17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера том II - Альберт Беренцев

17 мгновений рейхсфюрера — попаданец в Гиммлера том II

Замок Вевельсбург, 4 мая 1943

Берлин покинуть мне дали, правда, совсем не так, как я хотел.

Я улетел на самолете, с аэродрома Темпельхоф, на чудовищном грузовом «Мессершмите», в который влезала сотня человек. Вообще я планировал взять три воздушных грузовика, чтобы увезти с собой побольше эсесовцев и охраны, в том числе весь мой личный батальон телохранителей в полном составе. А третий самолет вообще намеревался под завязку набить оружием.

Но вот этого мне сделать никто не позволил, более того, даже единственный мессершмит мне пришлось отбивать чуть ли не с боем.

Руководство аэродрома встало на рога, оно больше не желало обслуживать рейсхфюрера ᛋᛋ. Комендант ссылался на какие-то непонятные приказы нового шефа люфтваффе фон Хофакера, якобы запретившего ночные вылеты. Я не верил коменданту, я понимал, что вылет скорее всего запрещен только лично мне. По итогу вопрос был решен классически: моя охрана наставила на коменданта стволы, после чего я и реквизировал у люфтваффе мессершмит. Реквизировать больше одного самолета у меня просто не было времени, поскольку комендант аэродрома все же умудрился доложить о моем появлении здесь «куда следует».

Так что дожидаться, пока Ольбрихт пришлет для моего ареста пару полков, было просто глупо. И смогли бы мои верные ᛋᛋ помочь мне, и самое главное — захотели бы они это сделать: это оставалось открытым вопросом. Я теперь уже понятия не имел, в какой мере ᛋᛋ мне подчиняется. Вполне возможно, что уже ни в какой.

Так что я затолкал в самолет мою замечательную машину спецсвязи и втиснул туда же еще пятьдесят человек охранников. Больше не лезло. Летчики хоть и согласились лететь, увидев наставленные на них автоматы, но честно предупредили меня, что если я напихаю в самолет больше людей — то мы просто рухнем на взлете.

Остальных верных мне эсесовцев и бронетехнику я отправил в Падерборн по земле, хоть и не был уверен, что их не перехватят еще на выезде из Берлина.

Мою семью из Берлина вывезли по указанию Гротманна еще несколько часов назад, еще до моей пламенной речи в главном управлении ᛋᛋ, так что за них я был спокоен. Чувство долга и чувство ответственности за доставшуюся мне тушку реципиента требовали от меня позаботиться о семье Гиммлера. Конечно, Ольбрихт семейство Гиммлеров брать в заложники, казнить или пытать не будет. А вот Мюллер будет, еще как.

Когда самолет взлетел в воздух и даже покинул зону действия столичного ПВО — я выдохнул с облегчением. Я, собственно, сам не понимал, почему я до сих пор жив. Однако предполагал, что, скорее всего, Мюллер требует у Ольбрихта гарантий, прежде чем убить меня. Мюллер просто так ничего не делает, а Ольбрихт наверняка воротит нос от Мюллера так же, как он воротил его раньше от меня. Из-за возникшего противоречия хунта и ᛋᛋ, вероятно, так до сих пор и не покончили со мной. Я предполагал, что они сейчас торгуются о моей дальнейшей судьбе, более того, я строил на этом все мои расчеты.

Да, конечно, я все еще сомневался. Может быть я допустил катастрофическую ошибку? Мне наверняка нужно было устроить бойню в главном управлении ᛋᛋ, в моем фирменном стиле перестрелять там всех начальников управлений, а Мюллеру вогнать пулю в башку в первую очередь. Такая идея у меня и правда была, но я от неё отказался.

Ибо в случае реализации этого плана я бы остался один на один с Ольбрихтом и хунтой. Начальники управлений ᛋᛋ все же были не случайными людьми, набранными по объявлению, это всё были люди, хоть и конченые в моральном смысле, но хитрые, опытные, знавшие свое дело. Это были прожженные интриганы и мастера аппаратных игр. Они могли противостоять хунте Ольбрихта, более того: они могли делать это эффективно, они могли создавать Ольбрихту проблемы, даже если я умру. А вот новые люди, которых бы я назначил на их должности в случае казни старых начальников управлений — нет.

Классический попаданец обычно полностью обновляет себе команду, разгоняет старое правительство и сажает на его место новое. Но мне этот ход всегда казался нереалистичным. Ибо даже сантехнику ясно: полная смена команды всегда ведет к просадке эффективности управления, резкой и неизбежной. Я не мог себе сейчас позволить просадку. Даже если погибну — противостояние Вермахта и ᛋᛋ должно продолжаться и усугубляться, это поможет нашим на фронте.

Кроме того, существовал пусть малый, пусть призрачный, но шанс, что ᛋᛋ выполнит мой приказ и начнет упразднять концентрационные лагеря. А Ольбрихт под влиянием этого перепугается и выполнит требования Сталина. И тогда будет открыта дорога мирным переговорам, причем таким переговорам, в которых Германия будет слабой стороной, вот тогда моя историческая задача будет выполнена.

Перед самым вылетом из Берлина я еще успел отдать два приказа, возможно последние два приказа рейхсфюрера.

Во-первых, я вызвал в Падерборн штурмовую бригаду «Рейхсфюрер ᛋᛋ». Бригада была моторизированной, имела в составе несколько тысяч человек, с танками, зенитками, штурмовыми орудиями и всем положенным.

Бригаду начали создавать еще в феврале 1943, на базе личного батальона охраны Гиммлера. Я бы, возможно, даже доверял этой бригаде, названной в честь рейхсфюрера, если бы не тот факт, что курировал её в свое время предатель Раттенхубер, кроме того, при разворачивании бригады большая часть эсэсовцев в неё было набрано из «Мертвой головы», из бывшей охраны концентрационных лагерей. Вот поэтому-то я до сего момента с моей именной штурмовой бригадой и не контактировал, я не мог на них положиться.

Но теперь пришло время рискнуть. Теперь если кто-то в ᛋᛋ и сохранил мне верность, то только они, тем более что дислоцировалась бригада возле Берлина. По договоренности с Ольбрихтом я должен был в ближайшее время отправить её на Сицилию, но теперь, понятное дело, я не собирался соблюдать старые договоренности с хунтой. И других бригад под рукой у меня не было.

Вторым приказом я дал всех дивизиям ᛋᛋ на восточном фронте приказ на передислокацию, каждой дивизии индивидуально, но смысл был в том, чтобы эсэсовцы снялись с фронта и ушли вглубь подконтрольной Рейху территории.

Мотивировкой приказа были некие «беспорядки» в Берлине, вот тут я решил нагнать таинственности. Впрочем, надежды на выполнение этого приказа было еще меньше, чем на исполнение моего указания упразднить концлагеря. У шефов фронтовых дивизий ᛋᛋ