Рафаэль Сабатини - Скарамуш. Возвращение Скарамуша (сборник)
– Впрочем, дело мое в каком-то смысле больше касается вас, чем вашего крестного, господин Моро.
– Сударыня, ваша память делает мне честь, – ответил молодой человек, удивленный легкостью, с какой его имя слетело с губ знатной дамы. Он поклонился и предложил гостье кресло у камина, недавно оставленное господином де Керкадью.
Засмеявшись, госпожа де Бальби опустилась в кресло. Ее смех ласкал ухо, словно нежная трель певчего дрозда.
– Подозреваю, что вам присущ грех скромности, господин Моро.
– Вы считаете скромность грехом, сударыня?
– Разумеется, поскольку она мешает выражению чувств. – Графиня устроилась поудобнее и разгладила складки пышной юбки.
Когда-то Анна де Комон де ла Форс имела несчастье выйти замуж за эксцентричного и распутного графа де Бальби, который обращался с ней дурно и жестоко, пока наконец не сошел с ума и не скончался. На вид графине было лет двадцать пять – тридцать пять; в действительности же ее возраст приближался к сорока годам. Маленькая, изящная, с прелестными живыми глазами, она, хотя и не производила впечатления красавицы, излучала неотразимое очарование, засвидетельствованное всеми ее современниками. Взгляд этих изумительных темных глаз, казалось, обволакивал теперь Андре-Луи, бросая ему вызов. Можно было подумать, что графиня флиртует с ним.
– Я обратила на вас внимание в Шенборнлусте в день вашего приезда, и, откровенно говоря, меня восхитило хладнокровие, с которым вы держались. Не знаю другого качества, которое больше шло бы мужчине.
Андре-Луи собирался было возразить, но блистательная велеречивая дама не ждала ответа.
– На самом деле именно ради вас я приехала. Вы возбудили мое любопытство. Ах, не волнуйтесь, господин Моро, я не хищница и не считаю своим долгом вызвать ответный интерес.
– Как вы могли подумать, сударыня, что я жду уверений, лишающих меня столь лестной иллюзии?
– А вы острослов, господин Моро. Ну да, этого следовало ожидать, вы ведь были писателем, насколько мне известно.
– Кем только я не был, сударыня.
– Ну а теперь вы влюбленный, и это самое высокое из всех призваний. О, поверьте моему опыту, ни один мужчина не может достигнуть большего, ибо любовь возносит его к таким высотам, которые недоступны ни в чем ином.
– Ваши возлюбленные, безусловно, достигли их, сударыня.
– Мои возлюбленные! Вот как. Вы так говорите, словно их счет идет на десятки!
– Сколько бы их ни было, сударыня, они ваши навсегда.
– О, боюсь, я потерплю поражение в этой словесной дуэли и взываю к вашему милосердию! – с притворным отчаянием и с лукавством в глазах воскликнула графиня и задорно вздернула носик. – Так вот, меня привело сюда дело, касающееся больше вас, чем господина де Керкадью. Следовательно, нам нет нужды тревожить его. Кроме того, мне будет нелегко сказать то, что я собираюсь сказать, а в таких случаях всегда лучше беседовать наедине. Надеюсь, вы проявите столько же понимания, сколько и сдержанности.
– Не сомневайтесь, сударыня, я буду сдержан, как исповедник, – гася нараставшее нетерпение, заверил ее Андре-Луи.
Графиня на мгновение задумалась. Ее изящные руки беспокойно разглаживали складки полосатой юбки.
– Когда я расскажу вам то, что собираюсь, вы, боюсь, заподозрите, что во мне говорит ревность. Хочу предупредить: это не так. Меня во многом можно обвинить, но ревность вульгарна, а я никогда не была вульгарной.
– Мне представляется немыслимым, сударыня, чтобы у вас были основания для ревности.
Лицо графини осветилось улыбкой.
– Как знать, как знать. Вспомните о моих словах перед тем, как осудить. Я пришла вести речь о даме, на которой вы, по моим сведениям, собираетесь жениться. Откровенно говоря, ее судьба тревожит меня не столько из-за симпатии к ней, сколько из-за… скажем так, из-за уважения, которого вы, сударь, заслуживаете.
Андре-Луи сделал нетерпеливый жест.
– Ее судьба, сударыня? Значит, ей грозит какая-то опасность?
Графиня пожала плечами и, слегка выпятив полную, чувственную нижнюю губу, улыбнулась, продемонстрировав две очаровательные ямочки на щеках.
– Некоторые не расценили бы это как опасность. Все зависит от точки зрения. Вы, господин Моро, наверняка не сочтете создавшееся положение безопасным. Приходилось ли вам задумываться, по чьему желанию мадемуазель де Керкадью пожаловали звание фрейлины ее высочества?
– По-видимому, вы намекаете на его высочество? – хмурясь, предположил молодой человек.
Графиня покачала головой.
– По желанию самой Мадам.
Андре-Луи растерялся.
– Но в таком случае… – Он так и не закончил мысль.
– Вы хотите сказать, в таком случае не о чем и волноваться? А не считаете ли вы, что необходимо выяснить, какую цель преследует Мадам? Вы, наверное, полагаете, будто такая очаровательная особа, как мадемуазель де Керкадью, должна вызывать естественную приязнь у каждого, кому довелось с ней познакомиться. Но вы не знаете Мадам. Не спорю, мадемуазель де Керкадью весьма привлекательна. Ее миловидность, свежесть, невинность пробуждают симпатию даже в женщинах, а уж о мужчинах и говорить нечего. Возьмем, к примеру, его высочество. Должна признаться, я редко видела принца настроенным столь благодушно. – В улыбке графини проскользнуло презрение, словно она находила влюбчивость Месье крайне смехотворной. – Выбросьте из головы мысль, будто ревность заставляет меня видеть то, чего нет. Граф Прованский может обзавестись хоть целым сералем, меня это не заденет.
– Вы озадачили меня, сударыня. Не хотите же вы сказать, что Мадам, видя… интерес супруга к мадемуазель де Керкадью, умышленно пожаловала ей звание, которое дает его высочеству возможность чаще видеть девушку? Неужели это вы имели в виду?
– Вот именно, сударь. Именно это. У Мадам весьма своеобразный характер: мстительный, злобный и несколько извращенный. Она готова снести любое оскорбление, лишь бы испытать удовольствие от унижения ее врага. С подобными натурами такое случается. Я имела честь вызвать особую ненависть Мадам, ненависть тем более жгучую, что она вынуждена терпеть мое присутствие и держаться со мной любезно. Теперь вы понимаете?
Андре-Луи пребывал в явном замешательстве.
– Кажется, понимаю. И все же…
– Мадам позволила бы выколоть себе глаза, лишь бы увидеть перед тем, как я буду вытеснена из сердца его высочества. Надеюсь, довод убедительный?
– Вы полагаете, что для достижения этой цели ее высочество рассчитывает использовать мадемуазель де Керкадью – несмотря на то, что такая замена не принесет ей никакой пользы?
– Вы очень кратко и очень точно сформулировали мою мысль.
– Но это же низость!
