихся отборной руганью, он наконец встал. Когда брат сделал первый шаг вверх по насыпи, я уже тоже шел вверх, каким-то образом убедив свое тело, что оно способно идти, сколько бы ноги ни ныли по поводу вывихнутых лодыжек, свернутых коленных чашечек и прочих увечий.
Мы
