Изгой - Алиса Бодлер
Руки старшего дрогнули. Перед глазами залегла молочная пелена решительности, свидетельствующая о том, что моральные принципы можно оставить позади.
Огрубевшая бледная ладонь с шумом приземлилась на смазливое лицо Бодрийяра-младшего. Не ожидав резкого удара, Валериан впечатался в стену. С ужасом он наблюдал за перевоплощением старшего брата в монстра, которого сотворил их общий родитель.
– Еще одно слово, Вэл… – шипел Герман, уродуя собственное лицо жутким оскалом. – И я продемонстрирую тебе то, чем я на самом деле занимался в фармации все эти годы.
Юноша закрывал голову руками, опасаясь следующего карательного выпада, и медленно съезжал вниз по стене. Жалкое зрелище будоражило зверское нутро, но продолжению казни не суждено было свершиться. Тревожный звук, что еще мгновение назад бередил тьму, обрел осязаемый облик.
Перед братьями появился обезображенный образ нищего, с отсутствующими, но все еще протянутыми в сторону людей, ладонями. Образ того, кто скрывался от света в воссозданном зловонном закутке, был покрыт грязью, бесцветными ошметками, которые когда-то служили одеянием и тонкой, блестящей красной пленкой, сплошь объемлющей хрупкое исхудавшее тело. То было грубым последствием то ли ожогов, то ли неведомой хвори, которую бездомный смог перенести.
Не человек, а исстрадавшееся существо. Тот, кто не проживал данную ему жизнь, а выгрызал каждую наступившую минуту, содрогаясь от голода, холода и всеобщего безразличия к собственной судьбе.
Что привело его к такой жизни? И была ли вероятность того, что какое-то время назад он стоял на противоположной стороне этого переулка, на месте братьев Бодрийяров, и с тем же омерзением, что сейчас читалось на лице испуганного Валериана, наблюдал за теми, кого по неизвестным причинам выкинула за борт жизнь?
– Боже… – и без того выбитый из колеи младший брат зажмурился и отвернулся, имитируя рвотные позывы.
Соприкасающемуся с грехом голыми руками Герману чувства тепличного родственника были чужды. Испытывая брезгливость к тому, как растерзали мораль люди, родные ему по крови, он не боялся обычной грязи, не шарахался от вони и не хотел сбежать от истинных страданий. Куда страшнее было то, что скрывалось за вылизанным фасадом и множилось, множилось долгие годы, разрастаясь сокрытым, но поистине громадным гнилым комком.
Отступив от Вэла, старший шагнул ближе к тьме и взглянул на бездомного. Из-под полы своего длинного плаща он выудил кожаный мешочек, и одним ловким движением вложил его нищему в изгиб локтя. Тот поспешил зажать его и прислонить к груди, а затем упал на колени и ударился лбом о поверхность земли. Говорить обезвоженный и изнуренный незнакомец то ли не мог от бессилия, то ли от физического недуга.
– Поднимитесь, – тихо проговорил Бодрийяр-старший, смотря на бродягу сверху вниз. – Деньги не спасут вас. Это того не стоит.
Почувствовав, как злость на Валериана сменилась крайней степенью раздражения, он вернулся к юноше и одним быстрым движением поднял его за шкирку, словно провинившееся животное.
– Веди, – сквозь зубы выплюнул мужчина. – Хочу услышать версию Мадам Бизе.
Он пересек порог «Контура», так и не сняв свои солнцезащитные очки.
Теперь я знал почему, но по-прежнему не мог избавиться от странного ощущения фарса.
Первый этаж креативного пространства был застроен хлипкими перегородками, образующими узкое пространство для продажи результатов деятельности творцов. Я не бывал здесь ранее, а потому оглядывался по сторонам, теряя из поля зрения моего спутника. Его невысокий (скорее, непропорционально длинный) силуэт вошел в толпу посетителей-подростков, снующих в разные стороны в поисках чего-то особенно интересного.
Первый зал, через который и осуществлялся вход в основную часть помещения, был небогат отделкой. Новые владельцы покрыли старинный кирпич белой краской, и ближе к потолку она осыпалась, открывая взору изначальный цвет материала для постройки. Эти грубые красные пятна будто прорывались наружу сквозь слой современности и кричали о том, что было неизвестно присутствующим. Подвергнув анализу низкое качество ремонта, я засмотрелся на потолок и не заметил, как врезался в Джереми. Он врос в деревянные половицы словно столб, стоило нам достигнуть центра холла.
От чего-то намекающего на старинное убранство на первом этаже «Контура» не осталось и следа.
– Тут была гостиная, – с неясной ухмылкой заявил мужчина. – А теперь – сборище торговых точек.
– И где же… мебель? – нахмурившись, нашелся я, с неудовольствием вспоминая сохранившиеся интерьеры МёрМёр.
Оуэн рассмеялся.
– Откуда мне знать? Предполагаю, что разворовали еще во времена доходного дома, – он пожал плечами. – Да разве же только вещи хранят воспоминания? Концентрация тайн в доме Бодрийяров вгрызалась в стены.
– Почему ты вообще решил, что это их дом? В конце концов, последний век постройка известна как бывшее… эм… коммерческое пространство. Потом – как охраняемая заброшка. И, в конце концов, почему это никак не обозначено документально?
Мистер О демонстративно зевнул. Худшие черты того, кого я впервые узнал под статусом заказчика, начинали проявляться, стоило мне начать вести себя не так, как ему хотелось.
– Отвечай, – мрачно буркнул я. – Иначе сейчас возьму и пойду на работу, тут недалеко идти.
– Как страшно, – Джереми закатил глаза. – Но бесполезно. Сегодня работа сама к тебе придет.
– Чего?
Мужчина отошел от меня и медленно двинулся в сторону лавочки, предлагающей к продаже самодельный аниме-мерч. С видом заядлого знатока японской культуры, Оуэн уставился на пластиковые стенды с персонажами. Я с большой неохотой последовал за ним.
– Тебе такое нравится? – как ни в чем не бывало вопрошал он, рассматривая невнятный силуэт в черном плаще и с катаной в руках. – Не Бэтмен, конечно… Но хочу что-нибудь прикупить.
Продавщица (которая, по всей видимости, и делала все побрякушки своими руками) в розовом кудрявом парике и кошачьих ушках смотрела на нас с легкой степенью шока и высоким уровнем неопознанного интереса.
Наверное, так же нелепо Джереми выглядел, когда покупал мне Нинтендо.
– Вам что-нибудь посоветовать? – почти нервно произнесла она с дежурной улыбкой, соединив указательные пальцы в странном жесте. Вероятно, он означал смущение?
– Нет, спасибо! – вежливо кивнул я и, понизив тон, вновь обратился к Оуэну. – Говори, дед.
Мой спутник закатил глаза и отвел меня от магазинчика за плечо. Девушка в кошачьем образе проводила нас взглядом. Может быть, ее так смутили солнцезащитные очки?
– Ты забегаешь вперед. Мы еще не дошли до этого, – лениво покачал головой мужчина, смотря мимо меня. – Право наследия несет в себе множество нюансов. Этот дом перестал принадлежать Бодрийярам еще при жизни Ангелины. Была ситуация, из-за которой от него пришлось отказаться в пользу других активов. Мать Германа и Валериана доживала свой век в доме, который известен тебе как МёрМёр.
– А аптека? – я нахмурился, очевидно, не
