Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит
– Думаю, ей не меньше нашего хочется отсюда выбраться, – заметил мой брат.
– Это вряд ли. Никто и ничто не хочет выбраться отсюда сильнее меня.
– Узнаёшь ее?
– Ну, нас друг другу не представили, но, думаю, это та змея, которая сидела в ящике в багажном вагоне.
– Само собой из багажного! Я спрашиваю, знаешь ли ты, что это за змея?
– Знаю только, что черная и кусачая и что я знать ее не хочу. А ты встречал таких когда-нибудь?
– Никогда.
Змея в конце концов осознала, что выхода нет, и явно этому не обрадовалась. Она перестала ползать кругами и уставилась на нас. Никогда не видел у живого существа таких непроницаемых бездушных глаз – что дула двустволки.
Гадина свернулась на оставленной братом на полу кобуре с кольтом и затрясла хвостом, как гремучая змея, хотя греметь было нечем. Потом высунула язык в мою сторону и уползла куда-то под раковину, где я не мог ее видеть.
– Выше ноги, Отто! – вскричал Густав. – Как можно выше!
Я изо всех сил пытался задрать ноги, но они уже устали и норовили опуститься.
Что-то ткнулось снизу мне в лодыжку.
– Вот зараза! Она меня кусает?
– Пытается, но не может. – Старый пытался говорить спокойно, но получалось не очень. – Ты держись, еще немного – и она уста…
Я почувствовал новый толчок снизу, и на сей раз меня кольнуло что-то острое, будто на долю секунды к левой пятке прижали булавку.
Змея дотянулась до моей ноги пастью, только не смогла запустить в нее зубы. В следующий раз у нее наверняка получится.
– Вот же дерьмо, – выдохнул брат, спрыгнул со своего насеста и попытался схватить револьвер.
Змея тут же бросилась к нему, прежде чем он успел дотянуться до кобуры. Старый попятился и уперся лопатками в дверь.
Он зашарил левой рукой за спиной в поисках дверной ручки.
– Если удастся выскочить отсюда так, чтобы она не выскользнула, я приведу подмогу, – пообещал он, дернул ручку двери… и ничего не произошло. – Нет! Проклятая дверь… ай!
Змея превратилась в черную стрелу, нацеленную прямо на лодыжки Густава, но брат уже успел сделать шаг к своей фаянсовой башне, и змея проскочила у него между ног. Впрочем, она мгновенно развернулась и едва не успела цапнуть моего братца, когда он снова взбирался на унитаз.
Но на этом тварь не успокоилась: она стала взбираться вверх по гладкой белой фаянсовой стенке, пока голова не показалась над ободком унитаза.
– Эта сука ползет за мной! – вскричал Старый, в изумлении выпучив глаза. – Быстро! Отвлеки ее!
– Как я ее отвлеку?
– Откуда мне знать! Насвисти песенку, предложи миску молока, сделай хоть что-нибудь!
Я спрыгнул с раковины и на затекших ногах проковылял к полке с полотенцами под окном туалета.
– Змейка-змеюшка-змеюка, сюда, – позвал я.
Тварь не обратила на меня ни малейшего внимания: она шевелила раздвоенным языком, уставившись на щиколотки Старого, как на пару жареных ребрышек, которые ей не терпится сожрать.
Я выдернул из стопки полотенце и щелкнул им, как кнутом, прямо у змеи перед носом.
– Алле! – крикнул я, как в цирке.
Маневр оказался достаточным даже для змеи. Словно приняв вызов на дуэль, она изогнулась и заскользила ко мне, поблескивая обсидиановыми глазками.
Взгляд рептилии был не просто ледяным – он превращал в лед всё, на что падал, и у меня вдоль хребта побежал холодок, словно кто-то сыпанул за шиворот пригоршню снега. Не в силах больше терпеть этот смертельно холодный взгляд, я швырнул полотенце вперед.
Змею накрыло почти целиком, и она начала извиваться и биться под толстой тканью. Пока тварь не выпуталась, я швырнул сверху еще одно полотенце, потом еще и еще, пока полка не опустела. Теперь вместо извивающейся черной змеюки передо мной возникла белая махровая куча, которая продолжала судорожно шевелиться.
И я схватил всю эту кучу целиком.
Змея извивалась так отчаянно, что совладать с ней было не легче, чем с бичом. Одно полотенце упало на пол, за ним другое.
Когда я дотянулся до окна, в руках у меня оставалось последнее полотенце, и я вышвырнул его – вместе со змеей внутри – в несущуюся мимо ночную черноту.
Что-то опустилось мне на плечо, и я с трудом удержался, чтобы не сигануть в окно вслед за змеей.
– Молодец, брат. – Густав снял руку с моего плеча, когда я обернулся к нему. – Ты как?
– Спроси через пять минут… у меня пока разрыв сердца.
Я подошел к двери и дернул за ручку. Мне повезло не больше, чем Старому до того.
– Придется вынести створку, – объявил я.
– Угу. Но надо осторожно. – Брат поднял с пола сапоги и, усевшись на стульчак, принялся натягивать их. – Как знать, может, тот, кто натравил на нас змею, караулит под дверью.
– О, надеюсь, что так! – Я тоже принялся поспешно обуваться. – Такую змеюку и растоптать не страшно.
Густав присел за ремнем с кобурой и заодно поднял с пола кое-что еще – золотистую побрякушку чуть больше серебряного доллара.
– Ну что, хочешь получить обратно? – спросил он и бросил мне бляху ЮТ.
– Не очень, – ответил я… и приколол звезду на рубашку. – Но все равно буду носить. Только предупреждаю: в ту же секунду, как закончим дело, я отправлю эту бляху вслед за змеей. А может, и тебя тоже, если не проясним пару вещей. А теперь возьми-ка в руки ствол… потому что я готов.
Я был так зол, что вышиб дверь одним ударом.
Глава двадцать четвертая. Ключевая информация, или Мы получаем ответы, но ни один не подходит
В коротком коридорчике перед туалетом нас никто не ждал. Но и пусто там не было: на полу у двери стоял небольшой ящик, забранный проволочной сеткой.
Я пихнул змеиное логово сапогом, а Старый убрал кольт в кобуру и наклонился к дверному замку, который я только что выбил сапогом.
– Что за шум? – раздался чей-то голос.
Кип и Уилтраут свесились со своих полок, и лица оказались друг над другом, как головы на тотемном столбе.
– Что происходит? – недовольно, но тихо спросил Уилтраут.
– Повздорили немного с одной пассажиркой, адмирал. – Я развел руки в стороны фута на четыре: – Вот такой примерно длины, тощая и черная.
– Змея? – Кип обратил выпученные глаза к полу. – Боже! Она где-то ползает?
– Наверное… где-то в полумиле отсюда. Я вышвырнул ее в окно.
Уилтраут скатился с полки и решительно зашагал к нам, и Кип тоже спрыгнул со своей и побежал следом. Оба были полностью одеты, хоть и помяты.
– Что еще за вздор про змею? – потребовал объяснений кондуктор, как-то умудряясь кричать шепотом. – И что, черт возьми, вы сделали с дверью?
– Я ее открыл, – пояснил я.
Старый наконец оторвался от дверной ручки.
– Кто-то запер дверь снаружи – а мы со змеей были внутри.
Пухлая физиономия Уилтраута стала такой красной, что кустистые усы могли в любой момент вспыхнуть.
– Что еще за змея, черт вас возьми?
– Индийская болотная гадюка[21]. Она была в ящике в багажном вагоне, – ответил за нас Кип, и голос его зазвучал глухо. – Джо показал мне ее вчера, еще до того, как мы выехали из Огдена.
– Что за идиот притащил индийскую болотную гадюку в мой поезд? – задохнулся Уилтраут.
– Тот, кто продает арахисовую пасту, – ответил Густав.
– И носит парик для мужиков, – добавил я.
Уилтраут смерил нас взглядом, словно говоря, что не нам бросать камни в идиотов, что бы они ни продавали и ни носили.
– Кто?
– Мистер Хорнер, капитан, – поспешил пояснить Кип. – Я слышал, он
