Марина Цветаева - Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
22 июня 1916
«Имя ребенка — Лев…»
Имя ребенка — Лев,Матери — Анна.В имени его — гнев,В материнском — тишь.Вóлосом — он — рыж —Голова тюльпана! —Что ж — осанна —Маленькому царю.
Дай ему Бог — вздохИ улыбку — матери,Взгляд — искателяЖемчугов.Бог, внимательнееЗа ним присматривай:Царский сын — гадательнейОстальных сынов.
Рыжий львенышС глазами зелеными,Страшное наследье тебе нести!Северный Океан и ЮжныйИ нить жемчужныхЧерных четок — в твоей горсти!
24 июня 1916
«Сколько спутников и друзей!..»
Сколько спутников и друзей!Ты никому не вторишь.Правят юностью нежной сей —Гордость и горечь.
Помнишь бешеный день в порту,Южных ветров угрозы,Рев Каспия — и во ртуКрылышко розы.
Как цыганка тебе далаКамень в резной оправе,Как цыганка тебе вралаЧто-то о славе…
И — высóко у парусов —Отрока в синей блузе.Гром моря — и грозный зовРаненой Музы.
25 июня 1916
«Не отстать тебе. Я — острожник…»
Не отстать тебе. Я — острожник,Ты — конвойный. Судьба одна.И одна в пустоте порожнейПодорожная нам дана.
Уж и нрав у меня спокойный!Уж и очи мои ясны!Отпусти-ка меня, конвойный,Прогуляться до той сосны!
26 июня 1916
«Златоустой Анне — всея Руси…»
Златоустой Анне — всея РусиИскупительному глаголу, —Ветер, голос мой донесиИ вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон,Про глаза, что черны от боли,И про тихий земной поклонПосреди золотого поля.
Ты, зеленоводный лесной ручей,Расскажи, как сегодня ночьюЯ взглянула в тебя — и чейЛик узрела в тебе воочью.
Ты, в грозовой высúОбретенный вновь!Ты! Безымянный!Донеси любовь моюЗлатоустой Анне — всея Руси!
27 июня 1916
«Руки даны мне — протягивать каждому обе…»
Руки даны мне — протягивать каждому обе —— Не удержать ни одной, губы — давать имена,Очи — не видеть, высокие брови над ними —Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжéле,Безостановочно ходит и ходит в груди, —Это — кто знает? — не знаю, — быть может, — должно быть —Мне загоститься не дать на российской земле.
2 июля 1916
«Белое солнце и низкие, низкие тучи…»
Белое солнце и низкие, низкие тучи,Вдоль огородов — за белой стеною — погост.И на песке вереница соломенных чучелПод перекладинами в человеческий рост.
И, перевесившись через заборные колья,Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд.Старая баба — посыпанный крупною сольюЧерный ломóть у калитки жует и жует…
Чем прогневили тебя эти серые хаты,Господи! — и для чего стóльким простреливать грудь?Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,И запылил, запылил отступающий путь…
— Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,Чем этот жалобный, жалостный, каторжный войО чернобровых красавицах. — Ох, и поют жеНынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!
3 июля 1916
«Семь холмов — как семь колоколов…»
Семь холмов — как семь колоколов.На семи колоколах — колокольни.Всех счетом — сорок сороков, —Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный деньИоанна родилась Богослова.Дом — пряник, а вокруг плетеньИ церкóвки златоголовые.
И любила же, любила же я первый звон —Как монашки потекут к обедне,Вой в печке, и жаркий сон,И знахарку с двора соседнего.
— Провожай же меня, весь московский сброд,Юродивый, воровской, хлыстовский!Поп, крепче позаткни мне ротКолокольной землей московскою!
8 июля 1916. Казанская
«Москва! Какой огромный…»
Москва! Какой огромныйСтранноприимный дом!Всяк на Руси — бездомный,Мы все к тебе придем.
Клеймо позорит плечи,За голенищем — нож.Издалекá-далечеТы всё же позовешь.
На каторжные клейма,На всякую болесть —Младенец ПантелеймонУ нас, целитель, есть.
А вон за тою дверцей,Куда народ валит, —Там Иверское сердце,Червонное, горит.
И льется аллилуйяНа смуглые поля.— Я в грудь тебя целую,Московская земля!
8 июля 1916. Казанская
«В огромном городе моем — ночь…»
В огромном городе моем — ночь.Из дома сонного иду — прочь.И люди думают: жена, дочь —А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет — путь,И где-то музыка в окне — чуть.Ах, нынче ветру до зари — дутьСквозь стенки тонкие грудú — в грудь.
Есть черный тополь, и в окне — свет,И звон на башне, и в руке — цвет,И шаг вот этот — никому — вслед,И тень вот эта, а меня — нет.
Огни — как нити золотых бус,Ночного листика во рту — вкус.Освободите от дневных уз,Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
17 июля 1916 Москва
«Сегодня ночью я одна в ночú…»
Сегодня ночью я одна в ночú— Бессонная, бездомная черница! —Сегодня ночью у меня ключиОт всех ворот единственной столицы!
Бессонница меня толкнула в путь.— О как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! —Сегодня ночью я целую в грудьВсю круглую воюющую землю!
Вздымаются не волосы — а мех,И душный ветер прямо в душу дует.Сегодня ночью я жалею всех —Кого жалеют и кого целуют!
1 августа 1916
«Красною кистью…»
Красною кистьюРябина зажглась.Падали листья.Я родилась.
Спорили сотниКолоколов.День был субботний:Иоанн Богослов.
Мне и донынеХочется грызтьЖаркой рябиныГорькую кисть.
16 августа 1916
«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —О проклятие! — у тебя остаешься — ты:Два крыла твои, нацеленные в эфир, —Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!
15 августа 1916
