Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
— Шесть тысяч франков? Да я не дал бы за него и двадцати пяти су, ровно столько стоит эта железяка.
— Согласен, но два килограмма золота, которыми наполнен предварительно выдолбленный приклад, превращенный таким образом в шкатулку, а затем тщательно запечатанный металлической накладкой, значительно увеличили стоимость этого предмета.
— Вы меня поражаете.
Не ответив ни слова, дю Валлон принялся невозмутимо отвинчивать кончиком мачете два винта, на которых держалась металлическая накладка в основании приклада. Потом, заметив кули, который шел на прииск с лотком, он взял деревянное блюдо и перевернул над ним ружье, из приклада которого высыпалось изрядное количество золотого песка, еще амальгамированного и тщательно утрамбованного, стоимость которого составляла приблизительно шесть тысяч франков.
— Ну что, господа, что вы теперь скажете? — спросил он у робинзонов, скорее опечаленных, нежели разгневанных.
— И это далеко не все, уверяю вас. Мы только начали, и вас ждет еще немало сюрпризов. В двух первых пирогах нет ничего подозрительного. Но в третьей я непременно обнаружу тайник, или я сильно ошибаюсь. Так, пока что я вижу только четырех черепах, которых погрузили на борт в качестве провизии. Бедные животные перевернуты на спину и отчаянно сучат лапами, будто знают, какая судьба им уготована. Мне кажется, что эти почтенные пресмыкающиеся серьезно больны, и вы будете удивлены, когда узнаете, что они страдают от несварения желудка…
— От несварения?..
— Я собираюсь немедленно положить конец их мучениям. Эй, компе, — сказал он рулевому, на лице которого немедленно отразилась сильнейшая тревога, — дай-ка мне этих черепах.
— Нет, муше. Моя не моги. Моя брать эти черепахи, чтобы кушай, моя не воровай, нет.
— Сейчас посмотрим. Ну же, скорее, давай сюда черепах.
— Муше, — продолжил на своем наречии негр, теряя надежду, — эти черепахи не мои. Что вы собираетесь с ними делать? Вы хотите лишить бедных чернокожих свежего мяса?
— Хватит болтать чушь. Я возьму их у тебя, а взамен дам двадцать килограммов говядины, — сказал директор, поднявшись в лодку и выбросив оттуда четырех черепах, тяжело упавших на землю. — Ну вот, отлично. Теперь произведем вскрытие, точнее, устроим любопытную вивисекцию. Мне не в первый раз приходится проводить изыскания во внутренностях черепах, до отказа набитых золотым песком. Да, наши молодцы те еще хитрецы, сплошное удовольствие вывести их на чистую воду. Зная, что черепахи невероятно живучи, они ввели украденную добычу через выходное отверстие кишки животного, а затем, как видите, аккуратно зашили его, чтобы избежать преждевременного выхода металлического порошка. Черепахи, превращенные таким образом в копилки, прожили бы в этом состоянии четыре или пять дней, а может, и больше. Решайте сами, способен ли самый внимательный глаз обнаружить этот дьявольский тайник, особенно учитывая тот факт, что животное живо и даже шевелится[64]. Эти четыре черепахи — представители крупного вида, в каждой из них как минимум по два килограмма золота, то есть всего восемь кило, украденных у ассоциации.
Разъяренные мошенники начали вопить, как стая красных обезьян. Не было никаких сомнений в том, что, если бы не присутствие шестерых европейцев, директору пришлось бы весьма туго. Он же, сохраняя спокойствие, высыпал в лоток, уже полный до краев, огромное количество амальгамированного золота, не обращая ни малейшего внимания на их крики.
— А теперь, ребята, проваливайте к дьяволу, можете устраивать свои проделки вместе с ним. Нам здесь не нужны воры.
Главный «философ» шайки решил выразить протест:
— Нет, муше, наша не воровай, наша просто возьми!
Этот аргумент вызвал улыбку у белых, не менее удивленных изворотливостью этих слов, нежели их наглостью.
— Это золото принадлежит и нам тоже, — продолжил оратор. — Добрый боженька положил его в землю для черных, так же как и для белых. Мы взяли его там, куда положил добрый боженька, мы вовсе не воры.
— Так и есть, — с достоинством ответил креол. — Золото, которое находится в земле, принадлежит как белым, так и чернокожим. Мы настолько разделяем эту истину, что все наши рабочие стали совладельцами прииска, они участвуют в прибылях, а вы просто преступники, которые решили обокрасть своих товарищей. Убирайтесь прочь!
В ту самую минуту, когда директор произносил последние слова, появился опоздавший, совершенно голый, который медленно спускался к пирогам со стороны поселка. В левой руке он держал большую плошку куи, полную вареного риса, а другой рукой совершал быструю транспортировку ее содержимого прямо в свой рот, жадно глотая еду целыми пригоршнями.
— Вот еще один, — заметил со смехом Эжен, — которого почти не заботит разница между смыслом слов «взять» и «украсть». Впрочем, непритязательность его костюма исключает всякую мысль о том, что он мог где-то спрятать украденное.
— Кто знает, — загадочно заявил дю Валлон. — Я все-таки предпочел бы проверить. Эй, компе, — окликнул он черного, — что это у тебя там?
— Это рис, — ответил тот с глупым видом.
— Ах, рис… — произнес креол и аккуратно отобрал куи, словно снимая тыкву с плети. — Вот проклятие, твой рис чертовски тяжелый.
Чернокожий с тем же бестолковым видом словно врос в землю.
— Смотрите, господа, вот самый главный хитрец из всей этой банды. Он решил, что обнаружил доселе невиданный способ спрятать краденое. На дне его куи примерно два килограмма золота. Проныре пришла в голову замечательная, как ему показалось, идея — замаскировать драгоценный песок вареным рисом, который он с таким аппетитом поглощает. Через пару минут он бы сел в лодку и был таков. Думаю, что после такого подвига ему спокойно можно отдать первое место. И что вы теперь об этом скажете? Неплохо придумано, не правда ли? Разделить украденное и спрятать в хитроумных тайниках двенадцать килограммов золота! Ловко, правда? Наши прохвосты ни перед чем не останавливаются! Металл высшей пробы, три франка двадцать пять сантимов за грамм, что составляет кругленькую сумму в тридцать девять тысяч франков!
— Клянусь вам, мой дорогой друг, если их ловкость приводит меня в замешательство, то должен признаться, что ваша проницательность превосходит все мыслимые пределы. Вы могли бы стать несравненным следователем, если бы не были лучшим на свете золотоискателем.
— Этот опыт дорого мне обошелся, поверьте. При этом, да будет вам известно, мы все еще несем весьма значительные потери, несмотря на все принятые меры предосторожности. Наши люди неисправимы. Они продолжают красть, а китайские носильщики выполняют роль перекупщиков. Я ничего не могу сделать, чтобы поймать на месте преступления этих вороватых мартышек, которые глотают золотой песок вместе с ртутью так, словно это каша из куака. Кроме того способа, который
