Крушение шхуны "Графтон" - Ф. Е. Райналь
Скорей к делу! Куйте железо, пока оно горячо!
Мало помалу я стал опытнее и искуснее, и к концу месяца я окончил три пары щипцов разной величины и разной формы, три шила, литейную форму для гвоздей, пару клещей, большие, острые ножницы, чтоб резать железо, огромный, тяжелый молот, чтоб бить его, два молотка поменьше для кования, и множество других вещей, нужду в которых я предвидел.
Наученный опытом, я сделал в первую неделю февраля больше, чем я наработал в те две недели. Кирки, привезенные нами для разработки мин, и концы которых стальные, послужили на ножницы и столярные долота. Из лопаты отличного закала я наделал железки для настругов и рубанков. Остатки же лезвия пошли на острие большого топора и на два маленьких топорика. Обруч бочки, вырезанный зубцами ножницами и потом отточенный, туго натянутый на деревянную рамку, заменили пилу, полоска меди, прикрепленная под прямыми углом на деревянную планку, превратилась в наугольник. Еще медную пластинку, приблизительно длиною в метр, я расчертил на сто ровных одна от другой черточек, и это служило мне мерой.
Для дополнения инструментов мне не хватало длинного бурава, чтобы просверливать толстые бруски дерева, которые будут непременно в постройке лодки. Я почти окончил мой последний инструмент, но мне не удавалось свернуть железо в спираль, чтобы сделать бурав. Два дня сряду принимался я все за ту же работу, и все напрасно; всякий раз я раскалял мое железо, но вместо того, чтобы свернуть, я ломал его.
Я чувствовал, что не могу сделать этого инструмента и отказался от него: однако это меня сильно печалило. Неудача эта имела большие последствия, но как потом увидят, они не были несчастные. Она заставила меня отказаться от моего первого плана и придумать другой, о котором мы долго совещались с Мусгравом.
Я собрал всех товарищей и сообщил им, до чего мы додумались и просил хорошенько потолковать вместе о новом предположении. Я заметил им, что хотя мой первый план и возможно исполнить, но он представляет столько затруднений, которых я в минуту одушевления не сообразил, а именно: маленькую лодку строить нечего было и думать, а барка от десяти до пятнадцати тонн потребует ужасно много материала, как железа, так и дерева. Нам придется их создавать из ничего, так как доски старого Графтона недостаточно крепки, а главное, не имеют необходимой гибкости; деревья же острова не годятся на это по своему составу. Представьте себе, какое количество потребуется гвоздей, брусьев, затычек, всевозможного рода оковок и связей, и все это придется ковать и делать. Но больше всего меня пугало время, которое займет эта работа. Трудно было точно определить его, но во всяком случае пройдет не менее полутора года, а может быть и целых два… Уверены ли мы, что проживем до тех пор, что перенесем лишения и несчастья всякого рода, которые принесет вторая и третья зима на Аукланде.
Я поторопился однако прибавить, что не отказываюсь от мысли освобождения, но я также, как и Мусграв предлагал несколько изменить наш первый план. Мне казалось, что наша лодка, служившая уже в стольких случаях, может еще принести и на этот раз большую пользу, конечно, если мы ее сделаем и крепче и больше. Лодку следовало поднять на подставки, набить фальшивый киль, что даст нам возможность удлинить ее в корме по крайней мере на целый метр; а чтобы она стала глубже, нужно прибавить борта на фут в вышину; кроме того мы подконопатим и подправим ее. Подобная работа не превышала наших сил и, по моим расчетам, мы ее окончим в четыре, много в пять месяцев. Зато новый план имел другое неудобство, я первый заметил его и сожалел о нем, так как лодка очень мала и в ней может поместиться не более трех человек, то приходилось отказаться от соблазнительной мысли спастись всем пятерым вместе. Но можно ли назвать это неудобством, может быть это еще и лучше? Если те, которые поплывут, потонут в море, что очень вероятно, то другие, по крайней мере, будут живы, и останется надежда, что рано или поздно их спасет какой-нибудь корабль. Если же путешествие окончится благополучно, если они счастливо приедут в Новую Зеландию или в какую-нибудь другую обитаемую землю, первою заботой спасшихся будет послать помощь товарищам, оставшимся на Аукланде.
Товарищи слушали меня не прерывая, они казались сильно опечаленными и смущенными. Когда я кончил, долго все молчали, наконец Гарри первый опомнился. "Я так и думал, — сказал он тоном полным горечи, — что эти чудесные планы ни к чему не приведут. Что касается до меня, то я предпочитаю остаться; я никогда не решусь пуститься в море на вашей ореховой скорлупе." Двое же остальных, хотя и сильно сожалели об отмене первой мысли, с которой они, казалось, свыклись, но они тотчас согласились, что вторая возможнее. Живее всех к ней отнесся Алик; он откровенно признался, что готов первый отправиться в путь, лише только лодка будет готова и ее спустят на воду. Значит, мое предложение было принято.
На другой же день мы с одушевлением принялись за работу. Джорж и Гарри по-прежнему взялись снабжать нас всех пищей. Алик снова принялся за жжение угля, а я с Мусгравом превратились опять в столяров и кузнецов.
В первое же утро мы срубили несколько деревьев, очистили их от листьев и бревна эти перенесли на берег. Тут мы их грубо обтесали топором и положили их на землю вдоль берега, на фут один от другого, как балки для пола.
Мы устроили нашу верфь на высшем пределе самых больших морских приливов, обозначенным полоской высохших, выброшенных морем растений. К тому же мы выбрали такое место, где берег сильно склонялся к морю, и потому лодку легко столкнуть на воду, когда она будет окончена.
Из самой лучшей доски, которую мы нашли между остатками Графтона, мы сделали киль, больше и длиннее прежнего; мы его крепко укрепили четырьмя железными полосами и болтами, которые заклепали внутри лодки. Потом мы ее подняли на подставки носом к морю и дали ей горизонтальное положение. Чтобы она не падала и не качалась, мы
