Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
«Видите ли, — говорил он нам, — нет никакого смысла ехать и рассматривать экзотику вблизи. Когда мы рассказываем читателям о том, что они не знают, наше воображение бесконечно превосходит природу. Добросовестно описанный реальный пейзаж не стоит того, который мы создадим своим воображением, поскольку лишен многих привлекательных черт. В нем не чувствуется замысла Создателя. Реальности недостает очарования. До поездки в Гвиану я подробно описывал Кайенну, и мое описание было по-своему интересно, а может быть, и более правдиво, чем реальность. Так что меня туда больше не заманишь. Поэтому я больше не покину Париж — пока не решу уединиться в своей деревне. А если мне захочется экзотики, я лучше прогуляюсь по оранжереям Ботанического сада. Это еще куда ни шло. Там по крайней мере экзотика представлена в концентрированном виде».
Хотя цитируемый нами источник весьма ненадежен, вполне возможно, что он совершенно точно воспроизводит мнение Буссенара. Настоящая Гвиана, ставшая к 1880 году почти цивилизованной страной, без сомнения, имела мало общего с той страной чудес, о которой романист желал рассказать читателям. И чтобы не ставить под удар будущий роман, он вполне мог сознательно оборвать рассказ о своем реальном путешествии.
Умышленно или случайно, но Луи Буссенар «завалил» свою миссию репортера, так и не став «французским Стэнли». Но похоже, это его мало беспокоило, ибо все свои лучшие открытия и наблюдения он припас для своего нового романа — «Гвианские робинзоны».
Вперед, навстречу неведомому
Общее представление о дальнейших приключениях Буссенара у экватора мы сможем составить только на основании его гвианских очерков и рассказов (доверяя последним с крайней осторожностью), автобиографических примечаний к отдельным пассажам его романов (не только гвианских), документальной книги «Охота для всех», а также нескольких газетных заметок.
Итак, через несколько дней после прогулки по окрестностям Кайенны писателя настигла жестокая лихорадка, которая «поражает всех путешественников-европейцев вскоре по прибытии; она трясет все тело, выворачивает внутренности и, как ненасытный вампир, высасывает кровь до последней капли». Десять дней писатель не вставал с постели, затем в период выздоровления писал очередное послание в «Журнал путешествий», а когда окончательно оправился, продолжил изучение страны, уделив особое внимание знакомству с пенитенциарными учреждениями.
В представлении французов Гвиана — это прежде всего страна-каторга, где отбывают наказание осужденные из метрополии, а также из французских колоний — арабы, негры, индийцы, аннамиты, креолы. Официальные бумаги из министерства, очевидно, облегчают писателю доступ на территорию пенитенциарных учреждений, общение с представителями тюремной администрации и заключенными.
Буссенар посетил каторжную тюрьму Кайенны и близлежащие исправительные лагеря, а затем направился в Сен-Лоран-дю-Марони, расположенный на правом берегу реки Марони, в 253 км от Кайенны и в 30 км от побережья. Именно во время пребывания писателя в Гвиане (15 сентября 1880 года) Сен-Лорану присвоен статус города-тюрьмы. Предположительно, поездка была совершена морем, с остановкой в поселке Синнамари.
Впечатления от каторги у Буссенара двойственные. С одной стороны, он отмечает относительно сносные условия содержания заключенных, которые давно уже не волочат ядро, носят шляпы из грубой соломы и серо-коричневые блузы вместо унижающих человеческое достоинство колпаков и роб кричащих расцветок. Телесные наказания отменены. Военные надзиратели, сменившие жестоких тюремщиков, люди в большинстве своем порядочные. «Я лично произвел тщательное расследование в Кайенне, на лесоразработках по берегам Орапю и в Сен-Лоран-дю-Марони, — пишет Буссенар. — Я опросил более двухсот осужденных, и все они подтвердили, что надзиратели никогда над ними не издевались и не свирепствовали» («Похождения Бамбоша», 1895).
Меню каторжников (750 граммов ситного хлеба в день, по 250 граммов свежего мяса три раза в неделю, говяжьи консервы или соленое сало в остальные дни, рис, сушеные овощи, небольшие порции тафии) несколько обескураживает Буссенара: «Известно ли у нас в стране, где так много бедняков, достойных сострадания и умирающих от непосильного труда, что презренные негодяи, искупающие на каторге свои гнусные преступления, получают почти такое же питание, как солдаты и матросы?»
Однако принудительные работы исключительно тяжелы. Каторжники занимаются осушением болот, раскорчевкой целинных земель, валкой и транспортировкой леса, рубкой сахарного тростника, строительством дорог, рытьем каналов, работами в порту, городским благоустройством. Изнурительный труд, болезни и тяжелые климатические условия быстро превращают заключенного в вялое, безвольное существо.
Но особенно возмущает писателя действующий закон от 30 мая 1854 года, который вменяет в обязанность всем осужденным, отбывшим наказание, дополнительное проживание в колонии в течение срока, равного назначенному приговором, если тот составляет менее восьми лет, или пожизненно — если восемь и более! Для подавляющего большинства заключенных Гвиана становится местом, откуда не возвращаются.
Именно поэтому здесь нередки случаи бегства из тюрьмы. Однако, по свидетельству старожилов, на сотню попыток едва ли наберется пять случаев успешных побегов. Половина из тех, кто пускается в бега, погибает от голода, инфекций или становится добычей диких зверей. (Буссенар вскоре лично наткнется в джунглях на одиннадцать скелетов!) Ну а другая половина почитает за счастье вернуться в тюрьму и получить дополнительный срок от двух до пяти лет. Наконец, довольно частым эпилогом коллективного побега становится людоедство. В «Гвианских робинзонах» нет подобных омерзительных сцен, но позднее, при создании романов «Охотники за каучуком» и «Похождения Бамбоша», Буссенар не раз обратится к своим заметкам, сделанным в тюремных архивах.
Впрочем, Гвиана — это не только каторга, это страна влажных тропических лесов, населенных экзотическими животными и птицами невероятных расцветок. Завершив знакомство с цивилизованными краями, парижанин бесстрашно углубился в экваториальные джунгли.
«Я вел суровую жизнь первопроходца: охотился, ловил рыбу, шагал сквозь девственный лес куда глаза глядят, изучал величественную экваториальную природу во всем ее разнообразии, питался тем, что даровал мне случай, ночевал в роскошных „апартаментах“ под открытым небом, собирал коллекции и запасался впечатлениями» («Охота для всех», 1886).
Уроженец Боса, Луи Буссенар с юных лет был заядлым охотником, но разве могут сравниться зайцы, утки, дрозды и ржанки центральной Франции с гвианской дичью! Командировка к экватору стала апофеозом охотничьей карьеры нашего писателя.
«Я осмелился атаковать ягуара, убил тапира и гигантского муравьеда, умертвил обезьяну, изрешетил змею, массово отстреливал пернатых всех видов: попугаев, гокко, кайеннских пенелоп, туканов, агами, челноклювов, фламинго и так далее. Ежеминутно противостоя дикой природе, один среди бесконечной амазонской глуши, я смог полностью удовлетворить свои охотничьи аппетиты, не выходя, однако, за пределы материальных потребностей своего маленького отряда. Я не признаю убийства ради убийства. Да, я жил охотой, но не более того» («Охота для всех»).
Приподнятое состояние духа нашего путешественника не преминула отметить газета «Le Petit Parisien» («Маленький парижанин»), публикуя 2 января 1881 года письмо
