Изгой - Алиса Бодлер
– Аптека работала всегда, иначе на что бы доживали век одинокие старушки Лина и Мари? – почти весело произнес О.
– Ну куда уж, одинокие. У них был труп мальчика в лифте! – криво иронизировал я.
Мистер Буква глянул на меня, как на идиота, и проследовал к выходу из первого зала:
– Я передумал покупать тебе игрушки.
Мы оказались в коридоре с винтовыми лестницами. Должно быть, когда-то тут располагалось одно из подсобных помещений, но распознать суть было трудно, потому как проемы окон теперь были замурованы и завешаны плакатами с рекламой.
Единственным источником света служили лампы накаливания «Тесла», объединенные в один легкомысленный пучок под потолком.
– Кухня, – угадывая мои мысли, равнодушно кинул Джереми. И как он мог передвигаться по малоосвещенному пространству в своих чертовых очках?!
– Ты не ответил на главный вопрос, – я продолжал настаивать, еле поспевая за ним. Оуэн ориентировался на просторах «Контура» отлично, и толпы посетителей ему не мешали. – Почему ты уверен, что это тот самый дом, если документально это не подтверждено?!
– Я бывал здесь тридцать лет назад. Думаешь, я шутил о том, что занимался диггерством? Не в классическом понимании, но все же, – мужчина вступил на одну из лестниц и продолжил вещать, не оглядываясь на меня. – Дом простоял закрытым долго, буквально «сварился» в своей энергетике. Попав сюда впервые, я не сомневался ни секунды.
– Боже, это бред! Ты основываешься на ощущениях, теориях. Это все не имеет никакой почвы! – возмущенно воскликнул я, пугая встретившуюся нам по пути наверх молодую парочку. – Ты морочишь мне голову и даже не стесняешься!
– Хорошо, Боузи. Я пытался говорить с тобой на твоем языке эмпатии. Ну, значит буду напоминать о том, что тебе так во мне не нравится, – цокнул мужчина, наконец достигая площадки второго этажа. – У меня были деньги. А в городе есть архив. Или твоя подружка Мисти не говорила, что досье на Бодрийяров довольно богато, и было детализировано по моему заказу очень давно? Все, на что хватило ее ума, – назвать тебе мой возраст и имя?
Я остановился на последней ступеньке и посмотрел на Джереми исподлобья.
– Я задал ей только один вопрос, и она дала на него ответ. Откуда ты?..
– Боже, мой мальчик! – мистер О смотрел на меня с таким недоумением, словно я удивлялся тому, что небо на самом деле голубого цвета. – Ты правда думаешь, что я бы не дал задачу докладывать мне обо всех, кто когда-либо заинтересуется нашей родословной? Я искал Реймонда! Я ждал, пока он вспомнит!
Внутри зашевелилось что-то колкое. Осознание того, что клетка, уготованная мне моим личным антагонистом, была значительно больше, чем я предполагал, давалось через тошноту.
– И кто еще тебе помогал? И как?.. – нерешительно произнес я, все же переступая порог второго этажа «Контура». Мое остолбенение мешало посетителям курсировать.
– Сам спросишь, – отмахнулся от меня мужчина и двинулся куда-то вперед.
Оживленный коридор с интерактивной выставкой современного искусства располагался по правую сторону от лестницы. Однако Джереми следовал в совершенно противоположном направлении.
Стоило ли мне бояться того, что снова скрывалось под невидимой для меня подноготной? Могло ли что-то, кроме предательства Иви, задеть меня сильнее в рамках этой бессмысленной авантюры, которую затеял мистер О?
– Куда ты? – я продолжал стоять у подножья лестницы. Теперь идти за моим спутником хотелось куда меньше.
– В свою комнату! – снова актерствуя, бросил мне Оуэн через плечо. – Хочешь – стой там. Но у меня – встреча.
Глава 5
Опиумные пары захватывали сознание осмелившихся нарушить покой девиц Мадам Бизе с самого порога передней.
Перегруженный интерьер гостиной, в которой отдыхали жрицы любви, отталкивал своей пестротой и плохой сочетаемостью предметов убранства. Казалось, что каждая деталь, ставшая частью общей залы, символизировала вкус одной из пропащих судеб. Безвкусный пейзаж неизвестного художника, веерные зеркала, портреты неизвестных персон в резных рамках, письменные наборы, шляпки, безделушки… Хозяйки всех эти вещих утратили дом, но сохранили память о нем, а потому заполняли все свободные поверхности тем, что откликалось их душе, напоминало о жизни, которую они могли вести и от которой – увы – отказались.
Девы возлежали на кушетках, курили на софе в центре зала, наводили марафет у зеркала и играли с детьми. Последних, к ужасу старшего из братьев, было неприлично много для подобного места. Еще страшнее было то, что отпрысками порочной связи в своем невообразимом большинстве представали девочки.
Падшие постоялицы дома терпимости, порхающие по комнате в будуарных платьях, не обратили никакого внимания на незваных гостей. Днем они не работали, а потому с видимым усилием создавали иллюзию обычной жизни, приправленной разве что кумаром неугодных веществ.
– Где эта женщина? – с долей ощутимого напряжения поинтересовался у брата Герман. Тот прикрывал место удара ладонью, но в том, чтобы его несли за шкирку, более не нуждался. Потребность в сохранении надуманного имиджа сохранялась в нем до последнего. Даже пред полуголыми девицами он не хотел появляться в столь неудобном положении.
– Там… – Валериан нерешительно указал на деревянную ширму, выполненную в восточном стиле. Она располагалась в углу гостиной и не привлекала лишнего внимания. Это было объяснимо: сначала всем страждущим демонстрировался «товар».
– И не боится же, что сюда заглянет недоброжелательный контингент, – хмыкнул старший. – Сторожевыми Мадам не располагает?
– Не придет никто… – тревожно скулил кудрявый юноша. – Сам сказал мне о слухах. А если и придет, то пожалеет.
Выжженный подвал под «Фармацией Б.» служил красноречивым подтверждением в пользу этого аргумента.
Для пущей уверенности в том, что Вэл не сбежит, оказавшись в опасной близости от суровой хозяйки борделя, молодой мужчина подтолкнул того вперед. Дрогнув всем телом, младший неуверенным шагом проследовал до ширмы. Но прикасаться к ней не решался.
Будучи изрядно раздраженным малодушным поведением родственника, Герман подошел вплотную к причудливому предмету интерьера и постучал.
– Да-да? – послышалось совсем рядом. В конце концов, собеседников разделял лишь тонкий пласт дерева. Воображать, что за ним располагался целый кабинет, а не малюсенький закуток гостиной, было глупо.
Но, казалось, что Мадам Бизе считала именно так. Задав свой вопрос, она не двинулась с места.
Старший наступил Валериану на ногу, побуждая к тому, чтобы тот начал разговор.
– Это мистер Бодрийяр, Мадам… – проблеял юноша так, словно из него разом выжали все силы. – Младший.
Ширма заходила ходуном. Ее остов опасно качнулся, но уже через мгновение перед молодыми людьми появилась комично маленького роста женщина с густо напудренным лицом, чрезвычайно вульгарным количеством краски на губах и глазах и пенковой трубкой[23] во рту наперевес. Одежда ее
