17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера том II - Альберт Беренцев
Ни науки, ни искусства у вас больше нет. Нет даже закона, в стране царит хаос. Чиновников чуть ли не больше, чем военных, каждый плевок требует согласования в нескольких ведомствах, у нескольких фюреров! Бюрократия! А бюрократия — это хаос. И за любое малейшее слово против такого плачевного положения вещей — вас тут же потащат в гестапо. Поэтому вы все только боитесь целыми днями и ночами. Боитесь не только английских бомб, но и своих немецких гестаповцев.
И поэтому молчите.
Так что ли должен выглядеть, так что ли должен себя вести храбрый германец? Я очень сильно сомневаюсь в этом, друзья. Я сомневаюсь, что наши славные предки стали бы такое терпеть. Я клянусь вам, что ни Бисмарк, ни Генрих Первый, ни отважные тевтонцы, ни даже Мартин Лютер не стали бы Гитлера терпеть ни секунды. Они бы ему в рожу плюнули, этому вашему Гитлеру.
Я в очередной раз сделал паузу, замолчал.
Теперь я, конечно, не слышал, но видел: кто-то начал перешептываться. Какой-то старенький ветеран Первой Мировой на трибуне упал в обморок, к нему уже спешили медики.
Если в меня будут стрелять — то только сейчас. Вот сейчас самый опасный момент.
Но никто не выстрелил.
А глядели немцы теперь все больше на Айзека, а не на меня. Айзек же явно ощущал себя сейчас предельно некомфортно.
Я же совсем осмелел и вошел во вкус, я теперь жаждал диалога:
— Гитлер разрушил всё! Привел Германию к катастрофе! Кто хочет возразить мне? Говорите! Докажите мне, что не все немцы — подлецы и трусы, черт возьми!
Из стоявших возле трибуны возразить мне осмелился только толстый ветеран СА, тот самый, который орал про евреев.
Он сложил руки рупором и крикнул:
— Армия! Фюрер вернул нам армию!
Я на это дьявольски расхохотался:
— Армия! Ну конечно! Вот тут один штурмовик подсказывает мне: Гитлер дескать вернул Германии армию. Так на это я вам, напомню, друзья. Несколько вещей. Первое: эта армия воюет, как дерьмо, эта армия отступает и на Западе, и на Востоке, эта армия никакие свои задачи не выполнила. И это неудивительно: ведь эта армия обезглавлена. Гитлер выдавил всех талантливых офицеров сразу же после прихода к власти. Просто потому что боялся их!
А другие талантливые офицеры этого вашего Гитлера ненавидели и ненавидят до сих пор. Да будет вам известно, что они устроили 1 мая в нашей стране государственный переворот. Государственный переворот, в условиях войны! Вы же не думаете, что Бека назначил Гитлер? Нет, Бек сам себя назначил.
Вот как при Гитлере устроена армия, Гитлер сделал армию недееспособной и довел Германию до государственного переворота в условиях войны. Обратите внимание: не в Лондоне переворот, не в Вашингтоне, не в Москве даже, а у нас!
Так и кто после этого слабее? Мы слабее. Армия все свои задачи запорола. Еще возражения?
Вот теперь толпа переговаривалась уже открыто, не скрываясь. Над полем стоял гул, будто тут перевернули миллион пчелиных ульев разом.
Основная реакция: страх.
Я видел это по глазам, до немцев дошло.
Я все еще жаждал диалога, я даже поглядел на толстяка из СА, но тот приткнулся и молчал.
Людей, способных к диалогу со мной, тут сейчас не было.
— Подытожим еще раз, — с удовольствием крякнул я в микрофон, — Ни науки, ни искусства, ни закона, ни армии. И проигранная война в придачу. Зачем Гитлер вообще эту войну начал? Есть тут готовые ответить мне? Разумеется, нету. Тем не менее, факт остается фактом — Гитлер начал эту войну. Не евреи, не американцы, не англичане, не Сталин. Гитлер нападал. Нападал, не думая, прикрываясь вами, как живым щитом, используя вас на манер живого тарана. Фюрер использовал вас, как стадо баранов! Фюрер хотел войти в историю. Ну что же… Он в неё вошел. А вы как же? Вы сами как, я спрашиваю? У кого из вас уже погибли родные и близкие? Поднимите руки. Поднимите, я говорю! Не бойтесь. Бояться уже поздно…
Они на самом деле подняли руки. Где-то треть из собравшихся на поле. И я был уверен, что руки подняли далеко не все из тех, у кого кто-то погиб. Многим хотелось поднять руку, но они еще боялись, они еще сомневались, они еще опасались, что все мои речи — просто гиммлеровская провокация…
— Ну вот, — констатировал я, — Сами видите. У многих из вас родня уже в могиле из-за этой войны. А сколько людей еще погибнет? Миллионы! Зачем они погибнут, за что? Война, повторюсь, ПРОИГРАНА. Так за что они погибнут? За наш послевоенный позор, когда весь мир будет считать немцев варварами, дикарями и идиотами? Смысл — он в чем? Смысл этой войны для Германии?
Толпа бухтела.
Кажется еще секунда — и тут все забьются в массовом эпилептическом припадке. Цеппелин-фельд теперь был одной большой пороховой бочкой, только спичку поднеси — и начнется. Что именно начнется? Этого даже я не знал. Я немцев явно раззадорил, но вот в какую сторону — этого я и сам не понимал. Они сейчас или бросятся рвать нацистов, или бросятся рвать меня. Да они и сами пока что не знали, что им дальше делать, их реакция пока что была чисто невротической…
— И это всё, еще не считая творящегося в концентрационных лагерях, — хладнокровно продолжил я, — А там, на секундочку, сейчас находится около миллиона немцев. Миллиона! Если бы вы только видели, что там происходит… Благодарите Бога, что не видите. Впрочем, я не собираюсь вас щадить. По моему приказу снимки происходящего в концентрационных лагерях сегодня же будут опубликованы в газетах и на досках объявлений по всей Германии. Так что вы это всё еще увидите.
И тогда ужаснетесь, что Гитлер сделал с немцами. Да-да, с такими же немцами, как вы, которые честно служили Германии и работали на её благо, которые говорили и думали по-немецки. Но Гитлер их всех объявил евреями и коммунистами, хотя если вдуматься… Чем они отличаются от вас? А ничем. А теперь я повторяю свой вопрос,
